Тома Нарсежак - Буало-Нарсежак. Том 1. Ворожба. Белая горячка. В очарованном лесу. Пёс.

Проводив Элиану в спальню, я на секунду заглянул к соседке, всегда готовой нам помочь. Нет, посетительницы в синем она больше не видела. И никто больше не звонил у нашей ограды. Дорогой я сорвал в саду несколько цветков. Но в кухне я вдруг услышал стон Элианы. Я бросил цветы на столе и взлетел наверх по лестнице. Элиану рвало в туалете.

— Элиана! Что с тобой, Элиана?

Я едва успел подхватить ее и отнести на кровать. Она была на грани обморока. Обильный пот струился у нее по вискам, и ее мучила непрекращающаяся икота.

— Я полежу, не беспокойся, занимайся своими делами…

Я кружился по комнате, натыкаясь на все углы и не зная, чем я могу ей помочь.

— Покажи, где у тебя болит.

Но она металась головой по подушке. Я потрогал ее ноги — ледяные. Тогда я сообразил поставить чайник, вымыл керамическую грелку, которая — Боже мой! — была в ходу еще так недавно, когда произошло несчастье с колодцем. Неужели это следующая попытка Мириам?.. На меня вдруг накатил такой страх, что я вынужден был присесть: ноги меня не держали. Я сидел чуть дыша, едва ли здоровее Элианы, и только вода, полившись через край, вывела меня из этого полубессознательного состояния. Интуиция мне подсказывала: это Мириам!.. Я был в этом уверен. Несварение — лишь видимость, ложный симптом, который может обмануть врача, но только не меня. Ведь я уже так много разгадал. Тем не менее я позвонил Малле, и он тут же приехал. Элиана дремала, явно обессилев. За какой-то час она похудела. Глаза у нее стали как-то больше и запали, и казалось, что она видит в пространстве то, чего не вижу я. Я рассказал Малле, что произошло. Он придвинул к кровати стул.

— Сейчас посмотрим.

И принялся осматривать Элиану. Когда он начал мять ей живот, она резко дернулась. Он пытался определить очаг боли, но Элиана стонала от малейшего прикосновения. Однако Малле не оставил своих попыток, прислушиваясь к характеру стонов и сравнивая их, потом, прикрыв глаза, задумался, чтобы вынести наконец суждение. Но только недоуменно развел руками.

— Нужно обследование, — сказал он. — На мой взгляд, это может быть и аппендицит. У нее когда-нибудь были приступы?

— Никогда.

Он снова склонился к животу Элианы.

— Во всяком случае, очень похоже на приступ аппендицита.

— Вы считаете, нужно оперировать?

— Время еще есть. Сначала снимем боли, которые мешают обследованию. К вечеру я приду. Ничего не есть. Если будет большая жажда, дать попить, но умеренно.

Он достал блокнот и ручку. Я как-то сразу успокоился. В приступе аппендицита есть что-то прямодушное. Симптомы его известны. Медицина прекрасно вооружена против этой болезни. Мне бы очень хотелось, чтобы у Элианы был аппендицит. Я почти что желал его. После ухода Малле я принялся утешать Элиану: дескать, поедем в Нант, в клинику доктора Туза. Уход за ней будет королевский, и всего-то каких-то две недели.

— Можно подумать, ты рад моей болезни, — прошептала она.

— Ну что ты! Какое «рад»? Только…

Тем, что я чувствовал, я не мог с ней поделиться. Не мог объяснить, что приступ аппендицита доказывает бессилие Мириам. К тому же, чтобы убить Ньетэ, Мириам ведь пришлось прибегнуть к традиционным средствам! Значит, мои опасения беспочвенны. Ко мне возвращался утраченный вкус к жизни. Матушка Капитан пообещала сделать необходимые покупки и присмотреть за Элианой… Чашка овощного бульона в четыре часа и чуть-чуть минеральной воды. Я вернусь гораздо раньше ужина. Съем тарелку супа, пару яиц — мне вполне достаточно.

Я отсутствовал часа три, не больше, — съездил на ярмарку в Шалон, где у меня была назначена встреча с состоятельнейшими клиентами. Вернувшись, я нашел Элиану в прострации. Матушка Капитан была в истерике. Как только я ушел, у Элианы началась жуткая рвота, но она запретила звать врача, и бедная старушка ждала меня как манну небесную. Я отослал ее как можно любезнее и начал расспрашивать Элиану.

— Ну, малыш, как ты себя чувствуешь?

— Пить, очень хочу пить…

Я дал ей попить. Руки у нее были горячие и дрожали.

— Где тебе больно?

Она не ответила. Я позвонил Малле: может, Элиану нужно срочно везти в больницу. Примчавшись, он был очень удивлен скорости, с какой прогрессирует болезнь. Он снова принялся осматривать Элиану.

— Откройте рот… покажите язык…

У Элианы не было сил даже стонать. Она часто дышала, на глаза у нее наворачивались слезы. Малле приподнял ей веко.

— Куда ее рвало? — спросил он.

— Я полагаю, в раковину.

Он прошел в ванную. Раковина была вымыта. Малле задумчиво осмотрел ее, потом закрыл дверь и спросил меня шепотом:

— Что она вчера ела?

— Кролика. Я тоже, но, как видите, у меня с желудком все в порядке. Впрочем, приступ аппендицита…

Он прервал меня:

— Это не аппендицит… Послушайте, голубчик, я привык говорить откровенно… Можно было бы поклясться, что вашу жену отравили… Посмотрите на ее язык, слюну… А к вечеру — все остальные симптомы: учащенный пульс, рези в желудке, слезоточивость…

— Не может быть!

Я попытался сказать это убедительно, но из головы у меня не шел пропавший из чемоданчика флакон с мышьяком.

— Согласен, что не может быть, — подхватил Малле. — Но нужно принимать во внимание все симптомы. Голову дал бы на отсечение, что это мышьяк.

— Но-о… вы же понимаете, что…

Он вернулся к постели Элианы, понюхал губы, помял живот.

— Разумеется, стопроцентной уверенности у меня нет. Случай относительно безопасный. Но придется промыть ей желудок, другого выхода нет. И все же я думаю, что она съела какую-то гадость… Пойдемте, пусть пока отдохнет.

Я увел его к себе в кабинет, и он, запустив руку в табакерку, набил себе трубку табаком и принялся осматриваться.

— Вы уверены, что опасности нет?

— Абсолютно. Ей просто попался недоброкачественный продукт, а какой, я не знаю. Подумайте сами. При таком крепком здоровье ей понадобилась бы немалая доза. Однако как тут у вас хорошо! Загородная местность! Море! Нуармутье виден, словно мы там прогуливаемся.

Он уселся за мой стол и выписал рецепт.

— Что-то последнее время вашей жене не везет, — заметил он. — Закон серий. Надеюсь, третий удар ей не грозит.

Держите рецепт. Я прописал водный раствор магнезии и два слабеньких лекарства, чтобы поддержать сердце. Посмотрим. И конечно, она должна принимать альбумин. Потом сделаем анализ, хорошо? Завтра я навещу вас.

Видя, что я встревожен и угнетен, он положил руку мне на плечо.

— Не огорчайтесь вы так, Рошель! Такого рода неприятности случаются сплошь и рядом. Да вот в прошлом году тут у вас рядом, в Бовуаре, одна старушка отравилась порошком, которым травят улиток». Теперь бегает как молоденькая.

Я проводил его до двери, притворяясь, будто он совершенно меня успокоил, но на деле мне было все так же жутко, у меня даже руки дрожали. Я шел по аллее с мучительным, душераздирающим чувством: надо мной взяли верх. Я проиграл. Мириам слишком сильна для меня. Первым моим побуждением было вылить овощной суп. Вторым — отнести его на анализ к аптекарю. Но что, я не знаю Ландри! Он всем растреплет. И почему, собственно, я подозреваю в чем-то суп, который варил собственноручно? Элиана одна пила его? Ладно, я тоже выпью. Кастрюля стояла на плите: Матушка Капитан позабыла убрать ее в холодильник. Я понюхал суп. Опустил палец и облизал. Похоже, я глупею прямо на глазах. Как Мириам могла на него воздействовать? Я решил, что суп безвреден, но все же — это было сильнее меня — налил два половника и выпил как лекарство: залпом и закрыв глаза. Потом я обшарил все уголки в доме и гараже. Но я заранее знал, что ничего не найду: Элиана не покупала яда ни от слизняков, ни против кого другого. На самом деле я искал не для того, чтобы найти. Я искал для очистки совести. И походил на человека, который крепко закрыл кран и знает, что он крепко его закрыл, но все-таки снова отпирает дверь и идет проверять этот кран. И если я роюсь повсюду, будучи совершенно уверен, что это бесполезно, то только потому, что не могу одолеть своей паники. Как я мог поверить Мириам на слово, будто она выбросила флакон? Я должен был настоять, чтобы она мне его вернула. Но если бы она мне его и вернула, что мешало ей купить в первой же попавшейся аптеке лекарство на мышьяке? Так, а дальше? Каким образом она воздействует? Нужно ли ей что-то вещественное для передачи яда — к примеру, овощной суп? Когда в ландах крестьяне говорят, что кто-то запер молоко у коровы, нужен ли при этом реальный контакт? Дело тут скорее в привычном для меня образе мышления. Почему Мириам не может просто так отравлять Элиану? В колониях, а вполне возможно, и в Африке, существует немало деревьев, под которыми нельзя останавливаться безнаказанно — непременно умрешь.