Тим Себастиан - Шпион под подозрением. Спасские ворота

Уилтшир — это и школа-интернат, и встречи со старыми приятелями, и комитеты, и цветы — лишенный живительного огонька гобелен провинциальной жизни Британии, поддерживаемой деньгами, каких ему лично не заработать никогда, а его жене зарабатывать не приходится.

Не сознаваясь в этом даже самому себе, «Сотрудник» с удовольствием возвращался в Лондон, чтобы снова стать шестеренкой в махине столичной жизни, снова с головой уйти в работу, оставив в деревне все личное.

В тот вечер он решил воздержаться от еды. Хотелось послушать музыку. Он слишком устал от дневной суеты, желудок сводило судорогой. Нужно расслабиться, отдохнуть. К черту телевизор, к черту «последние новости»! Надоело!

Но вскоре после одиннадцати зазвонил дверной звонок, и у него резко испортилось настроение. Гостей на входе должны были проверять детективы, которым вменялось в обязанность сообщать о прибывших по телефону. Но прокол следовал за проколом. А пожалуешься — тебе в ответ заявят, что невозможно предусмотреть все, но больше, они надеются, такое не повторится.

Первое, что он увидел, был серый пиджак, и лишь потом — одетый в него американец. «Сотрудник» с трудом удержался, чтобы не выругаться вслух.

— Ах, это вы. Здравствуйте.

— Надо понимать, что вы приглашаете меня войти? — жизнерадостно провозгласил Гарри Фокс. Он обогнул англичанина и, озираясь по сторонам, прошествовал в гостиную.

— А вы, надо понимать, намеревались сказать, что, мол, славная у меня квартирка, на что я по идее должен бы ответить: «Вы чересчур любезны, по-моему, ничего особенного, так, временное пристанище».

Фокс скинул плащ.

— И по-моему, ничего особенного. Не подозревал, что вам так нравятся голые стены.

«Сотрудник» указал на диван.

— Кажется, мне лучше не спрашивать, чему обязан?..

— Ну почему? — Американец зевнул. — Мы намечаем провести в Лондоне ежемесячное совещание резидентов. После раскола восточно-европейского блока эти встречи сделались регулярными. Можно сказать, готовимся к загробной жизни. — Он замолчал и снова обежал комнату взглядом. — Может, у вас и выпить найдется?

«Сотрудник» подошел к буфету. Фокс вздохнул.

— Раньше было проще. Никаких сомнений не возникало; сомнение предполагает, что имеются хоть какие-то основания для веры, а веры не было и в помине. Каждая сторона совершенно точно знала, что другая лжет. Сейчас, когда мы все пытаемся взобраться на одну кровать, паранойя растет. Словно ревнивые супруги, мы подозреваем предательство там, где его нет и быть не может. Вдруг наш новый партнер обманывает нас, вдруг он пытается скрыть любовь к кому-то третьему?.. Легче иметь дело с врагом, чем с другом. По крайней мере, именно потому я к приехал: надо помочь в проверке друга.

Он помолчал, чтобы последние его слова прозвучали особенно весомо.

— Как быстро мы утрачиваем наивность! — «Сотрудник» сладко улыбнулся и водрузил перед гостем виски. — Так что же вы хотели мне сказать?

— Не сказать, а попросить, попросить о небольшой любезности. Ваш друг в Москве… Нам бы хотелось, чтобы он поработал с нами.

— Вы меня удивляете.

— Почему?

— В Вашингтоне вы про него доброго слова не сказали. Напротив, обвинили его в халатности, в провале вашего мурманского агента.

— Верно.

— Так что изменилось?

Фокс пожал плечами.

— Может быть, ничего. Может быть, мы по-прежнему считаем его последним кретином, но время сейчас трудное, Россия напоминает котел с адским варевом, события развиваются чересчур быстро, и мы не успеваем их отслеживать. Нам нужны люди.

— Рассерт все еще там?

— Был там. Он ведь недавно приехал…

— И вы желаете, чтобы Маркус поработал с ним в одной упряжке.

Они глядели друг другу в глаза. Американец одним глотком осушил стакан. Первым прервал молчание «Сотрудник».

— Хотите знать, что я думаю по этому поводу?

— Я затем и приехал, чтобы с вами поговорить.

— Вы не доверяете Рассерту.

— С чего вы взяли…

— О, Маркусу вы тоже не доверяете. Но вам симпатична мысль свести их друг с другом и посмотреть, кто же из них выплывет на поверхность. Рассудите сами: если один переметнулся на сторону противника, у второю при совместной работе появляется шанс об этом узнать. Если оба нам верны, но по одиночке не справляются, тогда они могут оказаться полезными друг для друга. И наконец если наш человек работает лучше вашего, вы опять-таки в выигрыше от этой комбинации. Я уверен, вам не терпится узнать, чего они оба стоят.

Американец подошел к камину, изучил стопку приглашений на каминной полке, неразборчивые вензеля, гербы.

— А вам?

«Сотрудник» как будто не слышал.

— Вы не доверяете Рассерту, ибо ни ему, ни вам так и не удалось узнать, почему все-таки провалился мурманский агент. Как это ни странно. Кажется, его вел Рассерт, так ведь? Очень может быть, что он его и упустил. А может, он играл…

— Мне бы искренне хотелось, чтобы наши люди поработали вместе…

— Черта с два!

— Я могу обратиться и на самый верх. — Фокс подхватил плащ. — В эту пятницу в Кемп-Девиде оба наших славных лидера собираются как обычно рука об руку на прогулку. А вам известно, как им не нравится хоть в чем-то друг другу отказывать. — Он ухмыльнулся. — Не поймите меня превратно, как говорят у вас в Англии.

Оставшись один, «Сотрудник» включил проигрыватель, скинул коричневые мягкие туфли и растянулся на диване. Звуки музыки почти заглушили удовлетворенный вздох, вырвавшийся у него из груди. Фокс так ведь и не просек, что британская разведка хотела того же, что и американская… Удивительно удачный вечер.

Оказываясь в Москве, Маркус любил бывать в посольстве Великобритании, то был для него последний оплот западной цивилизации. Раза два в месяц он посещал вечера в посольстве, там собирались интересные люди, было много музыки, занимательной болтовни, и Москва тогда тоже, казалось, становилась красочной и веселой.

Каждую среду он забирал в комиссариате запас молока на неделю, каждое утро отвозил Крессиду в детсад, в английскую группу. На этом его контакты с государственными учреждениями Великобритании заканчивались.

«Сотрудник» не слишком доверял секретной разведывательной службе, а посему никаких указаний оттуда Маркусу не поступало. «У меня своя собственная агентурная сеть, так что от «сахарного дворца» вам лучше держаться подальше», — сказал он однажды, намекая на сделку, которую заключило посольство перед Октябрьской революцией.

И когда в пять тридцать утра раздался звонок — минимум за пять часов до того, как большинство журналистов подымается с постели, Маркус не стал обвинять в идиотизме британское представительство в Москве.