Тим Себастиан - Шпион под подозрением. Спасские ворота

Ближе к вечеру он позвонил ей на работу. Ответил тот же мужчина, что и всегда. Маркус хотел было положить трубку, но передумал и попросил:

— Позовите, пожалуйста, Анастасию.

— Минуточку. — Недовольное ворчание. Маркус не смел уже и надеяться. И голос — глубокий, теплый, скорый:

— Алло? Вас слушают.

— О Господи! Не верю своим ушам! Неужели ты?

Она засмеялась.

— Я. Ты-то как?

— Хо… Погоди, погоди, я несколько дней не мог связаться с тобой. Куда ты подевалась? Мы можем встретиться?

— Конечно, Маркус. Я сидела дома с мигренью. У меня вообще часто болит голова. — Так это простенько, без нажима, будто ничего и не случилось. Анастасия — чудо.

— Я… Может, поужинаем вместе?

— Во сколько?

— В восемь тридцать. В «Берлине»…

— До встречи, Маркус.

Он встал, не зная, радоваться или горевать. Что это? Спектакль? Как она может: то вдруг сотрет часть своей жизни, будто ее и не было, то снова все возвращает на круги своя. С ней любые дороги ведут к распутью. Одни, перекрещиваясь, стремятся дальше, другие поворачивают назад или уводят в тупик. Наперед ничего не узнаешь.

Он выждал с час, потом поехал по Дмитровскому шоссе мимо жилых кварталов и новостроек, мимо бульвара, широкой дугой огибавшего железнодорожную станцию. Солнце больше не торчало в центре неба, ветер сметал с тротуаров пыль, рабочие и служащие начали исход домой, женщины в белых туфлях на высоких каблуках, детишки с мороженым — день хаотических трудов клонился к вечеру.

Надо же, угораздило их — выбрать для явки сквер «Дубки»! Любопытно, как ляжет сейчас эта плитка в мозаику его жизни?

Свернув с магистрали, тут же попадаешь в сонную одурь захолустья. Булочная, погруженная в вечернюю сиесту, магазин «Молоко», пустой газетный киоск, грязные стекла и безделушки в витрине. Аборигены оборачивались и провожали заграничную машину заинтересованным взглядом, словно какое-то чудо.

Со времени гибели Хелен он был здесь только однажды. Чтобы упаковать вещи и переехать. Без нее оставаться тут не было сил. Спасибо русским: помогли подыскать новую квартиру. Из министерства иностранных дел прибыл маленький человечек в черном галстуке со словами соболезнования, о смерти он говорил обиняками, уклончиво, и речи его были длинные-длинные, но за стеклами очков в глазах блестели настоящие, искренние слезы.

Маркус переехал за один день — так быстро организовать переезд редко когда удается в русской столице; он решил поселиться на другом конце города, как будто от горя можно уехать!

Он припарковался, заехав передними колесами на газон, и, выйдя из машины, углубился в парк. Народу-то сколько! В основном мелюзга и старики, присматривающие за малышами. Расположились под деревьями, играют, смеются; рядом детство и старость, Опека стариков ненавязчива. В отношениях бабушек и дедушек с внуками обычно не возникает напряга, свойственного слишком тесным отношениям отцов и детей. А сколько любви, сколько тепла дарят они внукам!

У пруда мелькает более яркая одежда иностранцев. Они пришли сюда из близлежащих дипломатических домов. Детишки бегают босиком, кое-кто без рубашек, несколько мальчиков и девочек сидят у пруда и болтают ножками в воде. Присев на пустую скамейку, Маркус обежал глазами сквер в поисках одинокой фигуры, но все гуляли по двое, по трое.

На другой конец скамьи присел, широко раздвинув ноги, пожилой человек, животик у него ощутимо натягивал рубашку. Сзади подошла женщина лет эдак сорока, обняла его за шею и поцеловала в лысую макушку. Молча присела рядом. Пара продолжала молчать, они держались за руки и незаинтересованно обводили глазами гуляющих.

— Вы, верно, Маркус?

Он развернулся: голос, казалось, шел ниоткуда. Пожилые женщина и мужчина все так же улыбались друг другу.

— Наверное, ожидали кого-то другого? — Мужчина по-прежнему не сводил глаз со спутницы. Потом повернулся и предложил Маркусу сигарету. — Мы приехали сюда по делам. Анна, моя жена. Она тут никогда не была, вот мы и решили, что было бы неплохо увидеть все своими глазами. — Он покосился на закатное солнце. — Ну, вы понимаете, что за перестройка такая и вообще.

— Рад познакомится. — У Маркуса вдруг возникло ощущение нелепости происходящего.

— Взаимно.

Повисла неловкая тишина: британский этикет не рассчитан на заграничные знакомства.

— Знаете, мы были в гостях у одного своего приятеля, в доме, где живут иностранцы, на Виш… как, бишь, ее, эту улицу, тут, в конце дороги. Он — местный представитель «Барклиз банка». Премило поболтали за чаем, да, дорогая?

Британец обернулся к жене, которая продолжала молча улыбаться.

Маркус неловко заерзал на скамейке.

— Боюсь, у меня не так много времени…

— И у нас тоже. — Голос вдруг стал более жестким, более профессиональным. — Вот в чем дело: наш общий друг считает, что вам следует поддерживать более тесные контакты с союзниками из-за пруда. — Он вынул платок и промокнул лоб. — Ну, вы сами понимаете. С этим симпатичным мистером Р. из посольства. Пожалуйста, не забывайте делиться с ним кое-когда кое-какой информацией, только перед тем ставьте в известность также и нашего друга. Ему тоже, как он считает, не мешает быть в курсе. Очевидно, в вашем ведении есть пара-тройка любопытных объектов. Вы меня понимаете, не так ли?

— А что если я скажу, что эта мысль не представляется мне столь удачной, как вам?

Мужчина покосился на него и снова уставился на воду.

— Знаешь, приятель, а ведь я мог бы и получше провести вечер, но торчу здесь, в этом задрипанном парке, обливаюсь, черт побери, потом!.. Потому как абсолютно неважно, что я или ты, голуба, считаем удачным, а что нет. Понятно? Я бы не стал переться в такую даль, чтобы держать тут с тобой совет. Мое дело — сообщить, чего ждет от тебя наш общий друг. О’кей? — Он наклонился к жене и поцеловал ее в щеку. Потом продолжил, словно бы адресуясь к ней. — Да, и кстати…

«Ну вот, снова-здорово», — подумал Маркус.

— Самое важное — женщина. Мы хотим быть в курсе всего, что ей удастся раздобыть. Если она откажется сотрудничать с нами, можете ее слегка поприжать — я не имею в виду под простыней. Наш друг отчетливо дал вам это понять в Хельсинки. Мы хотим знать, как ладят между собой аппаратчики, какие фракции складываются в Кремле, кто в какую сторону тянет, кто выдвигается в лидеры и так далее. На сегодня нет ничего важнее этой информации. Правительства Запада горят желанием сократить военные расходы. Значит, мы должны отдавать себе отчет в том, что нас ждет впереди. Ясно? Вытяни из нее все, что можно, и уноси подобру-поздорову ноги. Ее безопасность — дело десятое. Понял?

Это был риторический вопрос. Ответа от него не ждали.

— Ну славно, — продолжал мужчина, обращаясь к жене. — Мы пошли. Похлопай меня по плечу, поблагодари за сигарету и проводи взглядом. А потом хоть затрахайся. О’кей?