Юлия Врубель - Волшебник Летнего сада

Его высочество порядком растерялся. Однако выпитое за приятной трапезой внушило дух авантюризма, а даже и некоторое безрассудство. И Вяземский понял его состояние.

– Гарантирую инкогнито и безопасность. Если ваше высочество согласны, не будем и откладывать. Известная мне мадам проводит сеансы два раза в неделю, как раз сегодня ожидается… Я отправлю лакея с записочкой, с просьбой принять нас в качестве гостей. Он мигом обернётся, это недалече – в доме на Большой Мещанской улице. До самого сеанса у нас в запасе полтора часа.

Князь Вяземский, не откладывая, написал письмо и отправил с ним своего лакея, по известному тому адресу. В ожидании ответа решили скоротать время в бильярдной.

– За ломберный стол мне садиться нынче нежелательно, – пояснил Пётр Андреевич великому князю. – Хватит с меня и ночей в Английском клубе.

– Я увлечений картами решительно не одобряю, – заметил Михаил Павлович.

– Полностью с вами согласен, ваше высочество. Увлечение превредное. Да и в целом азарт – дело опасное. Однако бильярд требует более ловкости, нежели везения. Это игра предполагает мастерство, и шулерство здесь невозможно.

Великий князь согласился. Сразиться в бильярд с достойным соперником он любил. Игроком князь Вяземский оказался искусным и опытным, играл без поддавков, но и Михаил Павлович не осрамился. Время до возвращения лакея с ответом прошло незаметно и с удовольствием.

Пётр Андреевич внимательно прочёл доставленное сообщение и передал его великому князю.

– Ваше высочество может лично ознакомиться. Посетителей из высшего света у мадам не ожидается. Будет проведён сеанс по просьбе помещицы Рябикиной, полковничьей вдовы, нарочно прибывшей в столицу ради совета по своему вопросу. В лицо вас не знают, вы в военном сюртуке без наград, к тому же на всякий случай получим от мадам две полумаски и накидки сразу по прибытии.

Незадолго до назначенного часа великий князь и Пётр Вяземский сердечно попрощались с хозяином дома и оставшимися из гостей. Михаил Павлович отправил свой экипаж обратно в Михайловский дворец, а сам пересел в карету Вяземского.

Кучер выехал на Невский проспект, а оттуда повернул на Большую Мещанскую улицу. Напротив дома № 13 карета остановилась. Лакеи распахнули двери экипажа.

– Приехали, ваше высочество, – объявил негромко Вяземский. – Нам сюда.

– Дом 13, ну как же… – хмыкнул великий князь. – Примерно этого и следовало ожидать.

Вяземский только загадочно пожал плечами и без слов повёл Михаила Павловича по направлению черной лестницы.

– Её зовут Амалия Жаккар, – пояснил Пётр Андреевич на ходу. – Она занимает в этом доме квартирку на третьем этаже. Далее вы сами всё поймёте.

Они поднялись, и Вяземский постучал в дверь – сначала три раза, затем, погодя, ещё два.

– Меж нами так условлено, – пояснил он Михаилу Павловичу.

Дверь отворила молодая горничная. Увидев князя Вяземского, девушка с поклоном пропустила обоих пришедших в тесное подобие прихожей. Здесь она приняла их плащи и фуражки, а вместо этого вручила гостям полумаски из черного бархата и накидки-пелерины, которые тут же были надеты. Затем, по длинному коридору девушка проводила господ в гостиную.

Гостиная оказалась небольшой, на первый взгляд совсем скромно обставленной комнатой. Вдоль противоположной стены от дверей стоял массивный диван с гнутыми ножками и спинкой, украшенной затейливой резьбой с фигурками животных. На нём предложили располагаться мужчинам. Высокие окна скрывали тяжёлые шторы густо-вишнёвого цвета, с золотистой бахромой и кистями. На мраморной полке камина тускло поблёскивал подсвечник с тремя свечами, а рядом с ним лежал отполированный до блеска череп, весьма походивший на настоящий. Напротив камина на стене висело большое зеркало в бронзовой раме, отражавшее язычки пламени… Посреди комнаты располагался просторный овальный стол, покрытый плотной тёмно-зелёной скатертью. В гостиной разливался полумрак, и тусклый мерцающий свет от редко расставленных по комнате свечей создавал атмосферу тревожной таинственности.

Не прошло и десяти минут, как в помещение вошла сама хозяйка, мадам Жаккар, приятная дама лет тридцати, в глухом, закрытом платье из черного шёлка. Тугой узел волос Амалии был убран под черную сетку, какие-либо украшения отсутствовали, кроме простого ожерелья из крупных, но грубо обработанных жемчужин, которое она сжимала в руках. Мадам с поклоном и очаровательной улыбкой поздоровалась с гостями и вполголоса сообщила князю Вяземскому, что готова начинать сеанс… Затем она уселась во главе стола и позвонила в колокольчик.

Через мгновение в дверях появился сухощавый мужчина в годах в черном фраке и жилете из белого пике. За собой он вёл полную пожилую даму, одетую скромно и без затей, и сопровождавшую её девицу в кокетливой шляпке. Даму усадили за стол, напротив медиума. Девица, как выяснилось – дочь посетительницы, расположилась на кушетке у камина, а пожилой господин, ассистент Амалии, встал за спиной полковничихи Рябикиной.

– Прасковья Васильевна, – обратилась к помещице мадам Жаккар, – я вижу, вы напряжены и взволнованы. Я хочу вам пояснить некоторые истины, известные нам, медиумам, но большинству простых людей неведомые.

Пожилая женщина, действительно казавшаяся бледной и напуганной, с доверчивой готовностью кивнула.

– Каждый из нас является частицей собственной семьи, и более того – частицей рода. Все мы, ныне живущие и покинувшие этот мир, а также и наши потомки навеки связаны.

Мадам разложила на столе жемчужную нить.

– Мы связаны единой прочной нитью наподобие этих жемчужин. И эта нить – родство крови. Неважно, где пребывают наши близкие – на том, или на этом свете. Они способны слышать нас и способствовать нам, ибо действия наши влияют на судьбы потомков, а стало быть, на неразрывность нити.

– Да, – тихо сказала пожилая женщина, – я поняла вас. Я ведь и прежде думала, что так должно быть.

– Тогда Прасковья Васильевна, расскажите ещё раз о деле, которое привело вас ко мне.

Рябикина горько вздохнула.

– Да, конечно… Беда наша вот в чём. Сынок мой, Павлуша, то бишь капитан гвардии Павел Рябикин, служит в столице в полку. И вот по легкомыслию своему влез он в большие долги. С этой бедой сын обратился ко мне, да попросил продать имение, унаследованное мною от покойного супруга. Сыну помочь я хочу, но и на этакий шаг решиться не могу, уж больно муж дорожил деревенькой и, боюсь, продажу не одобрил бы…

– И вы желаете узнать мнение вашего супруга, а также, возможно, его указание, – заключила мадам Жаккар.

– О, да! – подтвердила Рябикина с горечью. И добавила тихо: – Если это всё же возможно.