Юлия Врубель - Волшебник Летнего сада

– Стало быть, трюками… – усмехнулся Михаил Павлович. – А как вы объясните появление шейного платка усопшего? Решительно не понимаю.

– Да с чего вы взяли, что это его платок? А впрочем, мог быть и тот самый, сие не важно.

Великий князь молчал, вконец обескураженный. Но Пётр Андреевич не собирался говорить загадками. Он тут же продолжил.

– Будь в комнате немного посветлее, мы бы заметили тонкую ниточку, протянутую из-под стола к потолочному плафону. Нитка прикреплена к платку, платок вложен в проём плафона. На полу под столом находится простейшее устройство с рычагом. Амалия жмёт рычаг ножкой, нитка натягивается и рвётся. А платок эффектно опускается на стол.

Его собеседник вспомнил описанную сцену и даже присвистнул:

– Но как же хитро!

– Да полноте вам, ваше высочество. Это известный старый трюк и вовсе не их изобретения.

Михаил Павлович почувствовал себя одураченным.

– Взаправду обвели вокруг пальца как несмышлёныша. Но как тогда вы объясните появление ордена? Откуда взялся орден?

– Вы меня удивляете, ваше высочество. Конечно же, из рукава ассистента, где тот его прятал. Таких дешёвых фокусов не встретишь и на ярмарочных балаганах.

Великий князь какое-то время молчал, осмысливая сказанное.

– Хорошо, пусть так. Однако я так и не понял главного.

– Да чего же ещё, ваше высочество? Прошу вас – спрашивайте. Любые странности тотчас разъясню.

– Но это более, чем странности, князь! Расскажите, сделайте милость, – откуда у мадам Жаккар предметы, связанные с прошлым семьи Рябикиных, а главное – сведения. Скажите мне – откуда?

Вяземский округлил глаза, изображая удивление. Казалось, он сдерживает смех только из уважения к высокому статусу своего собеседника.

– Да не откуда, а от кого! Право же, это совсем просто, ваше высочество!

Он сделал маленькую паузу, а затем будто на выдохе закончил:

– Кто же захочет стать бесприданницей по доброй воле!

Михаил Павлович тут же припомнил скромницу Ольгу Федоровну и хлопнул себя по лбу.

– Не разубеждайте меня, дружище, ибо я болван.

Он поднял руку, не давая князю вставить слово.

– Провели, считай, что облапошили, это меня-то, меня!

Он от души рассмеялся.

– На какова девица – ловка, хитра. А по виду вовсе и не скажешь.

– Полностью согласен, ваше высочество, – закивал Вяземский. – Более того – не сомневаюсь, что именно она надоумила мать обратиться к медиуму. И, как видите, не прогадала. Но я бы не стал осуждать барышню.

– Не буду с вами спорить. Девице страдать за чужие грехи от материнской мягкотелости неправильно. Такое для неё обидно и несправедливо. – согласился великий князь, а про себя подумал: «А Рябикина-повесу отправлю на Кавказ, куда ворон костей не заносил, причём немедленно».

Коляска мягко покачивалась на булыжной мостовой Невского проспекта.

– А ты, дружище Вяземский, давно ли знаешь эту предприимчивую парочку?

Михаил Павлович незаметно перешёл на «ты» в обращении к собеседнику, что с его стороны значило расположение и проявление доверия. Его высочество был прежде всего военным человеком и доверительность общения для него предполагала простоту.

– Достаточно, – ответил тот, – почитай с самого их появления в России. До того мне писал о них старый приятель, русский аристократ, проживающий в Марселе. Так что, будучи наслышан о мадам Жаккар, я нанёс ей визит, как только прочитал в газете о её приезде в Санкт-Петербург. Как видите, мы с Амалией подружились. Адам, насколько я знаю, доводится ей дядюшкой, а Мари, это их горничная, его воспитанница. Вот так и колесят всей шайкой по Европе, пока их занятие приносит неплохой доход. Конечно, надувают легковерных обывателей. Впрочем, ведь и большого вреда от них нет. По мне, так и неплохая забава. Ну а кому-то утешение. Многие люди готовы обманываться, в этом их право.

Тем временем экипаж Вяземского проследовал Михайловскую улицу. Его высочество велел подъехать не к парадному входу дворца, а к воротам Михайловского сада, что и было сделано. Хозяина ожидали, поэтому к воротам мигом подбежали два привратника. Оба пассажира вышли из кареты.

Сад освещался многочисленными фонарями, на улице было довольно тепло и безветренно. Михаил Павлович предложил Вяземскому немного прогуляться.

Великий князь не спеша шёл по тропинке сада, заложив руки за спину. За ним, почтительно отступив на полшага, следовал Вяземский.

– Стало быть, по-твоему, – рассуждал Михаил Павлович, – все медиумы есть шарлатаны и говорить с духами и призраками никак невозможно?

– Духи и призраки есть по сути одно и то же, ибо второе считается видимым воплощением первого, но столь же бесплотным. Так считается. Я же в них не верю. Всё это лишь плоды фантазии и воображения.

– Значит ли это, что всяк, кто утверждает, что видел призраков – бессовестный лжец?

Великий князь остановился и, чуть вытянув шею из-за природной сутулости, взглянул на Вяземского.

– Нет, ваше высочество, я бы этого не утверждал, – ответил тот.

Михаил Павлович даже притопнул ногой.

– Да как же так! Сам себе противоречишь.

– Отнюдь, – не согласился Пётр Андреевич. – Привидений действительно не существует, а вот видения с людьми случаются. Они есть некоторое свойство психики. Люди, утверждающие, что их посещали призраки, подчас не имеют никакой корысти и совершенно искренни.

Михаил Павлович отвернулся, ссутулился и бросил на ходу:

– И таковые люди, по-твоему, – больны.

Вяземский прибавил шагу, слегка отстав от собеседника.

– Да отчего же все больны? Бывают, что и больны. А случается, что душевной болезни вовсе и нет, а есть некоторые обстоятельства. Скажем, тяжёлые переживания, потрясения, чувство вины…

Великий князь резко остановился и приподнял бровь… Пётр Андреевич, видя живой интерес собеседника, осторожно продолжил.

– У меня есть давнишний знакомец, обрусевший немец. Он частно практикующий доктор и из научного интересу изучает этот феномен. На учёном языке он называется галлюцинацией. Мне приходилось слышать от него прелюбопытные теории. Торсберг, Яков Густавович, хороший доктор по душевным расстройствам.

Михаил Павлович посмотрел на своего собеседника пристально, хитро прищурившись.

– Да ты голубчик Вяземский, видать, и сам его услугами не брезговал?

Тот сразу же поспешил объясниться.

– Я, ваше высочество, изрядное время назад мучился приступами чёрной меланхолии и страха. После давнишней бузы на Сенатской. Тогда я впервые обратился к доктору, и, как оказалось, не без пользы.

Великий князь демонстративно поморщился. Вяземский отреагировал на это с пониманием.

– Я знаю, что вы не любите вспоминать всего произошедшего тогда…