Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

– Да.

– Теперь второй этаж.

– Прямо надо мной – преподаватели университета, муж и жена, две девочки-малышки и мальчишка-старшеклассник.

– Что преподают?

– К ним студенты ходили какую-то механику сдавать…

– Фамилия?

– Бабаян, – наврала Ида, чтобы отвязаться.

– Можешь назвать отличительное качество этой семьи?

– Это как?

– Ну, есть у них какая-то черта, какой нет у других соседей?

– Они собаку держат, ротвейлера. Это отличительная черта?

– Конечно, отличительная. Молодец. Так, теперь следующая квартира…

«Эх, – думала уставшая от допроса Ида, – надо было наврать, что домик-то одноэтажный», и Осман бей сказал себе под нос:

– У нас на это здание есть ориентировка, надо будет сверить с базой данных…

Ида ничего не поняла, но слово «сверить» ей не понравилось, она встрепенулась, убрала ладонь из-под щеки и забарабанила пальцами по передним зубам.

– Ничего, Ида ханум, не замыкайся: это пока не работа, а тест на внимательность, – усмехнулся Осман.

– А я что? Я ничего, – стала оправдываться Ида и скрестила руки на груди.

– Все твое поведение легко читается по жестам, – усмехнулся Осман. – Вот сейчас ты скрестила руки и приняла оборонительную позицию, готовая к устной атаке.

Ида попыталась возразить, но он властным жестом остановил ее.

– До этого ты приблизила пальцы ко рту – а это защитная реакция человека в состоянии дискомфорта, – продолжал Осман, – подсознательное желание вернуться в младенчество, когда бутылочка с соской была источником блаженства. И вообще – даже если врёт патологический лжец, то подсознательный импульс заставляет его или потереть кончик носа, или провести пальцем под нижней губой, чтобы как бы снивелировать исторгнутую в этой части лица ложь. То есть наше подсознание почему-то настроено на правду и вынуждает руку дернуться к области рта во время лжи. Поэтому ты должна научиться держать свои руки и ноги под постоянным контролем. А еще – читать эти сигналы, посылаемые недотёпами.

Ида слушала Османа, как древние греки – всевидящих оракулов, ворошащих кишки забитых животных. Черт подери, да ведь она могла бы избежать стольких провалов, если бы уже владела этими навыками врать, не вызывая сомнений!

– И всему этому меня научат? – недоверчиво улыбнулась она.

– Ну да, – бросил ей свысока Осман, – ведь это язык жестов, которым грамотный агент обязан владеть, чтобы контролировать ситуацию. В спецшколе, куда мы летим, ты получишь много необходимых знаний, и в том числе – язык жестов, турецкий и французский языки, английский свой улучшишь, освоишь боевые искусства, способность ориентироваться на местности, знание компьютера и многое другое.

– Компьютера? – удивилась Ида. – Да я не смогу. Мне знакомый компьютерщик говорил, для этого нужно со специальной головой родиться.

– Ещё как сможешь! На дворе девяносто пятый год, и наши американские эксперты даже великовозрастных агентов обучают этому. Так что тебя, молодую, амбициозную, в два счета обучат.

– А как вы меня выбрали? – решилась-таки спросить Ида.

Осман остановил на ней свой холодный взгляд, потом усмехнулся и ответил:

– Да по твоим прекрасным глазам, как у вас принято говорить.

– Нет, правда – за красоту? – обрадовалась она. Осман продолжал холодно смотреть, и Ида поежилась.

– Ладно уж, скажу, – словно обрадовался он ее испугу, – а ты слушай внимательно. Человеческий зрачок имеет способность сужаться и расширяться. В два-три, а то и больше раз. Это, кстати, красит человека. Хочет человек кому-то понравиться – неведомые силы заставляют его зрачки расшириться, чтобы сделать его красивей. То же происходит, когда человек чего-то сильно хочет. Когда показывают порнографические фильмы, у мужчин зрачки расширяются в три раза, а у женщин – и того больше. Что касается тебя, то при виде денег твои зрачки расширяются даже больше, чем у других от порнографии. Они у тебя увеличиваются даже при простом упоминании денег. Вот когда ты переводила эчмиадзинским торговкам в магазине белья, тебя с твоими прелестными зрачками и отметили.

Ида попыталась возразить, но Осман одним взглядом остановил ее попытку и продолжил:

– Но ты не тушуйся: любовь к деньгам – ценное качество. Взятие Константинополя и все дальнейшее развитие европейской цивилизации построено именно на любви к ним. Деньги и власть для добывания новых денег. Любовь к деньгам толкала европейцев открывать континенты. Деньги, а не миссионерство гнали их вперед, в глубь континентов. Любовь к деньгам – важное и нужное качество, секрет всех революций и многих военных побед. Не надо только его демонстрировать. Так что учись контролировать себя. А пока – заведи привычку носить солнечные очки. Не при мне, конечно.

– Да-а-а, – только и протянула потрясенная собственными безразмерными зрачками Ида.

– Вчера ты была заштатной, но красивой девятнадцатилетней шлюхой, Ида ханум, – продолжил Осман. Ида даже не попыталась опровергнуть его, всезнайку. – Но у тебя отличные данные. Ты золотое семечко в руках искусного садовника. И этот садовник – я. И я намерен взрастить из него не столовую зелень, не фруктовое деревце, и уж тем более не целебную травку. Я намерен сотворить из тебя волшебный цветок и поставить его в дорогую вазу монумента великого Ататюрка, во имя упрочения и процветания моей страны. Я сделаю из тебя грамотного, а значит – ценного агента, способного принести пользу моей стране. Деньги просто так, ты знаешь, не платят. Мы вкладываем и будем вкладывать в тебя средства, чтобы получить реальную государственную выгоду. Поняла меня?

– Какой цветок? – шепотом спросила Ида, – живой или мертвый?

– А это уже зависит от твоих успехов, – ответил Осман, пристально глядя в ее распахнутые глаза. – Будешь стараться?

– Ага, – ответила Ида и безвольно опустила руки вдоль тела.

1915 г.

Как и большинство армян диаспоры, Паргев Паравян был обломком большой и богатой семьи из Западной Армении, которая уже давно именуется Турецкой республикой.

Паргев – это было не случайно. По имени армянского мальчика легко было определить обстоятельства его рождения и состав родительской семьи. Если его нарекали Андраником, то есть Первым, Старшим, это означало, что он – первенец второго или третьего сына в составе большой семьи, где у малыша уже есть двоюродный брат, носящий имя деда. Потому что имя деда по отцовской линии повторяется в армянских семьях с неукоснительной ритмичностью. Если же сына нарекали Паргев, то есть Награда, то можно было гарантированно утверждать: его явно заждались или потому, что до него были сплошные девчонки, или потому, что результативность родительского брака оставляла желать лучшего. А вот Мхитар переводится как Утешитель скорби, и имя дает понять, что мальчик родился после тяжелой потери в семье. Случалось, что мальчика нарекали турецким именем. В этом случае и без справки из поликлиники становилось понятно: до него все младенцы мужского пола умирали, а потому следовало обмануть турецкого дьявола-шейтана ложной маркировкой, чтобы он хоть этого оставил в живых.