Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

– Паргев, побойся Бога, – смеялся Ленни, деланно моргая умными глазами, – ведь великие апостолы христианства, ходившие по пятам за Христом и записывавшие его гуманитарные откровения, – самые настоящие журналисты! И притом они были не турками, не армянами, а евреями!

– Вот тебе – евреями! – вытаращил средний палец Паргев, – и Ованес, и Матевос и Маркос [94] Иоанн, Матфей и Марк были армянами! Про Гукаса [95] Лука точно не скажу, но те трое – точно армяне!

– Ты еще скажи, что дева Мария была армянкой, – веселился Ленни.

– Мариам была из города Назарета, где, кроме армян, тогда никто и не жил! – кипятился Паравян. – И Овсеп, по-вашему Иосиф, был армянином, членом влиятельной армянской диаспоры в Египте. А с чего было этой молодой паре спасать младенца Исуса в Египте, если евреи бежали оттуда в таком темпе, что аж моря расступались? Египет был дружественным для армян, а никак не для евреев! А это уже ваш еврейский бренд, да? Мы вам придумали христианство, но остались иудеями? Мы Христа родили, мы и убили?

Недавно принятая на работу служанка в испуге застыла на пороге, приняв традиционную перепалку друзей за скандал.

– Не бойся, не бойся, Кими, мы это так – упражняемся, чтобы форму не потерять, – улыбнулся Паравян, – давай сюда угощение.

Куколка засеменила к столу, с поклоном поставила поднос и удалилась.

– Как же тебе не стыдно, Паргев? – взорвался сдерживавший возмущение Леонард, как только она вышла. – Как ты мог такое сказать: «мы родили – мы и убили»? У наших народов схожие судьбы, но вас преследовали и истребляли только турки. А кто не устраивал еврейских погромов? Ты можешь назвать хоть одну европейскую страну? Кто нас не притеснял? Испания? Россия? Арабский мир? И всегда – по этому надуманному поводу. Хотя Христос арабам не сват и не брат…

– Ладно, не буду, не буду, извини, Ленни, – миролюбиво похлопал его по руке Паравян, – пей кофе. Все-таки для вашего народа историческая справедливость была восстановлена.

– А что толку в этой исторической, как ты говоришь, справедливости, если за ней стоит столько измененных жизненных сценариев, это бесконечное напряжение в Израиле?

– Ленни, ты Менахема Зигеля здесь застал? – вспомнил вдруг Паравян.

– Только и застал: я переехал сюда, когда он был уже в твоем возрасте, наверное.

– Ну да, у нас с ним разница в возрасте была, почти как у тебя со мной, царствие ему небесное. Когда я получил первый крупный строительный подряд в Бангкоке и обосновался здесь, он уже был богатым человеком, владел доками и осуществлял грузовой бизнес порта. Мы встретились с ним случайно, и он сразу пригласил меня домой на обед. А здесь, знаешь, такое не принято.

– Даже при очень серьезной деловой подоплеке не принято, – усмехнулся Леонард.

– Ну да. Это не Кавказ и не Ближний Восток. А Мойша пригласил. Он был выходцем из Сирии, и я сперва решил, что дело в ближневосточной традиции. Но слово за слово, и он рассказал мне удивительную историю. Я тебе рассказывал, как они с отцом прогорели из-за геноцида?

– Нашего?

– Нет, нашего.

– Нет, это интересно, Паргев, ну-ка расскажи, – и Леонард поудобнее устроился в кресле.

«Ты знаешь, – сказал мне Мойша во время того обеда, – ведь наша семья – тоже жертва геноцида армян в Османской империи. У моего отца был маленький финансовый бизнес в Алеппо: он менял валюту и давал деньги в рост. В основном купцам-армянам, которые из Константинополя через Средиземное море, Сирию и Иран направлялись в Индию и вообще извечно держали Всемирный Путь пряностей и благовоний. Отец аккуратно ссужал им деньги, они аккуратно расплачивались, и все это он аккуратно регистрировал в своих приходно-расходных книгах. Но однажды, а было это весной тысяча девятьсот пятнадцатого года, все заимодавцы исчезли. Ну никто из должников не объявился, и отец терялся в догадках. Потом до нас стали доходить слухи о массовой резне армян по всей Турции, о том, что всех мужчин разоружили, отправили в армейские стройбаты и там убили. Или просто расстреляли в сборных пунктах или по дороге к ним. Молодых женщин разобрали, а стариков, старух и детей направили под конвоем турецких солдат через безжизненную пустыню Тэрь Зор на юг, в нашу сторону, в Сирию. Потом появились первые горстки живых скелетов старух и детей, и местные арабы выносили им из дому воду и одежду. То, что они рассказывали, означало только одно: наших клиентов просто не могло быть в живых. И мы прогорели со своим бизнесом, как последние шлемазлы. А спустя пятнадцать лет, в тысяча девятьсот тридцатом, когда мы с отцом держали скобяную лавку, к нам постучался незнакомый молодой человек. «Я – Арамаис Ипекчян, – представился он, – сын Карапета Ипекчяна, который взял у вас кредит в пятнадцатом году и не вернул».

– Слушай, Паргев, это же интересная история! Можно я о ней напишу?

– Конечно, напиши. Обязательно напиши, потому что после меня о ней уже никто не будет знать, – обрадовался Паравян и заложил ногу за ногу. – Записывать будешь?

– С удовольствием, – ответил журналист, достал из кармана пиджака миниатюрный блокнот и застрочил бисерными буквами.

– Так вот что рассказал Мойше молодой Ипекчян, а Мойша – мне:

«Когда турки собрали армянских мужчин под предлогом отправки на фронт и стали расстреливать, отец был тяжело ранен, упал и был завален грудой тел. Семьям было дано два дня на сборы для высылки за пределы Турции через пустыню, и сделано это было специально: чтобы они собрали все самое ценное и турки легко отобрали это у них с самого начала…»

– Как делалось в фашистских лагерях, – дополнил его Леонард.

– Так я же тебе всё время твержу, Ленни, что Гитлер велосипеда не изобретал, а аккуратно повторял турок! – развел руками Паравян. – Он повторил их даже с печами Освенцима: преодолевших пустыню армян встречали турецкие солдаты, которые загоняли их тысячами в гигантские древнеримские сухие колодцы и заживо сжигали! В Сирии местными краеведами обнаружены пещеры с тридцатью тысячами скелетов армянских детей, задушенных ядовитым газом, – вот тебе и прообраз газовых камер! Сценарий истребления целого народа был задуман и опробован на армянах еще на заре века! И даже медицинские опыты на армянских детях – тоже ноу-хау врачей-извергов Турции, а не фашистских медиков!

– То есть Гитлеру можно вменить и плагиат, – усмехнулся Леонард.

– Главное, что можно вменить и турецкому султану Абдуль-Гамиду, и сменившему его Кемалю Ататюрку, и молча наблюдавшим за этим Германии и Австрии, и англичанам, обменявшим свое молчание на обладание Кипром и нефтеносным Каспийским берегом, и повторившему турок Гитлеру – нарушение промысла Божия. Ведь Творец создавал народы неспроста. Каждый народ имеет свою миссию на этом свете. Народы – как камни в здании человеческой цивилизации: разные, но необходимые для стойкости, красоты и удобства конструкции. Убери один – и здание ослабнет. Убери народ древний, обогативший мировую культуру, а значит – краеугольный в фундаменте, и вся красота отстроенного здания окажется временной: перекосится и рухнет от бурь и землетрясений. Два удара – я имею в виду мировые войны, Ленни, – человечество худо-бедно пережило. А третий? Ведь не выдержит. И не потому, что появились новые виды вооружения, а потому, что твои турки при молчаливом согласии Запада и в дальнейшем Гитлер, задним числом попытались изменить проектно-сметную документацию, автор которой – сам Господь Бог. Ослабили фундамент, сильно ослабили…