Лия Аветисян - Про любовь, ментов и врагов

Но тут случился небольшой вселенский апокалипсис в виде кончины советской власти. И безработный папашка с маман перебрались ко мне, в Ереван – будущих внуков нянчить. Я их, конечно, устно не стал разочаровывать. Но в остальном разочаровал, сильно разочаровал. Я тогда уже в Госплане работал. Кто по возрасту из комсомола выбывал, тот шел в партийные органы, то есть на повышение. Или в Госплан – топтаться в кадровом отстойнике среди такой же полуноменклатуры в ожидании подходящего момента. Они с маман совсем другим ожидали меня увидеть, сотрудника важного правительственного органа. А я – с черными кругами под глазами, тощий, как дистрофик. Маман – в слёзы, а они у неё и так после закрытия райкома не пересыхали. Стала врачей обзванивать. А я что – дурной, анализы сдавать?

Я как раз тогда отцовский тайничок обнаружил с облигациями, которые уже тыщу лет никому не нужны. Но сумел сбыть, зарядился под завязку. Родители – в вой, но я им показал, кто в доме хозяин. Нинка вызвала свою лабораторную маман, а та просто собрала в чемоданы тряпичное и серебряное приданое – ведь чешскую сантехнику уже не отдерешь – и увела свою чистюлю от греха подальше.

Вот из-за её демарша, наверное, и получила моя бедная мама инсульт и свалилась в постель на полгода. Папашка от неё не отходил, а я между тем другой, и очень солидный тайничок обнаружил. Вот тогда-то я и пересел на внутривенное и ощутил «мглистый пурпур веселья без дна». Да, это был всем кайфам кайф! И никакой вой папашки, обнаружившего оскудевший тайничок спустя месяц, не мог его испортить. После этого он остатки стал на себе носить и как что – шасть к соседям со своими запасами. Отсиживался у них от периодов моего буйства. Мама к тому времени уже умерла, царствие ей небесное, ненамного пережила свою любимую советскую власть. Да и бедный мой папа вскорости последовал за своей властью и женой. Бедные люди, упокой Господь их души, как зомбировала их советская власть, так и утащила за собой в преисподнюю!

«Ты крутись, ты крутись, карусель, Твоей песенки знаю я хмель…»

Светка была ровно на голову выше меня и вообще спортсменка. Веселая была, игрунья! Не то чтобы она на мою квартиру купилась, но квартира сыграла свою роль, сыграла. Она ведь считала, что квартира – производное от достоинств человека. А потому в таких апартаментах мог жить только умный и солидный, но не понятый предыдущей дурой человек. Я здесь, говорила, прямо как у себя дома, в отцовской квартире. У них в Баку точно такая же сталинка была, когда родителям пришлось без штанов драпать через балконы в девяностом. Но выжили. Их Гарри Каспаров вместе со своей родней и соседями чартерным рейсом вывез. Это ж сколько там напичканных добром квартир осталось! Армян же история не учит. Домовитые, всё в дом. Вот и Светка. Деньги зарабатывала хорошие, видак купила, кассет целую прорву. Американские фильмы про любовь очень любила, млела перед телевизором, когда я был уже в отрубе. Всё удивлялась, что дорогая румынская стенка стоит, а на полках пусто. Купит хрустальную вазочку, поставит на полку, порадуется пару дней, а на третий её уже нет! Разбилась, говорю. Она уже начинала догадываться, когда её арестовали вместе со всеми сотрудниками её конторы.

Меня из Госплана попросили к тому времени. Не могли, наверное, простить коммунистическое происхождение и имя. А жить-то надо! А я что – даром комсомольским организатором работал? Видаков тогда еще почти ни у кого не было, я и стал массовые сеансы устраивать дома. Не так чтобы очень, но на кайф хватало. Ребята приходили из наших, здесь же и ширялись, и мне доза перепадала. Один раз привели важного такого человека, с золотыми цацками. Давай, говорит, квартиру мне продай, сделаем фиктивный обмен на однокомнатную в хрущевке. Хорошие деньги заплачу, говорит.

Я подумал день, поторговался и согласился. Он принес аванс, я обещал справки для обмена за неделю собрать. А тут объявляется Светка прямо из тюрьмы! И находит в коридоре чужие тапки, а я уж и не знаю, чьи они! Может, кто-то с подагрой пришел на сеанс и забыл. Ну и постели, понятно, все помятые, грязные. Так она из этого такой сеанс мне устроила – страшно вспомнить! Этими же тапками проклятыми всю черепушку исколотила. Ей-то сверху, при её росте, удобно, а у меня ну совсем сил нет сопротивляться в сушняк! А главное – я совсем забыл, что она первой из жен у меня прописалась, так как иногородняя! И отказывается переезжать в хрущевку – хоть ты у неё в ногах валяйся, хоть цветочными горшками в неё швыряй! И что больше всего обидно, так это то, что я здесь уже сто лет живу, она – всего-то год, а соседи все на её стороне. Милицию вызывают, показания сволочные дают. В общем, присудили мне принудительный размен с ней, и съехал я в двухкомнатную.

И там меня находит тот, что в цацках. С пацанами пришел. Или отдавай, говорит, гнида, мои деньги назад прямо сейчас, или я тебе не завидую. И в доказательство попинали ногами лежачего, прямо у меня на кухне. А где я ему деньги возьму, если и сам уже в долгах? Словом, обменял я и эту квартиру. И переехал в однокомнатную хрущевку в микрорайоне. Еле выторговал у этого мужика доплату. Он человек незлобивый был вообще-то, но не любил, гад, когда его обманывали. А я разве хотел обмануть? Так получилось из-за заразы этой, Светки…

Хрущевку я продал и не пожалел. Потому что район вроде в том же городе, но чужой, население – как из другой страны. Грубые какие-то, плевать им на мое образование и происхождение. А заплатили мне за хрущевку прилично. Молодая семья была из провинции, ей уже рожать, спешат. Когда же про мои должности и происхождение узнали, то даже торговаться постеснялись. Снял я комнату у одной ведьмы, за месяц вперед заплатил, а она меня через неделю взашей вытолкала и денег не вернула. Еще и грозилась в милицию спровадить наркомана проклятого. Куда деваться? Пошел в родном районе пошляться, может, кого сердобольного и встречу из старых знакомых. А там в парке стройка законсервированная! Я пролез, полазил, нашел прорабскую. Нормальная оштукатуренная комната, с дровяной печкой, столом, лавками. Руки-то у меня все ещё золотые, так я и окна залатал, и электричество наладил, и умывальник устроил. Пошлялся по мусорным бакам, старых тюфяков и одеял нашел, посуды недобитой. Даже лучше, чем у карги-домохозяйки получилось, да еще без неё и бесплатно! Ну, я там наширялся, мама моя родная, давно такого кайфа не было! А потом – опять сушняк, а продавать уже нечего: чужую стройку никому не впаришь.

Но когда я ошивался по мусорникам, оказалось, что баки-то эти – золотое дно! Испорченный старый телевизор выбросят, а там пайки и детали на четверть дозы тянут! Или тазы и ступки и всякую старую медную дребедень богатенькие буратины из новоиспеченных из дому повыбрасывают. А с этим можно прямиком к антикварам, и, хоть за копейки в сравнении с их-то наваром, сдать! Пожировал так с месяц, а потом на меня поперли какие-то громилы: сфера, оказывается, давно поделена. Виноват, братцы, говорю, не знал. Но дайте и мне-то дохнуть, раз карта так легла. С мусора же не убудет: эвон, баки дважды в день саночистка опорожняет, а они опять переполненные! Но эти громилы какие-то тупые попались, ничего не понимают, орут, вот-вот придушат. Тут на крик парень зашел из парка. Что это за базар, говорит, что это вы вчетвером на малявочку навалились? Один попытался сунуться к нему – отлетел. Другие поняли, что противник попался квалифицированный. Главный с ним объяснился, поручкался. Но на прощанье пригрозил, что если еще раз засекут у мусорников с работой по цветному металлу – хана мне!