Игорь Маранин - Сказки про Того, Не Знаю Кого [сборник : СИ]

Очень Мерлин этим словам удивился. Вытащил тогда Иван-царевич обрывок последнего письма и протянул волшебнику. А сам вдруг видит, что написано в том письме сплошь «старый козёл», «больной ублюдок» да «чтоб ты сдох». Не сразу до Ивана дошло, что переводчик от страха, что царь Горох разгневается, совсем по-иному письма переводил. А вслед за тем понял царевич: не простит ему батюшка потерю единственного друга. На Руси-то у царя друзей не было.

Как бы царевич выкрутился, неизвестно. Но тут судьба вмешалась. Из ближайшего леса выскочила большая рыжая лошадь и поскакала галопом прямо к воротам Камелота. Если когда-нибудь чья-нибудь лошадь и была близка к тому, чтобы разрыдаться, то именно в этот момент.

— Убили! — громко ржала она на своём лошадином языке. — Зажарили огнём драконьим! О, Ланселот, любовь моя, как я без тебя жить буду? Кто накормит меня жёлтым, как солнце, сеном?! Кто напоит меня ключевой водой? Кто прикажет почистить стойло моё и расчешет гриву мою?!

Иван-царевич даже уши зажал ладонями и только потом сообразил, что понимает теперь не только английский человечий язык, но и английский звериный. Лошадь резко затормозила у ворот, подняв облако влажной от ушедшего тумана пыли, и, кося глазом на своих русских сородичей, запряжённых в кареты, принялась пересказывать Мерлину о битве славного рыцаря Ланселота и короля Артура со злобным драконом. Оказалось, они набрели на драконье гнездо и, не подумав, пожелали зажарить себе на завтрак пару яиц. Но тут появился дракон, и Ланселот, защищая отступающего в пещеру короля, был насмерть опалён из вонючей драконьей глотки.

— Месть! — требовательно ржала лошадь. — Хватит сидеть за Круглым столом! Око за око, яйцо за яйцо!

Тут уж, знамо дело, не до заморских гостей стало. Иван отцу всё в подробностях пересказал, только про то, что в письмах написано говорить не стал. Царь Горох сильно опечалился из-за друга, а как только увидел рыцарей, и вовсе в чёрную печаль впал. Рыцари были пьяны настолько, что ковыляли, опираясь на мечи, аки на посохи, и не понимали, куда бредут.

— Кто в таком виде на войну ходит?! — причитал царь Горох, прыгая вокруг рыцарей. — Ты переведи им, переведи! Не слышат? От же сволочи. Королю смерть грозит, а они перепились с самого утра. Слышь, Несмеяна, расплетай шарфы! Ни черта они в подарок от нас не получат. Расплетайте с сестрой шарфы и вяжите себе обратно наряды. Ты переведи им, Иван, что шарфов не получат. Не понимают? Ну и черт с ними. Эх, двум смертям не бывать, одной не миновать — сам пойду друга выручать! Подсади-ка меня, Иванушка, на кобылу и меч подай — мы с тобой на подмогу королю идём.

Тут бы и сказать царевичу всю правду о короле Артуре и о письмах, да постеснялся он. Подсадил царя Гороха на лошадь ланселотовскую, сам на другую вскочил, и помчались они так быстро, как только могли. Правда, и тут царь Горох не удержался:

— Разве это аллюр? — обхватив лошадиную шею, кричал он животному в ухо. — Кто же так ноги ставит, кто так ноги ставит?! Резче передние выбрасывай, резче! И хвостом рули. Хвостом, тебе говорят!

Лошадь по-русски не понимала и оттого думала, что заморский царь ей ласковые слова шепчет. Довезла до горного ущелья, где дракон Артура в пещеру загнал и остановилась. Слез царь Горох, кряхтя, на землю, махнул Ивану рукой и пошёл вперёд по тропе. Долго ли, коротко ли шли, выходят они на большое открытое место. Справа — горы, слева — озеро, а посередине ходит по тропе чудо-юдо, страшилище огромное с глазами красными да лапой из клыков доспехи выковыривает, что не прожевались с Ланселотом вместе. Затем остановилось, принюхалось и вдруг говорит человеческим языком:

— Чую я — русским духом пахнет!

А как тут не запахнуть, если Иван с Горохом с дороги в бане ещё не были и две с лишним недели портянки не снимали? И понял тут Иван, что вот оно и пришло время для того самого умного дела, которого он всю жизнь ждал.

— Эй, ты! — закричал он чудовищу на чудовищном языке. — Давай в загадки играть! Я проиграю — ты меня съешь, а ты проиграешь — я тебя съем.

Чудовище голову нагнуло пониже, чтобы наглеца рассмотреть: умная морда у него или совсем дурак. А Иван-царевич размахнулся и со всей силы шею мечом-то и перерубил. И вид у него при этом был такой умный, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Короля Артура отыскали в пещере почти бездыханного.

— Артур, друг мой, очнись! — причитал, тряся его за плечи, царь Горох. — Нет больше юдолища поганого, одолели мы супостата. Друг, я тебе расскажу, как брюкву выращивать. Мы с тобой всю Англию брюквой засадим, ей-богу, не вру. Очнись только…

Долго тряс царь Горох друга за плечи, но только всё без толку. Наконец, царь опустился на колени и беззвучно зарыдал. И тут король неожиданно подал признаки жизни. Застонал, дыхнул перегаром, открыл глаза и увидел царя Гороха.

— Чтоб ты сдох, — отчётливо произнёс по-русски Артур.

И также по-русски добавил:

— Старый козёл…

Видать, после драки с драконом его тоже на знание языков перемкнуло.

Царь Горох молчал всю обратную дорогу. Его не трогали разговоры ни о строительстве теремов, ни о новом странном овоще под названием «огурец» из-за дальнего края моря. Он даже не отреагировал, когда Молчана положила ему голову на плечо и произнесла вслух:

— А у нас, Горошек, скоро ребёнок будет. Не считая тех, о ком ты ещё не знаешь.

Совсем не удивился царь, хотя голос жены слышал в первый раз в жизни. Только уже на границе с Русью вдруг проговорил вслух:

— Приедем, прикажу вырыть толмача из могилы и на кривой осине в глухом лесу повесить.

Но подъезжая к столице, неожиданно передумал:

— А всё-таки хорошо было, — задумчиво произнёс Горох. — Прикажу толмача вырыть из могилы, вручить медаль царскую и снова зарыть.

В одну деревню полюбили городские дачники ездить. Очень уж место хорошее: и лес грибной, и речка рыбная, и домики, хоть и старые да крепкие еще. Огороды опять же большие, никто их сроду по соткам дачным не мерял. Одно неудобство — пауков много. От выходных до выходных такие паутины наплетают, словно у них тут фабрика ткацкая тайком работает. Уж как только не боролись с этими пауками, а все без толку. Стали у местных спрашивать: что за беда такая? А те на крайнюю избу у леса кивают: мол, живет там ведьма, от нее всё. Посмеялись дачники над суевериями деревенскими да и отстали. Ведьму ту никто и в глаза не видел: вроде живет кто, а на свет божий не показывается. И в дом не зайдешь, во дворе на цепи пес злобный, что те собака Баскервилей, только еще страшней. В общем флуд один, и тема пауков никак не раскрыта.

Приехала в деревню девка одна. Девка как девка: в пупке кнопка, в ушах шнурки, в голове ветер. Да только грустная совсем, глаза темные, печальные, а улыбку словно украл кто и на толкучке в городе продал. Вот идет девка под вечер, по берегу гуляет, вдруг видит, навстречу пес бежит — огромный! А за псом из-под ветлы-дерева старуха выходит. Старая, скрюченная.