Алексей Титов - Солнечные рассказы

В солнечных очках было куда приятнее осматривать окрестности, да и фотографии в них получались, на взгляд ребят, намного более интересными, особенно для отправки их на Родину своим подругам. Солнце. Улыбка. Солнечные очки, надёжно скрывающие синяки под глазами. Широкополая панама субтропическая с загнутыми кверху полями… Соломинка во рту, между передних зубов. И, как говорится, «в прекрасном солнечном краю у меня все хорошо, и я думаю, о тебе, любимая.» Фотографии запечатывались в конверты и отправлялись за тысячи километров целыми тоннами.

Получив же такое письмо от своего война, где-то далеко, прекрасная девушка дрожащими руками разрывала конверт, доставала из него фотографию не мальчика, но мужа, не сломленного и весёлого. И желаемый эффект был достигнут! Особенно хорошо, если она при этом включала популярную зарубежную музыку и садилась в кресло, запрокинув голову назад.

Так мечтали ребята, сидя верхом на броне, подпрыгивая на ухабах и крупных камнях.

– В душ бы сейчас! – сказал вдруг, нарушив молчание, Владимир и стер со лба крупные капли пота вперемешку с пылью.

– А ты ещё вторую каску надень, чтобы не замёрзнуть! – Сказал с улыбкой Азат и подмигнул Владимиру, чтоб тот не обиделся на шутку.

– В душ бы… Скажешь тоже! А, может, лучше ванну с пеной и лепестками роз? – Предложил Михаил, и все дружно рассмеялись.

– Доедем до пункта, там помоемся. – Сказал спокойно командир, оглядевшись по сторонам.

Тут вдруг машина подпрыгнула так, что друзья чуть не попадали на обочину дороги.

– Паша, ну что ты там, дрова что ли везёшь?!

– И-и-звините, ребята, я не у-у-видел ямы. Гла-а-аза затекли. Пла-а-ток весь в поту у-уже. Мокрый у-уже. Но-о но-о-рма-ально всё. Бо-о-льше вроде ям не вижу. – Донёсся из открытого люка голос Павла, водителя-механика.

– Да. Скорее бы до пункта добраться. – Сказал Михаил, затем хлебнул пол глотка воды из фляги и отдал её обратно Владимиру. В металлической фляге было уже на дне, но Владимир предложил воду каждому по кругу, и только после того, как все отказались, убрал её за пояс.

– Помню, возле одного села бой был. – Начал тихо Михаил. – Духи напали рано утром, внезапно. Народу немного нас. Белье ещё даже не успели снять, сохло оно на верёвках, на улице. Так по тревоге в одних штанах и выбежали. Но ничего, бой приняли, до самого села потом духов щемили. А там глядим, в селе вроде и нет никого, только мирные жители, женщины да дети. И никто ничего не знает, только от наших голых торсов смущённо отворачиваются. Лица платками закрывают. Вот дела, думаем!

– У них там подземные ходы есть. – Сказал было Азат, но внимание слушающих было сосредоточено на Михаиле.

– А наш командир, который ещё в том отряде был, и говорит, что духи, мол, в домах, там под одеялами прячутся. Надо, говорит, их оттуда выкуривать! Никогда этого не забуду. – Михаил запнулся и качнул головой. – Прямо в дома гранаты бросали. Прямо… – Тут он замолчал и, не найдя слов, стал мять рукой свою панаму.

Бронемашина уносила ребят все дальше к высоким горам и залитым солнцем каменистым перевалам.

– А-а мы, помню, как только и-из учёбки при-при-ехали, нас сразу в бой в Па-анджшер. Прее-д-д-ставляете? – Раздался голос Павла из открытого люка. У него был очень чуткий слух и, сидя в машине, он мог принимать участие в беседе.

– Мы тогда проигра-а-а-ли. Отступили по-о-мню. Потрепа-а-ли нас духи, потрепа-али. А на с-следущий д-день меня посла-а-ли за х-х-лебом на р-рынок. Су-ухари уже живо-о-т со-о-о-жгли. Ну и вот, иду я на-а этот рынок. А пить хочется! Аж в гла-а-зах темнеет. За-айду, думаю, к кому-нибудь, по-о-опрошу воды. Стучу в дверь, а х-х-халупа такая, дверь е-еле д-держится. О-о-ткрыли мне! Захожу. А у них там мо-о-локо в кувшине. И беднота во-округ, как у на-ас до революции. Тряпки ка-а-кие-то валяются. И, главное, п-пя-а-ть детей! Пре-е-дставье, пять! Кто во ч-что одет. Жи-и-воты надуты, гла-а-за впалые ка-а-кие-то, руки, ка-а-к спички, тонкие. А мне, п-представьте, из того ку-у-вшина мо-олоко наливают по-о-ловину и дают. Я глоток сделал и все-е-е, говорю, х-хва-атит. А дети смотрят на этот к-кувшин прямо заворожённо как-то. Мне да-а-аже не по себе стало. Нет, говорю, не на-адо. А ни мне опять дают, чтоб выпил до дна. П-предста-а-авьте?! Я вы-ыпил, ну, что же, не о-обижать же. Т-такое гостеприимство ока-а-азывается у них!

Оставшийся путь все ехали молча. По мере продвижения колонны где-то вдалеке все громче стали слышаться звуки выстрелов. Солнце клонилось к закату, и долгожданная прохлада постепенно застелила равнину.

Была полночь, когда колонна бронемашин въехала на базу советский войск, что расположилась на горном плато, неподалёку от отвесной скалы большого хребта Гиндукуша. Наступала весна, и воздух был свеж. Вокруг пахло цветками граната, шиповника и можжевеловой хвоей, горными ледяными ручьями, озоном после раскалённого дня. Пахло всем. Михаил почувствовал это так явственно, как никогда раньше. Пахло его собственными руками, уже черными от загара, жёлтой глиной, свернувшейся комками на форме. Да, пахло всем, кроме войны! Впервые за все время службы в Афганистане Михаил понял, что запах войны, как ни странно, в этих местах был уместен менее всего.

– Вот освободим хороших духов от плохих и будем приезжать сюда на отдых. Наступят времена! – Подумал он, и перезарядил автомат. Поняв, что затвор немного заедает, Михаил решил перебрать его ночью и почистить.

Машины выстроились на базе бок в бок и образовали длинный ряд неподалёку от палаток и блиндажей. Почувствовав тепло от двигателей, под колёсами очень быстро собрались стайки цикад и устроили свой ночной концерт. Над базой нависала отвесная скала, из которой неподалёку пробивался ключ с талой водой. До ключа от базы меж зарослей ириса и граната вела узкая извилистая тропинка, по которой солдаты ходили за водой. Там, где заканчивались деревья и кусты, поодаль от источника воды, простиралось сухое каменистое плато с редкими желтоватыми травами и валунами.

Вновь прибывшим был отдан приказ отдыхать и приводить в порядок оружие. И если с оружием все было понятно и отточено уже до автоматизма, то слово «отдых» каждый понимал по-своему. Командир группы, прапорщик, чьё имя было Игорь, просто спал. Азат читал Коран. Павел, механик-водитель, принялся есть оставленный для него бутерброд и запивать чаем, подогретым уже на костре, в кругу рассказчиков-весельчаков. Владимир принялся за письмо на Родину. А Михаил, узнав, что неподалёку есть ключ, решил взять две канистры и набрать воды для чая и похлёбки из макарон. К тому же ему хотелось размяться после длительного перехода на машине.

– Тушёнки бы! – Подумал Михаил, пробираясь по тропе к ключу и уворачиваясь от сухих ветвей. Временами то справа, то слева от него, в кустах раздавался шелест. В темноте южной ночи, освещённой полной луной, Михаил успевал заметить то скорпиона, то хвост небольшой чёрной змеи, то ещё кого-то. В сумраке мелкие детали были трудно различимы, да и времени присматриваться у него не было. Больше всего шума издавал как раз он сам, буквально протискиваясь в зарослях с двумя большими металлическими канистрами.