Михаил Гарцев - Низкий вид литературы

Сдавить бы тебя окаянную
и вставить в бессмертные строфы.
Люблю тебя, милка, с изъянами,
моя ненаглядная Опа.

Вот и всё, что есть: этот город, похоже, вымер,
в бытие из быта выплеснут через край…
Не пеняй, что, мол, это мой неудачный выбор,
что у женщин карма – терять изначальный рай.
Ты: «грешна!», я: «счастлива!» – в общем, опять о разном!
Не сердись: Ты просто так и не рассказал,
для чего придумал сладчайший момент соблазна,
если видел (не мог не видеть!) его финал?
Если каждый шаг – предусмотрен и предугадан,
если то, что будет – по времени позади?..
Почему непокорные души Ты караешь адом,
если им тумаков хватает и по пути?..
Я не спорю: мне ли! Прости неуместный выпад.
Ты устал, наверно, от воинствующих таких…
Первородный Грех – он всегда возникает из-под
наслоений истины, правильных и благих?
Многократно пройден (так освежают память?),
присуждён судьбою (каждому – по делам)…
Если мы онлайн так легко научились «банить»,
то возможно Где-то и нам предназначен бан?

Так, с людских ладоней райских путей изгибы
и не вычеркнув даже – беспрекословно вымарав,
не грусти, что, мол, это Твой неудачный выбор:
Ты ведь сразу знал, что себе не оставишь выбора…

Вот и всё, что тут есть: «Самиздат» наш весь вымер,
из реала я выплеснут весь в виртуал…
И Алёны стихи прочитаю на выбор,
я, погрязший в грехах, бич-инте-ллектуал.
«Первородный наш грех», – да о чём ты, Алена?
«Наслоения истины», – нам об этом ль жалеть?
А стихи – это наши, Алёна, знамёна,
даже если придётся без торжеств умереть.
Каждой строчкой Ему мы бросали свой вызов.
Да и радостно пнуть охламонов смешных…
И, возможно, что в рай нам не выдадут визы,
но и ада отточия нам не будут слышны.
Так застрянем в пути: между раем и адом,
виртуалом-реалом, между небом-землёй…
Наши строчки пройдут перед нами парадом,
наши боли затянутся смертоносной петлёй.
Его опыт, конечно, не оставил нам выбор:
И хорош или плох – тебе снится твой бан.
Пролетают ли птицы, проплывают ли рыбы,
пробегают ли звери, человек вечно пьян
от сознанья того, что всё это зачем-то
очень нужно кому-то… Но ответа-то нет.
Всё скудней и скуднее плодородия рента,
всё бледней и бледнее венценосный рассвет.
Я читаю стихи в «Самиздате» Алёны,
я ловлю её звуки среди красок зимы,
и дыханием лета я стою опалённый,
мы одни в «Самиздате», в нем сейчас только мы.
Я не слышу жужжанья пролетающих мушек,
я весь замер в сиянье твоей красоты.
Посмотри же, Алёна, в самиздатовских кущах
только ты лишь и я, только я лишь и ты.

За рамой картины старинной
Живут лишь одни пауки.
В отсутствие плоти мушиной
Вздыхают они от тоски.
Картина проста и знакома:
Вот поле – и рвом окружен,
В нем высится рыцарский замок
И белый, как облако он.
Кто прячется там, зачарован —
Колдун или рыцарь с мечом?
Ну, разве, скажи не печально,
Вздыхать неизвестно о чем.

За толстой стеной Самиздата
живёт охлократов семья.
Увидят они демократа
и дружно плюются с ранья.
В отсутствии плоти скотины
ДАЁШЬ либеральную плоть!
Мы видим картины путины:
поймать, допросить, заколоть.
До боли знакома картина…
И катится, катится ком.
Ах, Катенька… Екатерина,
врагов всех добьёт Избирком,
и будешь, увы, беспричинно
вздыхать неизвестно о ком.

Живёшь, не думая о внешнем
(в иной – незримой – красоте),
а время кисточкой неспешной
картину правит на холсте…
Казалось бы – какая малость! —
ведь кисть у времени легка!
Но тень обид, болезнь, усталость —
за каждой ширмою мазка…
о как же я была бы рада
сменить, уняв страстей накал,
правдивость фотоаппарата
на лесть неискренних зеркал!..

Порой, встречаешь поэтессу
в кругу неискренних зеркал…
И всюду – льстивые повесы
ей дружно пишут мадригал.
И словно осы вьются, вьются…
А если дева хороша —
они о ножки её трутся,
всем тельцем пламенно дрожа.
А если девушка невзрачна?
Ей тоже лесть перепадёт.
Ведь красота неоднозначна,
а мёд халявный – тоже мёд.
И око фотоаппарата,
его правдивый объектив
давным-давно пора, ребята,
сдать навсегда в немой архив.

Дело – сделано.
Женщина – трахнута.
Можно выпить с устатку пивка.

Ах, какие сегодня
Над Лахтою
Романтические облака!..

Дело – сделано.
Водка – выжрана.
Можно трахнуть кого-нибудь.

Сперма спиртом
любви разжижена.
Полон музыки млечный путь.

Пыль на кустах заиндевелая,
да неба серого лоскут.
Куда ты скачешь, лошадь белая?
Нас в этом городе не ждут.
В нем люди с праздничными лицами
не привечают чужаков
и убивают, как в милиции,
не оставляя синяков.

– «Тенёта» 1 1 «Тенёта» – литературный конкурс в Интернете, проводимый Делицыным. Были мнения, что тексты, представленные в «Тенётах», плагиатили. не Собес Вам, батенька,
а строгий беспристрастный суд.
– Куда ты скачешь, конь пархатенький?
Тебя там жидодеры ждут.
И там приспешники Делицына
разденут жертву догола.
Домой пойдешь, как из милиции,
почти в чем мама родила.

Угольным дымом пахнет закат.
Вечным экстримом : ты виноват!
Ты необуздан, ты нехорош!
Стал нам обузой ломаный грош
Проклятой клятвы, бывшей любви.
Мысли распятой не уловил
Ни об измене, ни о беде!
В угольной пене лёд по воде.

Жарко. Рассохлись глины.
Сник паутины тюль.
Лето до пуповины
Расшнуровал июль.

Спутались ини-яни:
Что пустоту толочь.
Влажною от желаний
Падает навзничь ночь.

Смрадом и дымом взвился в зенит
вечным экстримом день трансвестит.
Ини и яни спутались враз.
Лезет по пьяни ночь педераст.
До пуповины расшнуровал,
тянет скотина на сеновал.
Клятвы проклятой не превозмочь,
словно распятый, падаю в ночь
тайных желаний, пенной любви,
без обожаний не уловить
влажного тела… Мысль о беде…
Тающим мелом – лёд по воде…