Синти Шелтон - Я увезу тебя из города слез

— Но… — Риендерс-старший нахмурился. — Это не игра.

— Да, — сказала Жаклин. — Кроме вас с Томасом, я не могу ни на кого положиться. Это не игра. И я прошу простить, что втягиваю в это дело вашего сына. Но ему ничто не угрожает. Он просто будет следить за входящими и выходящими излома. Кто лучше справится с этим, чем он? Это не игра. — Она закусила губу. — Они похитили человека. Очень дорогого мне человека. И я не знаю, что они с ним делают. От всех этих контор можно ожидать чего угодно… — голос ее предательски сорвался.

Маленький и большой мужчины переглянулись и выпрямились. Взгляды их были полны решимости.

— Я понял. Жаклин, — проговорил Томас-старший. — Вы можете на нас положиться.

— Да, — подтвердил Томас-младший и улыбнулся ей.

— Слушаю тебя, Марк.

— Все в порядке, они взяли его. Уолтер просил передать, что не имеет смысла перевозить его к нам. Они будут раскручивать его сами, а у нас будет полная информация.

— Ты уверен, Марк?

— Уверен ли я в Уолтере, сэр?

— В том, что они удержат его у себя.

— До сих пор у них не было проколов.

— На все воля Божья…

— Сэр?…

— Я бы предпочел иметь его здесь. Не очень-то я доверяю всем этим государственным службам…

— Слушаюсь, сэр…

— Подожди… Передай Уолтеру… Напомни ему о его ответственности…

— Да, сэр.

— Напомни ему открытым текстом, Марк.

— Сэр?…

— Это важно, Марк…

Жаклин сидела на ступенях городской кирхи и изображала из себя беззаботную молодую туристку. На нее оглядывались, иные даже здоровались, но ни у кого ее поведение удивления не вызывало.

Широкий свитер скрывал ее фигуру, а широкополая шляпа — лицо. Издалека вряд ли можно было определить, парень это сидит или девушка. Всю одежду ей принес Томас-младший — видимо, из гардероба отца.

С мельницы в город Жаклин вернулась пешком, чтобы не засвечивать свой «фольксваген». И сейчас, изображая ленивое любопытство к городку девушки, путешествующей автостопом, она ужасно нервничала. Ее состояние было вызвано не только беспокойством за Жана. Второй причиной было то, что она никак не могла решиться. В ее голове были два взаимоисключающих плана, каждый из которых имел свои достоинства и недостатки. Первый был простым и естественным. Ворваться в дом и вызволить Жана. Этот план был рожден разъяренной женщиной. Второй был рожден профессионалом. Человека похищают не для того, чтобы убить. Жан Дюбуа нужен им. А если так, то его жизни пока ничто не угрожает. Нужно установить профессиональное наблюдение и проследить, какого черта… На это потребуется время. Но здесь ее мысль возвращалась на круги своя. Она хотела видеть Жана немедленно и лично убедиться, что с ним все в порядке! Ворваться в дом и перебить всех этих… работничков…

В ее кармане затренькал радиотелефон.

— Здесь Кенга, — произнесла она тихо.

— Крошка Ру, — важно произнес Томас-младший. — Их трое. Тех, которые выходят во двор. Через окна ничего не видно. Они тонированные. Только что подъехала машина. Оттуда вышел доктор.

— Откуда ты знаешь, что это доктор? Это ваш городской доктор?

— Нет, не наш. Но у него чемоданчик открылся. Когда он вылезал из машины. Там выпала такая штука…

— Понятно. Что еще?

— Все.

— Хорошо, отбой.

У нее потемнело в глазах. Конечно, доктор мог прийти, чтобы лечить насморк. Но Жаклин не верила в совпадения. Она нажала на кнопку.

— Капитан, ваш выход, — сказала она и отключила связь.

Второй план отменялся. Если с Жаном что-то случилось, она убьет их всех. И пусть ее потом судят.

— Боб, отправь людей в Алкмар, — проговорил Вендерс. Его подчиненный никогда не видел своего шефа таким мрачным. — Возьми сводку. Прочешите там все, найдите этот джип. Людей не жалей. Поднимите вертолеты.

«Не иначе как третья мировая началась», — флегматично подумал Боб, стремительно сбегая по лестнице.

Наутро Жаклин сидела в кабинете у Вендерса — в маленьком помещении с одним окном, наглухо закрытым жалюзи. Лампы «дневного освещения» создавали неуютное и беспокойное ощущение. Сотрудники не любили посещать этот кабинет. Сюда приглашались лишь для сугубо официальных и неприятных разговоров. Злые языки поговаривали, что для некоторых это помещение оказывалось последней инстанцией… Но сейчас Жаклин было не до обстановки. Ее руки нервно теребили снятое с пальца кольцо, а выражение лица было жестким и сосредоточенным.

Вендерс считал себя сильным человеком, таковым он и являлся. Но сейчас он понимал, что молодая сотрудница, сидящая перед ним, сильнее его. Пусть сейчас ее сила — это сила разрушения. Подавить ее волю невозможно. Сегодня партию вел не он.

— Я прочел ваш рапорт, — проговорил он. — Вы хотите что-нибудь добавить?

— Я написала обо всем, — глухо отозвалась она.

— Не хотелось бы читать вам нотаций, — сказал он, — и тем более напоминать о писаных и неписаных правилах… — Она подняла на него глаза и тут же опустила их. — Вас интересует ваша дальнейшая судьба? — спросил он.

— Думаю, вы сообщите мне, — бесстрастно сказала она. — Если сочтете нужным.

Он потянул и так расстегнутый ворот рубашки и шумно вздохнул.

— Николсон рвет и мечет, — произнес он уже мягче. — Ему выпала неприятная миссия беседовать с директором их службы.

Жаклин никак не прореагировала на его слова.

— Ты полагаешь, нам нужны эти конфликты? — спросил он.

Жаклин посмотрела ему прямо в глаза, и Вендерс отвел свой взгляд.

— Лихо ты работаешь, — сказал он и присел на краешек стола. — Может, поделишься опытом? Как тебе удалось расколоть Уолтера? Ведь он старый опытный лис. Таких агентов по всей Европе по пальцам можно перечесть… Суперпрофессионал… Специальных средств у тебя не было, я знаю… Следов насилия тоже не обнаружено. Но при одном упоминании твоего имени его перекашивает.

Жаклин покачала головой.

— Он просто не хотел умирать, — сказала она без всякого выражения.

Вендерс нахмурился.

— Рассказывай. Все, что не вошло в твой рапорт. Иначе вряд ли я смогу тебе помочь.

— Разве что-нибудь неясно?

— Неясно главное: зачем похитили Жана Дюбуа? И почему он скрывался столь экстравагантным образом?

— Мы не успели поговорить об этом, — глухо сказала она. — Я не знаю. Теперь это не имеет значения.

— Но у тебя есть хоть какие-то соображения? Их просто не может не быть!

— Касуэлл десять лет оплачивал исследования Дюбуа, связанные с лечением психических больных. Он был заинтересован в методике, которую тот разрабатывал. Разработки не были закончены, потому что, кроме Дюбуа, их закончить не может никто.

— В мире не так мало специалистов, подобных Дюбуа. Я не понимаю…

— Я, поверьте, тоже.

Вендерс походил по кабинету. Карандаш, который он вертел во время разговора, сломался у него в руках.