АlshBetta - Русская [СИ]

— Верно, мистер Каллен. Теперь ваша очередь.

Он чуточку щурится, но кивает.

— Меня зовут Эдвард, Изза. Не «мистер Каллен» и не «Эд». Я ненавижу рыбу во всех ее проявлениях, недолюбливаю лошадей и не мирюсь с вредными привычками. Я могу помочь с любой вашей просьбой и исполнить любое ваше желание при условии, что оно не повредит вам или кому-то еще.

Моя улыбка вздрагивает. Вред, значит…

— Вы не сказали, сколько вам лет, — сухо замечаю, дабы спрятать проснувшееся после его последнего предложения волнение.

— Сорок пять, — без тени смущения или чего-либо подобного отвечает он. Честно.

Небезынтересная беседа получается… подробностей все больше. Правда, не все радуют.

Я знала, что ему не тридцать. И знала, что не тридцать пять. Но даже при большой любви, как говорят, разница в двадцать шесть лет не оправдана… а когда любви нет и не было?

— Вы тоже из «вампиров»? — хмуро спрашиваю, сделав вместо одного, традиционного, два глотка коктейля. Беру с подноса одно канапе, принесенное по наставлению Эдварда официантом и аргументированное тем, что без закуски пить неправильно — не дойду до двери дома, отдавая предпочтение крольчатине. Она куда нежнее прежде любимой мною говядины.

— «Вампиров»? — недоуменно переспрашивает мужчина.

— Тех, кто питается молодой кровью, — разъясняю, лениво откусывая первый кусочек хрустящего хлебца, — сколько раз уже были женаты?

Разговор начинает нравиться мне все меньше. Я уже опасаюсь того, что услышу. Оказывается, что не напрасно:

— Четыре, — все так же, без единого изменения в лице и голосе, признается Эдвард.

Я едва не давлюсь закуской. Сколько?..

— Со всеми развелись? — голос начинает подрагивать. Некстати… совсем некстати…

— Они со мной развелись, — Каллен, напротив, абсолютно спокоен, — это долгая история, Изза. Тем более неинтересная.

— Интересная, — не соглашаюсь я, — раз вы готовы всем помочь, держите обещания, исполняете все желания… зачем с вами разводиться? Здесь что-то не так.

И правда, бред ведь! То ли вторая «Мэри» была лишней, то ли я попросту отвлекаюсь и теряю нить разговора.

— Вы тоже со мной разведетесь, — умиротворенно докладывает Эдвард, допивая свой раф.

— Вы что, домашний тиран?

— Я похож на него?

Я щурюсь. Увиливаю в который раз от однозначного ответа:

— Их, говорят, сложно распознать сразу.

Каллен закатывает глаза, опуская свою кружку на поверхность стола. Громко звякает ей.

— Я никому не причинил вреда, Изза. И вам тоже не причиню.

Утешающее обещание… впервые за весь вечер. Я милостиво киваю, принимая его слова.

— И все же… если предусмотрен развод, зачем сам брак? — меня распирает любопытство. Прямо так, без преувеличений. Потому что проскользнувшая возможность покончить со всем этим без потерь, практически победителем, придает вечеру и смысл, и наполненность. Я разом прекращаю жалеть, что согласилась на эти посиделки в баре.

— Я решаю, когда оформляется развод, — безапелляционно заявляет Эдвард. И обрывает эту тему, не дав мне пробраться дальше.

Похоже, он немного разочарован… ну, это не новость — я многих разочаровываю.

Молчание, в которое погружается наш стол, разбавляется музыкой с танцпола и фокусами бармена, который развлекает публику подбрасыванием бутылок и стаканов и умелыми переливаниям спиртного из одного бокала в другой на лету. На мгновенье там, возле второй барной стойки, не той, что рядом с нами, а для представлений, мелькает огонь. Он поджег коктейль!..

«Питбуль» — то заведение, что, по предложению Эдварда, мы выбрали — вообще, по своей структуре, уникальное место. Это и ресторан, и бар, и ночной клуб — чего только нет. А если его облюбовал хозяин Обители Солнечного Света, познакомивший здесь нас с Джаспером, значит, в определенные дни и в определенные часы здесь еще и «пыль» можно достать…

Во рту появляется жжение, едва я о ней вспоминаю. И горло саднит. При всем том, что после отравления желание снова почувствовать расслабление от «П.А.» поутихло, мне все же недостает его… и его распространителя, со всем прилагающимся, тоже. Очень…

— Ты хочешь поговорить с ними? — неожиданно, отвлекая меня от впечатляющего действа, спрашивает Эдвард.

— Поговорить с кем? — оборачиваюсь к нему, доставая с тарелки еще один канапе.

— С моими женами.

Пусть говорят, что второй раз в одну и ту же реку не войдешь, но я доказываю — можно. Потому что второй раз чуть не давлюсь едой. Он специально говорит о таком, когда я ем?

— Зачем? — прочистив горло и поскорее запив острые крошки остатками коктейля, недоумеваю я.

— Можешь спросить у них про меня.

— О том, куда прятаться во время твоих дебошей? — со смехом фыркаю я.

А вот Эдвард, похоже, шуткой это не считает. И даже того, что мы нарушили правила «вы», не замечает. Черты его лица, прежде ко всему довольно безучастного, его глаза, весь его образ — суровеют. Слишком сильно, дабы списать это на «показалось».

— Домашнее насилие, Изза, одно из главных направлений, с которыми борется мой фонд.

Я немного теряюсь.

— А второе?..

— Наркотики.

Спрятать глаз не успеваю. Я очень хочу, но не успеваю. Аметисты ловят их и притягивают к себе. Держат, как марионетку на веревочках. И по-настоящему жгутся, хоть все уверяют, что камни гореть не могут.

Не знаю, почему мне разом становится не по себе. «Пыль», как и все остальное, мое личное дело. Я имею на него права так же, как на спиртное, сигареты и секс с тем, с кем захочу. Законно или нет, не особо важно. Удовольствие и спокойствие, что они дарят, мне еще никто не подарил…

— Я знаю, по какой причине ты оказалась в больнице, — мужчина снова переступает через условность, считая, видимо, что будет так более убедителен — признать стоит, удается. Он выглядит… не так. Почти по-хищному, хоть и невероятно, что для него такое возможно.

— Я не колюсь, — вздергиваю голову, с остервенением дергая рукав костюма. Поднимаю его, демонстрируя Каллену ровную и чистую кожу. Белее нужного, правда, но это не важно… важно, что на венах нет узлов.

— Это очень хорошо, — серьезно произносит он, — значит, тебе будет легче закончить и с порошком.

Демонстративно отвернувшись, ничего не отвечаю. Беру в руки почти полностью пустой бокал с «Мэри», ненавидя пальцы за то, что подрагивают. Смотрю, стараясь не замечать пристального внимания Каллена, на бармена. Но его трюки больше не цепляют. Я их почти не вижу.

— Все в порядке? — тихо спрашивает Эдвард.

— А почему должно быть не в порядке?

— Ты бледная, — с недовольством замечает он. Еще тише.

Поражаясь масштабу его глупости, решаю сразу же опровергнуть предложенную теорию. Поднимаюсь со своего места, одергивая кофту костюма. Чуть-чуть ведет, но не страшно. Я помню, что бывало и хуже.