Поль Монтер - Записки юного негодяя

– Что вы несёте, Леон, – пробурчал я.

– Да, Патрис, именно пружину. Мой зять Оскар – часовых дел мастер, и я не единожды видел его за работой. Вообразите, пружину можно сжать до отказу, но если она выскочит из рук и распрямится, то вполне может натворить беды. Бедняга Оскар однажды чуть не лишился глаза. Так и вы, юный маркиз Дефорж дю Мерсье. Я искренне сочувствую вашему отцу.

– Лучше бы посочувствовали мне, – криво усмехнулся я. – В мои годы и с моей внешностью оказаться, как вы сами выразились, в сельской глуши. Надеюсь, там найдётся пруд, где можно утопиться.

– О нет, сеньор, – рассмеялся гувернёр. – Вы не из тех, кто сводит счёты с жизнью. Я скорее поверю в гибель ваших родственников. А вы… – Терье насмешливо посмотрел мне прямо в глаза и вновь наполнил бокал. – Как любила повторять моя кузина монастырская послушница: «Лучше убить дьявола, прежде чем дьявол убьёт тебя 13 13 Il vaut mieux tuer le diable avant que le diable vous tue – французская поговорка. ».

– Вы пьяны, Леон, и несёте всякую чушь! – высокомерно бросил я, ибо ничего не понял из его витиеватой речи.

– Как вам будет угодно, славный сеньор Дефорж! – захохотал Терье.

Но, к моему искреннему сожалению, рассказ гувернёра оказался вовсе не пьяной болтовнёй, и вот уже несколько дней мы трясёмся в экипаже по пути в родовой замок нашего семейства. Когда мы выехали из города, нам пришлось сделать вынужденную остановку. Улочки, приникавшие к Гревской площади 14 14 Одно из самых страшных и загадочных мест в Париже. На ней часто проводились казни осужденных. , были забиты людьми и повозками. Зеваки спешили на казнь. Отец помрачнел, но возчик и впрямь ничего не мог поделать. Ну что же, я ещё никогда не видел казни, возможно, это отвлечёт меня от грустных мыслей. Лакей сообщил, что колесуют отравителя. Кажется, он расправился со всей роднёй из-за наследства. Папашино желание поправить дело привело к тому, что мы вновь застряли, но теперь довольно близко к площади. И теперь ясно можно было разглядеть помост. Казнь уже началась и, заслышав вопли осуждённого, Анжель побелела и опустила глаза, шепча молитву. Я сделал вид, что поправляю занавесочку, и жадно взглянул в окошко. Я успел увидеть, как палач, здоровенный детина, взмахнул дубинкой, и тотчас брызнул фонтан крови, сопровождаемый диким воплем приговорённого и гулом толпы. Сестрица закатила глаза, её муженёк поспешил достать нюхательную соль, а возчик наконец нашёл лазейку и направил экипаж на соседнюю улицу. Я же несколько минут словно был в забытьи. Представить невозможно, как вид чужих страданий и крови вызвал у меня сильнейшее возбуждение! Я сдвинул ноги и, стянув полы камзола, прикрыл низ живота руками. Наконец мы выбрались из города, но вопли бедолаги и картинка казни ещё долго стояла перед моими глазами. Однако дорога обещала быть долгой, и вскоре я начал клевать носом, изредка бросая взгляд в окно.

Хотя я предпочёл бы ослепнуть, чем ежеминутно видеть тусклые деревенские пейзажи. Право же, весна словно заблудилась в попытках отыскать проклятый Куа Тронкиль 15 15 Coin tranquille, фр. – тихий уголок (название города вымышленное) . Поля похожи на облезлый ковёр с проплешинами. И островки зелени вполне напоминают пятна плесени. На ночлег нам пришлось остановиться на постоялом дворе, и я не сомкнул глаз, всю ночь отчаянно страдая от духоты, вони и болезненных укусов клопов. Дрожа от холода, я переместился на стул с залоснившейся обивкой. Каждая точка от укуса на моей нежной коже повергала меня в ужас. Напрягая глаза, я вглядывался в своё отражение в крошечном зеркальце, которое тщательно прячу от папаши. Когда наконец мучительная дорога подошла к концу, я чувствовал себя совершенно разбитым. И ко всему, был уверен, что от меня смердит как от дохлого пса. Надо добавить, что страсть к купанию в нашей семейке не в почёте. И моё желание лишний раз помыться отец воспринимает как ещё одно доказательство порочности.

М-да, однако с виду замок оказался ещё ужаснее, чем я предполагал. Клянусь, я едва не разрыдался. Строение обладало крайне мрачным видом. Высоченные стены, узкие окна, башни с бойницами. Господь милосердный, это же попросту тюрьма, в которой я, по всему, и похороню себя заживо.

Первые дни я даже не мог вести записи в дневнике. Просыпаясь в отведённой мне спальне, что казалась ещё тоскливее предыдущей в Тампле, в глубочайшей тоске я понимал, что происходящее не сон, а моя теперешняя жизнь.

А нудная семейка вовсе не находила в этом ничего ужасного. Да, надо упомянуть, что сестрица не отправилась в дом супруга, а напротив, недоумок Филипп Боншан поселился с нами. Рассудите сами, каково мне было оказаться в столь завидной компании. Из слуг папаша привёз только старика лакея. Даже конюх и кухарка отказались покидать Париж. Конечно, сеньор маркиз нанял новую прислугу. Должно быть, памятуя мою историю с Люсиль, он постарался на славу. Все наши слуги весьма преклонных лет. Даже горничная Анжель, сухопарая старая дева, такая же унылая, как и её хозяйка, конечно же, не возбуждает у меня ни малейшего интереса.

Итак, все нашли занятие. Сестрица постным голосом препирается с глуховатой кухаркой по поводу обеда, папаша с зятем весь день объезжают арендаторов в надежде разобраться в делах. Уверен, что желание совать во всё свои длинные носы не заставит урожай поспеть быстрее, а коров давать больше молока. Единственная моя отрада, что в этой глуши совершенно нет учителей, впрочем, и гувернёра для меня ещё не приискали. Но папочке кусок в горло не лезет, если он видит меня праздно шатающимся по запущенному саду. Каждый день он вручает мне очередной фолиант с приказом вызубрить пару тройку глав. Сдаётся мне, что в бреднях Леона есть смысл. Я действительно чувствую себя словно пружина, которую неумелый подмастерье сжал слишком сильно. Видит Бог, я уже не стыжусь ненависти к папаше и, клянусь своей прекрасной головой, внезапное сиротство доставило бы мне несказанную радость.

Сонное болото, в котором я пребываю вот уже более месяца, сделало меня крайне раздражительным. А недавно я с ужасом заметил, что и моё тело почти перестало отзываться на излюбленное развлечение. Я часами пытался возбудить свой вялый поникший член, воображая сладострастные сцены, в которых, говоря откровенно, был не слишком силён, ибо мои познания были довольно скудны, но в итоге я попросту разрыдался, оплакивая гибель своего «дорогого дружка». Кажется, невозможность получить едва ли не единственное доступное мне удовольствие огорчило меня больше всего. И чтобы окончательно не сойти с ума, я решился на тайные вылазки за пределы замка. Первый раз я так отчаянно трусил, что оказавшись за оградой, тотчас вернулся обратно. Но поняв, что моя отлучка прошла незамеченной, я с пылом продолжил. Хотя я здорово рискую. Ведь мне приходится вылезать через окно. Впрочем, если я сверну себе шею, это будет вина папаши. Итак, я дожидаюсь его отъезда в компании Филиппа, затем громко объявляю Анжель, что иду заниматься, и запираюсь в комнате. Далее, проявляя чудеса гибкости, я выбираюсь на крошечный балкончик и, повиснув на руках, становлюсь на выступ стены. Теперь остаётся зажмуриться и прыгнуть вниз. Могу с гордостью признать, что пока что это удаётся мне довольно легко, куда легче, чем забираться обратно. После я шмыгаю в сад и к моим услугам давно заброшенная калитка, что ведёт в перелесок.