Цви Прейгерзон - Дневник воспоминаний бывшего лагерника (1949 — 1955)

Несколько месяцев назад, к Октябрьским праздникам, я получил поздравительную телеграмму от Виктора Казимировича — этого достойного, сердечного человека…

…Стрелка приближается к восьми. Появляются лаборанты: Крекер, Безсилко, Ваня Синюшин. Об Абраме Абрамовиче Крекере я уже рассказывал. Я был с ним связан с первых недель своего появления в Воркуте. Он не был заключенным. В годы войны его взяли в трудовую армию и привезли на работу в Воркуту. Как немца его оставили тут на поселении. Здесь он женился. Его теща — украинка, тесть — немец. Они жили в столице республики Коми Сыктывкаре. Жена Крекера была красивая женщина. Методично и планомерно они стали рожать детей… девочек. Отношения в их семье были не очень хорошими: он часто ссорился с тещей, что нередко было темой для анекдотов в лаборатории. Он был человеком неплохим, только очень уж любил деньги и не любил много работать. У меня было теплое чувство к Абраму Абрамовичу из-за его простоты и хорошего отношения к заключенным. В его обязанности входило отбирать в шахте пробы угля для анализа, также он был завхозом лаборатории. Он очень любил свою семью, работа была для него на втором месте…

31.1.58 — Лаборант Петр Степанович Безсилко, зэк лет тридцати, был самым старательным работником в лаборатории. Учился заочно в институте по специальности обогащение полезных ископаемых. Уроженец Западной Украины. В 1939 г., после прихода Советской власти, его семья убежала в Польшу. В годы войны работал в Германии. После окончания войны он вернулся на Западную Украину, где его арестовали как дезертира. Кажется, и его отца арестовали. Петя отбывал срок в Воркутлаге и освободился после 3-х — 4-х лет заключения. Он все время работал в лаборатории ЦНИБа и получал зачеты — три дня за один рабочий день. Присадский и Меленевская уважали его (Меленевская возглавляла лабораторию до 1953 г.).

Безсилко был парень внешне приятный, правда, лысый. Он был предан своей семье. После того, как он получил отдельную комнату, с Украины приехали к нему старшая сестра и младший брат. Сестра его была некрасивая и не очень молодая, она устроилась на работу в столовой. Безсилко был умным и способным парнем. Я подружился с ним, как-то даже был у него дома в поселке Рудник, он организовал небольшую выпивку.

На 8-й шахте дежурной мотористкой системы подземной вентиляции работала девушка по имени Венера. Безсилко навещал ее по субботним вечерам. Венера была девушка красивая, но очень простенькая. На Севере любят выпивать, и Петя с Венерой не отказывали себе в этом. Трудно человеку под винными парами соблюдать осторожность. И однажды Венера ему сообщила, что она беременна. Петя стал избегать ее и в субботние вечера заходил к ней все реже и реже. Много времени приходилось отдавать учебе, и в лаборатории в том году было много работы. Но совсем игнорировать отношения с Венерой было невозможно.

На этой почве создается много браков не только в лагерях и не только после освобождения. Петя перенес в лагере всевозможные лишения, не общался с женщинами. Венера была неплохая девушка, но уж очень проста и слишком самостоятельна. Она несколько лет работала в шахте, общалась с заключенными, которые испытывали к ней, естественно, большую тягу. Это определило ее характер. Венера считала, что она вправе вести себя так, как, по ее представлению, вели себя «барышни» из культурной среды. Я разговаривал с ней несколько раз. Нельзя сказать, что она была распутной. В ее больших серых глазах теплилось понимание, голос у нее был хрипловатый. Она любила Петю, верила ему, но сомневалась в своем счастье с ним.

1.2.58 — Шли дни, беременность Венеры становилась все заметнее. Несколько месяцев Петя боролся со своей совестью. Я уезжал из Воркуты, но к моему отъезду его душевное смятение еще не утихло. Потом мне рассказывали, что в Пете взяло верх «свинство» — он уговорил Венеру сделать аборт. На этом и закончилась его северная любовь.

…Вот появляется Луиза (она всегда являлась в последнюю минуту), эта симпатичная ленивица — молодая, красивая, курносая женщина. Наконец, приходят Присадский и Меленевская, Сара Абрамовна Вайсман. Уходит домой Мария Ивановна, ее работа по уборке закончена.

В лаборатории начинается работа. Рабочий день длится до 5 — 6-ти часов вечера, после чего я возвращаюсь в 40-й лагерь. И здесь зэки разных национальностей: украинцы, литовцы, евреи, русские, латыши, эстонцы… Начальник этого лагеря — Павлов. Он моложе Богаенко, но такой же жестокий…

2.2.58 — Вечером я возвращаюсь в лагерь по той же дороге. Опять по рельсам, мимо 8-го лагеря и дальше. Справа — двухэтажный дом филиала Института вечной мерзлоты…

До темноты еще далеко — белые ночи. Река Воркута катит свои воды, тут и там видны лодки… Кладбище, поселок шахты № 40, ряды жилых домов. Столовая, магазин. Вот и проходная. Конвоир отодвигает металлический засов, и я вхожу в лагерь.

В 40-м лагере немало евреев. Я живу в 18-м бараке, и там, слава Богу, тоже есть евреи. Вот Немировский, дневальный барака, зэк со стажем, ему лет 50. Несчастный человек — его угнали в этап, и я даже не успел с ним как следует познакомиться… Электрик Ленский, любящий с апломбом поговорить о высоких материях. А вот Левин, которого я знал еще в Абези. Старый лагерник, теперь он носит очки. Туманов и один еврей — два подонка — настучали на Левина, и ему добавили еще 10 лет. И вот здесь, через 4 года, я опять встречаю несчастного Левина. Он немного состарился, но, как и прежде, любит гулять, у него интеллигентная, культурная речь, но в его разговорах стала чувствоваться пустота. Возможно, на него подействовали десятки лет заключения, многолетняя оторванность от большого мира. Правда, он много читает — газеты, книги, журналы. Он работает в ППЧ. В помощники ему дали приятную русскую девушку, незадолго до того окончившую Одесский экономический техникум.

После окончания работы он гуляет на свежем воздухе, по большей части с евреями. Любит подискутировать по проблемам, поднятым в печати, упражняется в разных шутках. Затем прощается и уходит в барак. Ложится на свою полку и читает. Возможно, он переживает что-то возвышенное, вспоминает о своей любви, а возможно, перед ним образ молодой девушки, сидящей рядом с ним на работе в ППЧ. Тяжело, очень тяжело быть арестантом в пожилые годы, тяжело, когда за тобой много пустых и бессодержательных лет.

В 40-м лагпункте был еще один заключеиный-еврей, 44-х лет, хорошо знающий иврит, — Иофис. Все годы он жнл в Риге.

4.2.58 — Давид Борисович Иофис — обаятельный человек. Брюнет, красивые волосы, спадающие на лоб, слегка раскосые глаза. Он был здоровым мужчиной и выглядел моложе своих лет. Иофис работал в проектном отделе шахты № 40. В Риге остались двое детей и жена — уроженка Одессы. Они поженились в годы войны. Судя по ее письмам, она его очень любила. Ей трудно приходилось с двумя детьми, и они с трудом сводили концы с концами (кажется, она преподавала музыку). Перед арестом Иофис был директором школы трудовых резервов.