Нина Липовецкая-Прейгерзон - Мой отец Цви Прейгерзон

Наконец-то рявкнул третий гудок, и пришло время расставания… «Иерусалим» отходит от пристани, отец остается внизу на набережной порта. Люди прощально машут руками, кидают в воздух платки… Головы провожающих вскинуты, они благословляют пароход, отплывающий в страну отцов. Пароход медленно удаляется, все дальше, и вскоре провожающих уже почти не видно, Одесса остается вдалеке, еще чуть-чуть, и вся Россия исчезнет за горизонтом…

И вот однажды Душман воскликнул: «Галилейские горы!» — и показал на горную гряду, синевшую на востоке. Шоэль вскинул голову. Сердце его забилось, как если бы он увидел материнский дом. На борту парохода «Иерусалим» возвращающаяся в Палестину молодежь, не сговариваясь, затянула песню:

Стояла осень, над землей стлался несмелый утренний свет. Пароход причалил, спустили трап, и вот уже дети сидят в лодке, которая доставит их на берег. Еще немного, и ноги Шоэля ступят на эту древнюю землю. Яффский порт пестрит людьми. Смуглые, чернокожие, в красных фесках, с косицами на затылках, грузчики, торговцы, дети, женщины, закутанные в покрывала, с платками на лице, лошади, ослы и двугорбые верблюды — все это крикливо двигалось туда и обратно, гудело, издавало гортанные звуки. Разноголосый шум восточного порта, море до горизонта, плеск опускающихся в воду весел и крепкие обнаженные тела гребцов, крики торговцев фруктами и напитками, жареными каштанами и сластями, — поистине, то была дивная и пестрая мозаика цветов и звуков.

По приезде Цви был помещен в пансионат, специально устроенный для приезжих детей. Это были небольшие домики неподалеку от школы, где ученики получали жилье и питание. Директором пансионата был Липман.

Цви — ученик гимназии «Герцлия». Тель-Авив, 1914 г.

Так отец начал учиться в знаменитой гимназии «Герцлия». Это было время Второй алии (1904–1914). Именно в этот период в Эрец-Исраэль прибыло много сионистской молодежи, выходцев из средних слоев, торговцев, деловых людей. Их усилиями в Стране возникли важнейшие экономические и культурные институты. И, главное, на берегу Средиземного моря вырос город Тель-Авив — первый город возрожденного иврита. А культурным сердцем Тель-Авива стала гимназия «Герцлия», составившая славу будущего Государства Израиль.

Созданная в 1905 году в Яффо супругами Митман, эта поначалу частная школа получила два года спустя поддержку Всемирного сионистского Конгресса и вскоре превратилась в общенациональный проект. Одним из первых, кто откликнулся на призыв поддержать ивритоязычную гимназию, где еврейские дети получают общее образование и знакомятся с основами истории своего народа, был Яаков Мозер, сионист, судья из Англии.

Мозер пожертвовал на строительство гимназии огромную по тем временам сумму — восемьдесят тысяч франков, а в дальнейшем добавил еще двадцать тысяч. При этом он поставил два условия: гимназия должна носить имя Теодора Герцля, и программа обучения должна соответствовать лучшим школам Европы. Вскоре последовали и другие пожертвования.

Было закуплено школьное оборудование, учебники, пособия — все, что требовалось для большой солидной гимназии европейского уровня. В организации учебного процесса активно участвовали Хаим Богер (Бограшов) и Менахем Шенкин. Так, практически одновременно с началом застройки Тель-Авива в 1909 году, началось и строительство гимназии «Герцлия». В основание будущего здания школы были положены краеугольный камень и бутылка с вложенным в нее посланием будущим поколениям.

Уже летом 1910 года, в центре первого строящегося квартала только что возникшего города, на улице Ахад ха-Ам, появилось красивое двухэтажное здание, украшенное элементами восточной архитектуры. Первая в мире средняя школа с преподаванием на иврите стала символическим центром Тель-Авива — именно школа, а не синагога, не мэрия, не полиция.

Здание гимназии «Герцлия» в Тель-Авиве. 1910-е гг.

Помимо своего основного назначения, гимназия служила местом проведения всевозможных собраний и культурных мероприятий города. К моменту, когда тринадцатилетний мальчик из Шепетовки Цви Прейгерзон ступил на берег Земли Обетованной, «Герцлия» уже пользовалась самой высокой репутацией. Число ее учеников достигло восьмисот, половина из них были приезжие из европейских стран и России. В гимназии работали выдающиеся педагоги.

Среди выпускников «Герцлии» была целая плеяда будущих знаменитостей, таких, как Моше Шарет (Черток) — первый министр иностранных дел и второй премьер-министр Израиля, Элиягу Голомб, бывший в течение долгого времени руководителем Хаганы, один из основателей Гистадрута (израильского профсоюза) Дов Хоз, всемирно известный физик Юваль Нееман, писатели Моше Шамир, Аарон Мегед, и много других.

В эту, без всякого преувеличения, мировую теплицу, где выращивалась будущая элита нового Израиля, посчастливилось попасть и моему папе. Скромный, умный, любознательный мальчик, он отлично прижился в новой среде, сдружился с товарищами, хорошо учился и был отмечен учителями.

Помимо основных учебных предметов, в гимназии серьезное внимание уделялось спорту, рисованию, познавательным пешим путешествиям в разные районы Страны. Приехавший из России Ханин Карчевский занимался музыкальным образованием. Он создал в гимназии струнный и духовой оркестры, переводил на иврит слова популярных песен, писал музыку и аранжировал произведения других композиторов. Песни Карчевского распевала вся Эрец-Исраэль.

Папа, с детства обожавший музыку и обладавший незаурядными музыкальными способностями, оказался в насыщенной атмосфере еврейской песни и наслаждался каждой минутой. Любовь к музыке осталась у него на всю жизнь. Позже, в Одессе, занятия в еврейской консерватории станут одним из главных впечатлений его жизни, а скрипка — вечной любовью.

В тот же период, во время учебы в гимназии к отцу пришла и первая любовь. Мальчику нравилась темноволосая девочка по фамилии Вольфсон. Но тринадцатилетний Цви был стеснителен и не проявлял своих чувств. Впоследствии эта маленькая история о первой подростковой любви стала предметом интереса исследователей творчества Цви Прейгерзона.

Профессор Хагит Гальперин, заведующая литературным архивом при Тель-Авивском университете, решила разыскать «темноволосую девочку» — к тому времени (дело происходило в конце 80-х годов) уже весьма пожилую даму.