Вениамин Додин - Воспоминания

Одновременно, выяснилось в доверительной беседе, что сваленная на меня синекура (светлой памяти Императора Николая Первого, и с французского, для наполнения кастрюли) лично мне и семье моей мало что даёт. Нужен приработок. Солидный, по возможности. Тут же решалась потому задача официальных сверхурочных (есть и такие, оказывается!). Виктор Фёдорович опять… Василий Иванович, более осведомленный в заземлённой части бытия, — покопавшись в развалах чертежей, бумаг и калек на столах Группы, извлёк из них нотную Папку с Картограммами земляных работ… Работ, куда как пыльных, но мало–мальски денежных. Для непосвящённых… Что это такое, Картограмма? Да ещё таких работ? Это явившаяся из времён покорения осаждаемых фортов Севастополя изнурительная, — с глухими непроглядными чертежами и сквозь порядки накладываемых одна на другую проектных и исполнительных полупрозрачных калек, — и мучительная каторга камеральной части фортификационных работ… Почти вслепую выглядывания и ОТЫСКАНИЯ границ фактических перемещений на строительной площадке отрабатываемых вручную и техникой земляных масс. Расценка работы — 1 рубль за дециметр обрабатываемой поверхности чертежа. Читатель понял? Или ещё нет? Работы настолько выматывающей и ослепляющей, что спихивать её собственным служащим–повременщиикам работодатель на правах добровольности не рискует — отказываются напрочь! Даже увольняются… с очень приличной основной работы. Но пришлыми или новыми, без претензий, работниками по сдельной шкале заработков оплачиваемой, — если вработаться и привыкнуть к ней, — принимается. Я, например, с картограммами свою официальную ставку исполняющего обязанности инженера удваивал. А то и втрое увеличивал… Так ведь разве сравнить ТОГДА мою и других бедолаг ЗЛОСТЬ на любую работу, за которую хоть что–то платят? Другое дело, чего стоило мне, — с только что выявленной на фоне нервных срывов кровоточащей язвой желудка, — такое иезуитски наглое понуждение заработка?

Но… Я знаю, как работает моя Нина в своей больничной аптеке. Одна, с двумя одиннадцати–двенадцати летними девочками–волонтёрами из актива школы её, где ХИМИИ всё ещё не преподают. Долженствующая обеспечивать спасительными снадобьями пусть небольшое, но тяжело работающее и ещё более тяжело существующее потому как не свободное население глухих приисков. Огромного, НА ВЕЧНОЙ МЕРЗЛОТЕ РАСПОЛОЖЕННОГО таёжного района. С редчайшими в нём подобиями нищих фельдшерских пунктов. Население, испытывающее особенные дополнительные климатические стрессы и иные, вслух не называемые, трудности выживания. Хотя бы наличие на той же территории месторождений опаснейших канцерогенов (сурьмы в Раздольном на реке Удерей и урана в Стрелке у слияния Ангары с Енисеем). Месторождений–убийц. Одновременно с другими несчастными жертвами убивших маму Нины Оттовны — Мелитту Мартиновну (1951) — и младшую сестру Нины — Алю (1989)…

Работает Нина в такого разряда аптеке, куда от уже традиционно где–то на просторах России давно действующих гигантских промышленных поставщиков современных медикаментов никогда ничего завершенного производством и готового к УДОБНОМУ для фармацевта и БЕЗОПАСНОГО для употребления больным, не поступает. Ничего и никогда! В идеальных случаях всё, что достаётся ей пригодного для использования по неукоснительно строгим законам Фармакопеи, приходит ТОЛЬКО россыпью. Только разрозненными ингредиентами. ТОЛЬКО ЕДИНОЖДЫ В ГОД. Летом. В июльскую НАВИГАЦИЮ. Из единственного и мало сказать скромного склада Красноярского краевого Аптекоупраления.

А прежде всё будущее приходящее надо заказать собственным разумением. И хорошо, если только на складе одного своего Аптекоуправления, а не у десятка складов — его поставщиков! Всё своими руками вписать в сотни документов без какого–либо параллельного профессионального контроля! И расположенным на расстоянии тысяч километров от тебя у знать ничего не знающего начальства утвердить. И ИМ же подписать!

Шутка ли — МЕДИКАМЕНТЫ!

И ВСЁ снова — НА СВОЙ СТРАХ И РИСК! Ничего, в то же время, никому не доверяя для квалифицированной помощи! И права не имея кому–то передоверить и перепоручить!

А потом… отыскивать заказы свои по вечно запаздывающим товарным накладным и слепым коносаментам в мешанине единовременно НАВИГАЦИОННЫМ ВАЛОМ — катерами, баржами и паузками — ПОСТУПАЮЩЕГО ГРУЗА.

Наконец, — самая важная и ответственная часть работы: САМОЙ Собирать, считать, подбирать, готовить и СОСТАВЛЯТЬ ЛЕКАРСТВЕННЫЕ СНАДОБЬЯ И ПРЕПАРАТЫ. И всё это по собственным учебным записям четырёх летнего курса своей Фармацевтической школы.

Пусть школы удивительной. Необыкновенной. С великолепной выучки педагогами из ссыльных столичных профессоров…

А потому Логарифмической линейкой выстраивая формулы, ведя расчёт соединяемых масс и скрупулёзное, бессчётно — ТОЛЬКО САМОЙ! — перепроверяемое контрольными повторами взвешивание их… на ИСТОРИЧЕСКИХ ВЕСАХ! И, слава Богу, что есть они такие! Сохраняемые РАРИТЕТ ЭТОТ бережно десятилетиями. ВТОРОЕ СТОЛЕТИЕ ЛЕЛЕЕМЫЕ предшественницами по работе на фармацевтическом столике настольные — 1878 года постройки, — золото–бронзовые ВЕСЫ, — в ЦЕЛЬНЫХ зеркальных стеклах с зелёного экзотического дерева планочном каркасе ажурного футляра сохраняемые. И не простые ВЕСЫ российские. НО, — неизвестно кем и когда завезенные сюда, в глушь, Британские прецессионные ВЕСЫ Шотландского мастера SHORTа с волшебным (Небесным, говорят!) звоном встроенного в них, — музейной ценности, — ФУНКЦИОНАЛЬНОГО РЕПЕТИРА. Некогда зарегистрированного Санкт—Петербургской Кунсткамерой. Законом Государства Российского Оберегаемого. Свято, как зеницу собственного ока, сохраняемого меняющимися со сменой режимов, вех, поколений и жизненных школ провизорами прииска–городка Южно Енисейска…

Вот как!

И САМОЙ СЕБЯ тотально контролировать — перепроверяя результаты своей же каторжной работы. Именно. Перепроверять строку за строкой каждого собственного расчёта на мотающих нервы и досаждающих сердце, — но успокаивающих и радующих немецкое, в точности рождённое и в точность нацеленное естество, — тоже точных и надёжных, повешенных и держащихся НА ПАЛЬЧИКЕ, Ручных Весиках. И ЭТО УЖЕ ТОЧНО — опять же, на свой страх и риск. На свой страх и риск… А перед глазами, поверх регистрационной книги, — маленький томик великого Додерляйна…Оперативное акушерство безвестной Доктора Фанни… И… её же Рецептурный справочник — перепроверять выписавшего рецепт! К которым вопрос за вопросом: вот, натри салицилици 0.5 — один порошок три раза в день… И тут же ипекакуанки инфузум… и рядом какой–то инсипин — но ведь это никто иной, как сульфат эфира хининдигликолевой кислоты… Но зачем он? Как выписывать его? Он что, порошок?….