Вениамин Додин - Навстречу солнцу

Без извинительных экивоков и фальшивых сожалений.

Ненароком вспомнились лица давно ушедших в иной мир моих коллег — ветеранов Второй мировой войны. До самого их конца эти когда–то большие военачальники, — до моей лаборатории «начинжи» корпусов, армий и даже фронтов, а потом начальники инженерных управлений округов и самого Министерства обороны, — они искренне верили, что были участниками «великой отечественной войны» /«шутниками» из ПУРККА облаянной… аббревиатурой «ВОВ» — ВОВ! ВОВ!/. И победили Гитлера кутузовской стратегией Верховного и суворовской тактикой маршалов, завалив немца трупами миллионов русских мужиков. При этом глубоко были убеждены, что победили Гитлера ОНИ, но ни в коем случае, не «союзнички». И так отошли в мир иной, не узнав, кто именно, и как одержал за них победу в 1945–м.

Убеждён, книги, подобные «Разрушению Дрездена», заставили бы задуматься моих ветеранов. Возможно, что–то раскрыл бы им город–кострище. Вот только… зачем? Счастлив, кто ушел, уверенный в своей правоте…

Журнал «Новое время», орган МИД России. № 1, январь 1944 года:

«… Кончился 1943 год, который войдёт ярчайшей главой в летопись великой борьбы свободолюбивых (мне это напоминает ВАРЕНЬЕ ЛЮБИМЫХ!) народов против немецко–фашистских захватчиков… В истекшем году не только немецко–фашистские головорезы на фронте, но и население Германии почувствовало на своей собственной шкуре обжигающее дыхание современной войны. Бомбёжка промышленных центров Германии англо–американской авиацией достигла небывалой силы. Немцы у себя дома увидели то, что с сатанинской злобой готовили и принесли миролюбивым народам Европы: сметённые плотины гидростанций, и водохранилищ, освободившие всеразрушающие моря воды, превращенные в груды камня и арматуры предприятия, дымящиеся развалины городов, огонь и смерть…»

Цитировавшееся выше введение в книгу «Разрушение Дрездена»:

«…Санкционировавшие эти налёты /на Дрезден, в частности. В. Д./ были слишком далеки от суровой реальности военных действий, чтобы хотя бы частично уяснить себе чудовищную разрушительную силу воздушных бомбёжек, начавшихся весенними ночами 1943 года и приведших к концу 1944 к гибели более двухсот тысяч человек гражданского населения в каждом из массовых налётов…»

Из Донесения разведки штаба 1–го Белорусского фронта. 1 мая 1945 года. Арх. Г. С. Иссерсона. АГШ Вооруженных Сил СССР. ЦАМО. Ф.8. ГШ. Оп. 29126, д. 162. Л.92.:

«… 1. /…/ За 11 суток — с 11–го по 22–е марта 1945 года — американская авиация выполнила около тридцати девяти тысяч самолёто–вылетов тяжелых бомбардировщиков, двадцати семи тысяч средних бомбардировщиков и восьмидесяти семи тысяч истребителей /на подавление действий потенциально сохранившейся ПВО, малых подвижных и живых целей/. В результате на правобережьи Рейна погибли, до того неизвестно как сохранившиеся, 2,3 миллиона солдат и гражданских лиц, были доразрушены все промышленные предприятия, а также уже числящиеся пораженными оборонительные сооружения на глубину 150 – 210 километров и более 280 километров по фронту.

В ночь предполагавшегося форсирования Рейна — 28 марта 1945 года — одиннадцать тысяч тяжелых американских «Летающих крепостей» и английских «Ланкастеров» смели на всю отмеченную глубину и ширину фронта все завалы и всё живое, что могло появиться на этой территории за сутки после одиннадцатидневной «обработки». Сопротивляться наступлению англо–американских войск с Запада было некому. Солдаты 3–й, 8–й и 11–й американских воздушно–десантных армий, сброшенных для «подавления противника» в «обработанную зону» Рура на парашютах и планерах, не встретили ни одного живого человека, и им отдана была команда: сложить парашюты и ждать грузовиков. Танковые части 1–й, 3–й и 9–й американских армий со скоростью 40 км в час двигались мимо них через мёртвый Рур на Восток.

В этот же день началась массовая повсеместная сдача в плен немецких частей, уцелевших за пределами «обработанной зоны» Рура, попавших в гигантский котёл между Северной и Южной колоннами американских армий, обтекавших эту пустыню правобережья Рейна…

Через пять часов после приказа Монтгомери генерал–адмиралу германских войск Фридебургу и генерал–лейтенанту Кинцелю немедленно подписать безоговорочную капитуляцию, американские армии достигли условной границы на линии Висмар—Шверин, к которой с Востока выходили войска 1–го Белорусского фронта…»

Японцами безоговорочная капитуляция подписана была тотчас после бомбёжек 6–го августа 1945 года Хиросимы и 9–го августа — Нагасаки. Конечно, это были воздушные атаки не миллионами фугасок, сброшенных на Германию с весны 1943 по весну 1945 и покончивших с нею. Японии же хватило и двух ударов всего лишь только двумя атомными бомбами, чтобы Хирохито немедля распорядился прекратить все военные действия армии и флота: он «догадался»: бомбы — не последние и не самые страшные…

Между прочим, и «Рурская» операция 11 – 22 марта 1945 года американских Военно—Воздушных сил, проведенная по команде Дуайта Эйзенхауэра для сокрушения противника, сыграла ещё и роль отрезвляющего душа для разгорячённых «берлинской викторией» голов советских военачальников во главе с их генералиссимусом. Эти стратеги взаправду убедили и себя и свой народ, что именно они, а не союзники, победили Гитлера. Победили, уложив для того, — в не нужной и совершенно бессмысленной баталии за УЖЕ поверженную германскую столицу, превращенную в руины, окруженную и беспомощную, — 372 тысячи всё тех же несчастных российских солдат и офицеров. И в наступательном раже вознамерились было неожиданной для союзников: «молниеносной атакой осуществить освобождение всех народов всей Европы»!

Не слабо!

Только «молниеносный» же демарш Василевского и Рокоссовского пресёк эту так долго и тщательно вынашиваемую химеру, за которую, однажды, — а именно 22 июня 1941 года, — всех их — нещадно и позорно — выпорол Гитлер.

Рокоссовский и Василевский оказались не менее догадливыми, чем Император Японии…

… Вот в такие вот «исторические дебри» завело меня лицезрение беззащитных домиков старого токийского района Сугинами у станции метро Синкоенджи близ одной из Центральных мэрий города — Синджуки…

… Дом Макико–тян и Юри оказался типичным и традиционным. Дядя Макико Джотару Конеко сказал:

— Они счастливые! Их дом почти в самом центре города, в нескольких минутах пешего хода от метро, и еще в десяти езды до Сунджуки!…

Дом небольшой, деревянный. Его стены, окна и двери раздвижные. Под массивными коврами во всех помещениях лежат татами — плотные толстые циновки из рисовой соломы, предохраняющие от «излишней» влажности, которая в период дождей поднимается до девяноста с лишком процентов!