Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

На другой день вечером был Виленкин и Вово – обмен мыслей, сидели до второго часа. Вчера был Ф. Михальский, Зося и твой любимец Коля [979], который объяснялся в любви к тебе. Тришка привык, но иногда тоскует, вспоминая свое гурзуфское приволье. Говорила с Валей, и ходом с Женей, с которой я условилась на днях поехать навестить Софью Влад., кот. еще в больнице. Сережа, по словам Вали, думает о поездке к тебе, но еще не решил. Я собираюсь поиграть 22-го и 27-го – «Воскресение» и «Враги».

Из Таганрога получила акварельную зарисовку домика, в кот. родился Антон Павлович.

Ежегодники перешлет тебе Виленкин [980], но, по-моему, надо ждать оказии, ибо такие толстущие тома страшно пересылать почтой. Звонил ленинградский профессор Коган [Кочан?], просит свидания – для его работы хочет узнать, как относился Ант. Павл. к Островскому. А как он сам думает?

Лева кончает свою бурятскую оперу и потому не совсем в себе. Маша мечется и летает почти ежедневно к матери на Разгуляй, кормит ее – хорошо, что она молода и так энергична, а главное добра.

Вспоминаю ежеминутно южную природу, море, горы, наш вечерний кункен, наши хождения вверх и вниз и всю приятность дома ялтинского и наш тихий деревенский Гурзуф. Софа вчера ходила в гастроном. магазины и с восторгом вспоминала, как приятно и радостно сие хождение в Крыму. Народу везде масса, всюду очереди… Денег ни у кого нет.

Одним словом, помаленьку окунаемся в прелести городской жизни. Ну что же – будем жить. Приехали вовремя, без опоздания.

Вчера получила письмо из Омска [981]и вырезку из газет – там происходит «неделя сада» и закладывается новый сквер им. А.П. Чехова. А в Ялте нет?

Ну, Машенька, кончаю, целую тебя крепко – как зуб? Полиньку и гречанку обнимаю. Софа целует и без конца вспоминает. Ольга

23 окт. 47 г. [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, наконец вчера я была на Гоголевском и повидала Софию Влад. Лежит на подушках стриженная голова с маленьким остреньким личиком. Правая рука не действует, нога тоже. Отвечает на все складно, но смотрит куда-то и в наш разговор не вмешивалась. Уход за ней очень хороший, и С.В. очень довольна, и кормит ее вкусно и ухаживает – человек интеллигентный. Но если она не поправится, какая же это жизнь? Свезла ей варенья, конфект, миндалю, просит винограда, пошлю ей. Еда, кажется, ее больше всего интересует.

Вчера весь день падал снег хлопьями, и сегодня все белое, и мороз. Окна замазали. Вчера не играла «Воскресение» – заболела Еланская и шло «Горячее сердце». Зося почти каждый день забегает. Вчера вечером сидела Марина, толковали с ней о ее новой роли, потом пришла Зося, со своими волнениями и рассказами.

Маша бедная измучена: матери плохо, и она хлопочет о ее помещении в больницу, не знаю, удастся ли. Ведь она ежедневно летает к матери на Разгуляй. А Лева нервничает, устал, и с зубами возится.

Мне тоже предстоит сия прелесть, все время зуб болит, дотерплю до 26 и 27 – наш юбилейный день, идут «Враги», а 26-го в ВТО играю сцену из «Воскресения».

Маша, я когда одна, все мысленно брожу по Гурзуфу и Ялтинскому садику и вспоминаю каждый кустик, слышу, как под ногами гравий поскрипывает, слышу море, и так делается тоскливо.

Была в театре – начались выборы. 19-го было бесконечное чествование Тарханова [982], я читала длинный адрес от ВТО. Были интересные номера и хорошо сделанные.

В общем, стараюсь не терять приличного настроения. Софа по обыкновению привела все в порядок, хлопочет, и кашляет меньше.

Целую тебя, надеюсь, ты в порядке. Оля .

Купили тебе кофе и грибов.

Слыхала ли ты о какой-то пьесе: «Антоша Чехонте»? Я не слыхала, но воображаю, какой это ужас. Надо достать. Целую.

[После 28 октября 1947 г. Ялта – Москва]

Кому повем печаль мою!.. [983]

Дорогая, милая, любимая, родная моя Оля! Прости мне мое молчание…

Нечего и говорить о моей тоске после вашего отъезда! Мне все не верилось, что вас нет – там внизу… И хотелось, как собачонке, ходить и искать тебя и Софу. И теперь, когда пришла беда, я особенно ощущаю горе и одинокость… Получила письмо от Размирович – завед. Архивом Горького – с требованием прислать экспонаты Горького – его письмо ко мне и домовую книгу, где он прописан – все это в биографич. комнате под замком, – и кроме этого все фотографии его [984].

Донесла о них одна стервочка, служащая этого архива, – она была у нас летом и вела себя вызывающе.

Ты подумай только, что мы будем говорить о Горьком без этих экспонатов! При объяснении они очень оживляют речь, и особенно мне, когда я говорю с молодежью…

Что если и Толстовский музей потребует у нас все, что касается Толстого, и Третьяковская галерея картины Левитана и проч.? Что же останется от чеховского Дома-музея?..

Размирович ссылается на председателя Правит. комиссии по Архиву Горького, А.А. Фадеева. Неужели он не понимает, что это ужас для меня? Хотя бы подождали моей смерти…

Дорогая, поговори с ним и спаси меня. Я плакала горючими слезами при Ю.В. Недзвецком [985]– он все тебе расскажет.

Я получила от дирекции Худ. т. 2 Ежегодника – две толстые книги – и читаю с упоением!

Бокшанская – душка, какие интересные письма пишет она Немировичу! [986]Чудесно!! Я послала благодарственную телеграмму Дирекции за книги, а ей передай мое восхищение!

У нас было холодно, впрочем, мне и сейчас холодно, наступили солнечные дни и ни облачка на небе… Софье Влад. я послала сегодня еще 500 руб. через Женю. Мне жаль ее – какая ужасная участь!.. Может быть, и меня ожидает такая же доля…

Тебя и Софу благодарю за кофе и грибки, хорошо бы и цикория.

Я бы теперь уехала бы из Ялты в Москву навсегда, или бы уж смерть скорее, чтобы мне не видеть разрухи моего создания и моих трудов… Об этом надо подумать. Неужели на земном шаре не найдется мне места? Как на этом свете все грустно кончается!..

Будьте здоровы, ты и твой хранитель Софа. Не забывайте меня и помогите.

Приветствую Зосю, Николая Ив., семейство Дмитриевых, Михальского и всех, кто меня помнит.

Был у меня с визитом вместе с женой Соловьев Ник. Вас. [987]– хорошее впечатление – деловитое. Держались по-светски.

Леве, тезке и Андрюше низкий поклон.

Помнит ли меня Софья Влад.?

Целую и прижимаю к сердцу. Маша .

На горах выпал снег.

Датируется по письму Е.Ф. Розмирович к М.П.

К письму приложена фотокопия письма Е.Ф. Розмирович, в котором она просит незамедлительно передать письмо Горького в связи с постановлением директивных органов, обязывающих как государственных, так и частных лиц передать все материалы, касающиеся Горького: «Сдать надо не только подлинные документы, но и фотокопии этих документов, если они у Вас есть».