Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Мероприятия Коха для влияния на судей развивались в течение многих лет. К 2016 г. эти семинары превратились в новую программу, которая предлагала бесплатные образовательные мероприятия для судей в рамках Центра юриспруденции и экономики, расположенного в Университете Джорджа Мейсона в Фэрфаксе, штат Вирджиния, по соседству с Mercatus Center — аналитическим центром свободного рынка Koch. Центр юриспруденции и экономики утверждал [243], что его семинары посетили более 4000 судей штатов и федерального уровня из всех 50 штатов США. И предлагал до десятка мероприятий в год.

Такие долгосрочные меры приносили мало пользы в решении актуальных проблем Koch, связанных с офисом Нэнси Джонс. Они с Джимом Элроем делали успехи в этом деле. И полагали, что близки к тому, чтобы доказать, что кражи нефти в Koch были связаны с указаниями от высшего руководства.

Но потом они зашли в тупик.

Джонс и Элрой нацелили внимание на особый набор внутренних документов [244] Koch, которые, по их мнению, показывали, как высшие лидеры компании руководили кражами нефти. Они официально запросили эти документы и ждали, когда Koch Industries предоставит их большому следственному жюри. После этого Нэнси Джонс получила письмо от адвоката Koch. Компания не могла предоставить запрашиваемые документы. Эти документы случайно были уничтожены, говорилось в письме.

Это озадачило Джима Элроя. Он знал, что Koch Industries хранит резервные копии корпоративных документов в подземном хранилище; в таких местах с корпоративными документами обращаются осторожно.

Элрой говорил, что упоминаемые документы содержались в закрытом хранилище. Позже Элрой выяснил, что в хранилище они были выданы кому-то на руки, точно так же, как книги в библиотеке. Человека, который забрал документы, звали Дэвид Никастро.

Никастро был не просто курьером [245]. Он был руководителем службы безопасности Koch Industries и принимал активное участие в ответных действиях компании против обвинений в кражах нефти. Его также настойчиво обвиняли в уничтожении документов. Еще в 1988 г.

Никастро отправился в отдаленные офисы Koch по замерам нефти и собрал документы, в которых могли упоминаться методы замеров нефти в Koch. Позже Никастро говорил следователям, что просто забрал документы, чтобы скопировать их. Но сотрудник Koch по имени Стивен Маршалл в совершенно другом судебном деле засвидетельствовал, что Никастро дал распоряжение сотрудникам уничтожать документы. Никастро упорно отрицал обвинения на суде, и судья посчитал, что фактов для доказательства вины недостаточно. Судья также указал, что Маршалл просил оплату за дачу показаний, поэтому считает эти показания «не вызывающими доверия».

Когда большое жюри Оклахомы запросило документы в Koch, Никастро, по-видимому, специально ездил [246] в подземное хранилище, чтобы забрать их. Затем он сообщил, что бумаги случайно было уничтожены. Koch Industries информировала Нэнси Джонс о том, что рассматриваемые документы не были оцифрованы, как многие другие корпоративные бумаги.

«Не было причин, по которым этих записей не должно было существовать. Но когда большое жюри захотело увидеть их, они оказались недоступны», — вспоминает Джонс.

Расследование все время выводило их на этот набор документов, и они чувствовали, что не смогут двинуться дальше без них. Но это не значило, что они собирались сдаваться. Джонс и Элрой начали искать другие способы продвинуться в этом деле, другие тактики расследования, которые могли использовать, такие как прослушка телефонных разговоров или поиск информаторов из Koch Industries. Они продолжали добиваться своего, пусть даже важные документы были уничтожены.

А затем случилось то, что разрушило расследование [247], то, что его сорвало, можно сказать, погубило. Джим Элрой ушел. Он уехал из Оклахомы по личным причинам.

ФБР предложило ему перевод в офис в Майами. Как любой калифорнийский парень, Элрой очень хотел вернуться на океан. Он хотел проводить время в лодке, плавать по морю.

Он проработал в Оклахоме много лет и был готов к переменам.

Джонс совсем не обрадовалась. Она сказала ему: «Ты покидаешь меня сейчас?! А говорил, что поможешь мне завершить это дело!» — вспоминал Элрой. Элрой был двигателем расследования, и не было гарантий, что агент ФБР, который его заменит, будет таким же увлеченным и опытным. Но Элрой четко намеревался уйти.

Спустя десятилетия он сожалел о том решении. «Это было действительно эгоистично. Я должен был остаться и закончить ту работу», — говорил он. Он преследовал двух братьев, которые контролировали Koch Industries, и был уверен, что поймает их. «Я знаю, что, если бы я остался, Чарльз и Дэвид сейчас были бы за решеткой», — говорил Элрой.

Но без него расследование резко повернулось в пользу Koch [248]. Появлялось все больше доказательств того, что Koch Industries может быть невиновна. Теперь, летом 1990 г., ФБР опрашивало десятки замерщиков Koch в Оклахоме и Техасе, и все они говорили, по сути, одно и то же: в Koch им никогда не давали указаний воровать, они никогда не слышали о «методе Koch» и никогда не искажали результаты замеров. Замерщики повторяли это даже наедине со следователями ФБР: с одним из них разговор проходил на парковке Dairy Queen [249]. Некоторые замерщики под присягой в более поздних судебных делах давали противоположные показания, но сейчас череда интервью резко подрывала доказательную базу. ФБР искало дополнительные доказательства, но как раз в тот период, когда интервью начали мешать общей картине, произошла смена руководства в Прокуратуре США [250]. Начальник Нэнси Джонс, государственный прокурор Билл Прайс, ушел на повышение. А замену ему назначал сенатор от Оклахомы Дон Никлз, близкий союзник Коха. Никлз ранее говорил о деле Koch с лоббистом Коха Роном Хауэллом. Позже Никлз покинет пост и откроет лоббистскую фирму в Вашингтоне, где одним из его клиентов будет Koch Industries.

В 1989 г. Никлз назначил на пост прокурора США политического деятеля и адвоката по имени Тимоти Леонард[20]. Это шокировало Джонс, которая ожидала избрания на пост одного из заместителей Прайса, долгое время работавшего прокурором Боба Майданса. Майданс много лет работал в прокуратуре, в то время как в карьере Леонарда самым важным, пожалуй, было его пребывание на посту сенатора-республиканца, где он непродолжительное время работал вместе с Доном Никлзом.

У Джонс быстро сложилось мнение о Леонарде. Она считала его «продажным политиканом». Леонард знал о ее отношении, и общаться им всегда было непросто. Леонард считал, что Джонс грамотный адвокат, но стал сомневаться в ее работе, когда один судья вынес постановление по громкому делу вопреки ее аргументам. Джонс была особенно задета реакцией Леонарда. Он назначил руководителя Джонс, Арлин Джоплин, «вторым адвокатом» в одном из главных дел Джонс о мошенничестве. По сути, это означало, что Джоплин будет контролировать работу Джонс. Джонс продолжала работать. В конце концов Джоплин обратилась к Нэнси, чтобы поговорить о расследовании дела Koch Industries. Комментарии Джоплин не обнадеживали. Она сказала, что у ФБР нет особого энтузиазма в отношении дела Koch [251]. ФБР не уверена, что сможет выделить дополнительные ресурсы для расследования дела.