Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Дело было передано в суд в Талсе в конце 1999 г. [257]

Доказательства казались разгромными для Koch Industries.

В ходе судебного процесса официальные представители Koch признались [258], что каждый год получали прибыль в размере около $10 млн, забирая нефть и не оплачивая. Один свидетель за другим описывал метод кражи нефти Koch.

Джек Кроссен, районный замерщик Koch в Оклахоме [259], под присягой описал, как в компании его обучали преднамеренно искажать данные замеров. Фил Дюбоз также дал показания и решительно заявил, что бизнес-стратегия Koch была выстроена на кражах. Истории о хищениях рассказывали сотрудники Koch из Канзаса, Техаса, Оклахомы, Северной Дакоты и Нью-Мексико. Замерщик по имени Рики Фишер сказал, что оправдывал совершаемые им кражи нефти [260] необходимостью сохранить работу.

«Вы программировали себя думать и верить в то, что берете у этих людей немного и им это не повредит», — говорил Фишер со свидетельской скамьи.

Суд признал Koch Industries виновной в хищениях нефти в период с 1981 по 1985 г. с территорий земель федерального правительства и индейских резерваций, а также в подделке примерно 25 000 документов с целью занижения забираемого компанией количества нефти.

Штрафы для Koch могли быть огромными [261]. Судья мог бы наложить штраф в размере $214 млн только за фальсификацию квитанций о продажах нефти. Но адвокаты Koch смогли уладить вопрос раньше, чем дело перешло к стадии определения наказания, заплатив неразглашаемую сумму.

В 1989 г. Koch Industries сетовала на свою «политическую невлиятельность». Всего за несколько лет Чарльз Кох устранил этот недостаток. Созданная Кохом политическая сеть либертарианских мыслителей с благородными мотивами была преобразована в эффективную, разветвленную и узкоспециализированную лоббистскую организацию. В ней принимали участие ведущие организации, такие как «Оклахомцы за совершенство судебной системы», сеть финансирования избирательных кампаний и традиционные корпоративные лоббисты.

Политическая деятельность Koch продолжала расширяться даже после того, как законодательное преследование в Оклахоме прекратились. Работа была не просто эффективной; она была организована так, чтобы идеально использовать структуру американской политики в 1990-х гг. К тому времени политическая и экономическая система США стала поддерживать крупные компании, а не мелкие. Главной особенностью политической системы была высокая сложность, а управление сложными системами было главной специализацией Koch Industries.

Глубокие изменения в политической системе Америки начались во время президентства Рейгана [262], которое в широком смысле можно считать эпохой дерегулирования.

Но это была только половина истории. Рейгану удалось сократить налоги и отменить некоторые нормативные акты правительства. За восемь лет он урезал бюджет EPA на 28 %. Он сократил финансирование транспорта на 12 %, урезал средства на финансирование федеральной сети скоростных автодорог. Он также ограничил антимонопольное законодательство, позволив крупным компаниям становиться еще крупнее за счет слияний и поглощений. Рейган добился этого, в частности, назначив новым руководителем направления антимонопольного регулирования в Министерстве юстиции адвоката Уильяма Фрэнсиса Бакстера. Антимонопольные законы были экономической основой политики «Нового курса»; особо важным инструментом власти для сдерживания монополистических корпораций, таких как Standard Oil.

Бакстер выпустил распоряжение для своих юристов, в котором им рекомендовалось не заниматься активно вопросом концентрации корпоративной власти, а вместо этого сосредоточиться на вопросах эффективности и цен.

Это небольшое изменение привело к волне слияний, которая охватила практически все секторы экономики.

Но, несмотря на эти действия, Рейган вскоре обнаружил, что не может демонтировать устойчивый механизм, лежащий в основе Нового курса. Он стремился упразднить систему социального обеспечения, но его план провалился на голосовании в Сенате: 96 против нуля. Не удалось добраться и до программы государственной медицинской помощи инвалидам и престарелым Medicare. Эти две программы вместе составляли почти половину расходов федерального бюджета. К программам социальной защиты добавлялись возросшие военные расходы. Во время первого срока Рейгана в 1985 г. бюджет Министерства обороны увеличился на 54 % — до $551,9 млрд. Это привело к нездоровому парадоксу. Рейган снизил налоги, но не смог в той же степени урезать расходы. Идея «рейганомики» заключалась в том, что снижение налогов стимулирует экономический рост и увеличит налоговые поступления. Но государственный долг вырос с $1 трлн на момент его вступления в должность до $2,8 трлн на момент его ухода.

Эпоха Рейгана порождала парадокс в сфере управления: важные правила были отменены, свобода рынка поощрялась, но масштаб и диапазон деятельности государственных органов продолжали непрерывно расти.

Тенденция сохранилась при Билле Клинтоне [263].

Одним из первых действий Клинтона стало принятие Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА), которое открывало рынки Мексики и Канады.

НАФТА резко ослабило американские профсоюзы. Прежде компании уходили от их влияния, переезжая в южные штаты, где у не членов профсоюзов было право на получение работы; в 1990-х они начали переводить производство в Мексику. В конце президентского срока Клинтон подписал закон о долговременных нормальных торговых отношениях с Китаем, открывающий для компаний еще больше возможностей для вывода рабочих мест за рубеж. Клинтон также отменил основные политические нормативы «Нового курса», регулирующие деятельность банков, такие как Закон Гласса — Стиголла 1933 г. Данный закон разделял банки на коммерческие, которые принимали вклады, и инвестиционные компании, которые зарабатывали на биржевых спекуляциях. Клинтон же отменил существующие десятилетиями правила, которые запрещали связанную с рисками торговлю договорами о сделках с сырьевыми товарами и деривативами на финансовых рынках. Банковская сфера стала расти ранее невиданными темпами.

В то же время общий объем и бремя государственного регулирования для большинства американцев и малых предприятий продолжали возрастать [264].

Либертарианская группа под названием «Институт конкурентоспособного предпринимательства» (CEI) оценила этот рост, подсчитав количество страниц в Федеральном реестре США, где были записаны правила и административные нормы. В 1986 г. в нем было чуть больше 47 000 страниц. К 1995 г. их стало больше 67 000.

CEI обнаружил, что эти правила в непропорциональной степени ложатся на плечи небольших компаний.