Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

«Он был рынком наличных сделок Henry Hub», — вспоминает О’Нил. Стивенс распекал и умело уговаривал других брокеров и клиентов. Когда они говорили, что не хотят размещать заказ, потому что низкие цены могут «подскочить», Стивенс ругался, говоря: «Яйца не скачут!»

До наступления эры электронной торговли Стивенс был живым и дышащим тикерным аппаратом рынка, и О’Нил в полной мере пользовался его услугами.

В конце своего первого года в трейдинге О’Нил демонстрировал многообещающие результаты.

Заключенные им сделки принесли $7 млн прибыли.

Конечно, это было в странные первые дни рынка газа, еще только набиравшего обороты.

Трейдеры Koch часто уходили с работы рано [430], с 4:30 до 5, после завершения торгов на рынках США. В основном им было под 30 или немногим больше 30 лет, и после работы им нравилось посидеть в баре. Они не устраивали вечеринок, которые впоследствии стали синонимом жестокого мира трейдеров с Уолл-стрит. Люди из Koch не нюхали кокаин и не посещали стрип-клубов. Фактически их манера выпивать могла показаться посторонним досадно скучной: группа инженеров в рубашках для гольфа отдыхает, потягивая крафтовое пиво.

Одним из их любимых мест для встреч был паб под названием Ginger Man, расположенный возле Райсовского университета, недалеко от Greenway Plaza, 20. Паб располагался на тихой боковой улочке за поросшим травой внутренним двориком. Это было маленькое каркасное одноэтажное здание, в летние месяцы скрытое за зелеными деревьями, под которыми стояли столики и располагалось большое крыльцо. Клиенты проходили за небольшой дощатый заборчик во внутренний дворик, а затем поднимались по расшатанным деревянным ступеням. На небольшой доске у входной двери ярким мелом от руки было написано меню напитков.

Внутри бара царила приятная полутьма, он напоминал пещеру [431]. И хотя трейдеры Koch не знали этого, этот бар был почти точной копией бара Coates в Миннесоте, где в 1970-х гг. после смен на заводе Pine Bend собирались профсоюзные рабочие. Планировка обоих заведений была практически одинакова: длинная барная стойка вдоль левой стены комнаты, деревянные столы сгруппированы вдоль правой стены. В обоих барах потолок был низким, а стены, отделанные деревянными панелями, казались окрашенными одной и той же светло-золотистой краской. Но Ginger Man был более изысканным, как если бы дизайнер, оформлявший Coates, сохранил удачные элементы оформления и отбросил непрезентабельные. В то время как Coates подавал пиво Miller Lite или его аналоги, в Ginger Man было меню из десятков сортов разливного пива, каждое наливалось из своих кранов, расположенных в ряд вдоль бара. Трейдеры Koch Industries пили не так, как их коллеги — синие воротнички в Миннесоте. Они не выстраивали в ряд стопки с крепкими напитками, чтобы глотать одну за другой, как это делал президент OCAW Джозеф Хэммершмидт.

Но в каком-то смысле трейдеры Koch были похожи на своих предшественников. Когда они собирались вместе и выпивали в Ginger Man, они жаловались друг другу на то, что им мало платят.

Koch нанимала для работы в отделе торговых операций инженеров [432] и продолжала платить им как инженерам, как только они осваивали работу. О’Нил, например, все еще зарабатывал $60 000 в год. По всему операционному залу постепенно распространялось осознание того, что это неправильно. Ходили слухи, что трейдеры в Enron получали несколько раз по $60 000. И банки с Уолл-стрит начали звонить им с предложениями о работе, которые были намного заманчивее того, что предлагала Koch.

О’Нил не был нелояльным сотрудником. Он работал на Koch всю свою жизнь. Но финансовые обязательства довлели над ним. В частности, проблемой был его долг по кредитной карте. И он был не одинок. Заработная плата среднего класса Америки перестала существенно расти с 1990-х, но для этих людей появился новый источник покупательной способности: легкодоступные кредиты.

Ослабление регулирования банковской деятельности в 80-е и 90-е открыло дорогу потоку потребительских кредитов. В таких местах, как расположенный по соседству Райсовский университет, компании, выпускающие кредитные карты, открывали стенды, чтобы встречать входящих студентов и обещать им легкий доступ к крупным кредитным программам. Американцам никогда не было так легко взять кредит, и они пользовались этой возможностью, чтобы компенсировать недостаток своей зарплаты. Движением всех вещей в 1990-е управляли кредитные карты со ставкой в 14 % или выше. Ежемесячные платежи могли съесть человека заживо. О’Нил и его жена были счастливы в браке, но это не значило, что им было легко. Они были опутаны сетью семейных расходов. Трудно было не спорить, когда денег не хватает.

И, пожалуй, досадно было осознавать, что работа в отделе торговых операций Koch не являлась легким путем к обогащению [433] в середине 1990-х. Когда О’Нил в своей первый год заработал для компании $7 млн, он вполне мог рассчитывать на большие премиальные. В конце года он обсудил результаты своей работы с Сэмом Солимэном и узнал, что его поощрительная премия составит $25 000. Это было примерно 0,004 % той суммы, что О’Нил только что заработал для компании. Солимэн, казалось, разделял идею, что трейдерам надо выплачивать больший процент прибыли. А вот Чарльз Кох, очевидно, так и планировал платить им как инженерам. И руководители О’Нила знали, что годовая премия на заводе — в лучшем случае $10 000.

«Сэм говорит: “Это намного больше, чем на заводе, верно?”, — вспоминал О’Нил со смехом. — А я отвечаю:

“Ну да. Ага. Ты прав. Больше”».

Не все трейдеры были такими же уступчивыми.

Некоторые из них по-тихому ушли в Enron или крупные банки. Они делали это, понимая, что могут зарабатывать целые состояния. Спустя всего семь месяцев после начала работы в отделе Побережья Мексиканского залива и Бренден О’Нил получил шанс не понаслышке познакомиться с миром роскоши. Его повысили до должности трейдера по деривативам на природный газ, и он вступил в мир больших денег.

Cэм Солимэн повышал своих лучших трейдеров [434]. Если трейдер успешно справлялся с работой, Солимэн обычно переводил его на новую позицию, где у него не было опыта.

Если он демонстрировал хорошие результаты в этом месте, его можно было повысить еще раз. Если нет, похлопать по плечу. Прощай.

Брендена О’Нила перевели в отдел опционов на природный газ. Опцион на природный газ — это деривативный контракт, а О’Нил практически ничего не знал о производных финансовых инструментах до начала работы в отделе торговых операций Koch. Теперь ему предстояло торговать контрактами на миллионы долларов каждый день. Он думал, что лучше научиться это делать, и поскорее.

Человек не может просто так в университете записаться и пройти курс по торговле опционами на природный газ.