Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Пис исполнил в фильме одну из главных ролей — психически неадекватного военного, который, похоже, не понимает, что Вторая мировая война закончилась. Большую часть времени он бегает, таская за собой по земле развернутый парашют. Если Пис и был циником в отношении к американской политике, то все же не безнадежным. Его отчим был сильно связан с деятельностью местных демократов, и Писа заинтересовали политические процессы. Он устроился на работу в законодательное ведомство и смог близко изучить процессы законотворчества. В 29 лет он решил, что будет баллотироваться на кресло в Законодательном собрании штата Калифорния. Он получил это место и в течение следующего десятилетия завоевал доверие своих коллегзаконодателей. Одна из главных вещей, которую, пожалуй, все знали о Стиве Писе, — то, что он снялся в фильме о томатах. Из-за этого возникал соблазн не воспринимать его всерьез. Но коллеги вскоре обнаружили, что у Писа был реальный интерес и талант к решению самых сложных вопросов. Существовали крупные области государственной политики, куда даже самые матерые законодатели не осмеливались ступать, области, которые были настолько скучными, сложными и малоизвестными общественности, что обещали целиком занять собой все время работы на государственной службе. Регулирование сферы коммунальных услуг было одной из таких областей. Одной фразы «регулирование сферы коммунального хозяйства» было достаточно, чтобы заставить гражданина переключиться на другой канал или перейти к следующей статье в газете. Это был один из забавных фактов жизни Америки: лишь немногие вопросы касались жизни людей более глубоко, чем снабжение электроэнергией, и лишь немного вызывали меньший интерес.

По какой-то причине Стив Пис глубоко заинтересовался этой темой. Он изучил проблему сверху и донизу, изнутри и снаружи. В коридоре капитолия штата его можно было немедленно втянуть в жаркий многочасовой разговор об энергоснабжающих компаниях Калифорнии и структуре регулирования. Благодаря этим знаниям и интересу к теме Пис стал получать больше задач и обязанностей. Он выиграл гонку, чтобы стать сенатором штата, а стал ведущим авторитетом в области электроэнергетики и коммунальных услуг.

Вот почему в 1996 г. Стив Пис стал во главе деятельности штата по расформированию электроэнергетической отрасли и замене ее на что-то новое.

В течение нескольких месяцев 1996 г. он руководил изнурительным процессом, который достоин названия «марш смерти Писа», по подготовке законопроекта, который был толстым, как телефонный справочник, и создавал новый рынок по торговле мегаватт-часами.

Когда Пис проводил открытые слушания по этому вопросу, то замечал, что число посетителей открытых политических дебатов ничтожно [457]. А на слушаниях вскрывалась длинная и сложная история, которая отражала изменчивую природу экономики США. В конце XIX в. и начале XX в., в эпоху «невмешательства» в экономику, электроэнергетика Калифорнии была мечтой сторонников свободного рынка. Компании открывали предприятия там, где хотели, и строили большие электростанции и линии для передачи электроэнергии. Они взимали рыночную цену за электричество. Но это вызывало проблемы.

Электроэнергетические компании, как правило, были монополиями — на самом деле в одном конкретном регионе была возможность работать только для одной крупной компании, а строительство электростанций и сетей стоило дорого. Монополии взимали непомерные цены благодаря своей власти, потому что могли это делать. Они также отказывались вести линии электропередач в сельские и прочие районы, где не видели перспектив получения прибыли.

Электричество — и, следовательно, сама современная жизнь — было своего рода предметом роскоши. Оно не было общедоступным. Люди хотели, чтобы роскошь стала доступной, и правительство удовлетворило их пожелания.

Так появилась модель, которая преобладала в эпоху консенсуса «Нового курса»: электроснабжающие предприятия оставались монополиями в частном владении, но их деятельность жестко регулировалась и контролировалась правительством. Были созданы агентства, такие как Комиссия по вопросам коммунального обслуживания штата Калифорния, чтобы следить за тем, что коммунальщики не завышают цены для клиентов и предлагают надежное обслуживание.

Эта система работала так хорошо, что все забыли о ее существовании. Цены оставались разумными, а общественные комиссии работали в фоновом режиме для того, чтобы их обеспечивать. Электричество проникло практически в каждый уголок американской жизни и стала чем-то вроде основного права человека.

Затем пришла эпоха волатильности 1970-х. Цены на электричество росли вместе с ценами на нефть в эпоху эмбарго ОПЕК. Чиновники, которые курировали электроэнергетический бизнес, не знали, как эффективно реагировать. Казалось, у них все никак не получается решить этот вопрос; цены росли, а сфера коммунальных услуг из года в год топталась на месте без четкого направления. Чиновники спорили. Какая цена является «разумной»? Когда повышение цены «оправданно»?

Доверие общества к системе уменьшилось. В то же время принятие экологических законов затруднило строительство новых электростанций. Американское общество считало исключительно важной жизнь без дыма с соседней угольной электростанции и ранних смертей от респираторных заболеваний, в то время как твои дети страдают астмой. Это замедлило строительство новых объектов. В Калифорнии время от времени возникал реальный дефицит электроэнергии, несмотря даже на то, что регулирующим органам удалось сократить ее потребление, поощряя энергосбережение.

Это стимулировало усилия по дерегулированию отрасли в 1990-х гг. Идея состояла в том, чтобы заменить подлежащие жесткому регулированию монополии конкурентными рынками, где люди могут свободно покупать и продавать электроэнергию. Сила «невидимой руки» должна была делать электричество дешевле с каждым днем и давать стимулы для повышения эффективности и увеличения производства.

Опять же, эту смертельно скучную историю в те времена никто не хотел слушать [458][38]. Когда Стив Пис начал проводить открытые слушания летом 1996 г., они практически не привлекли внимания средств массовой информации. И хотя позже, когда катастрофа разразилась, национальные СМИ активно освещали эти события, во время разработки законопроекта по дерегулированию, повидимому, внимание медиа сводилось к нулю.

Это не означало, что зал заседаний был пуст в теплые летние вечера, когда Пис и его коллеги собирались для обсуждения мегаватт-часов и разумных цен. На самом деле помещение часто бывало переполнено. Места были заняты теми людьми, которым платили высокие суммы за наблюдение за процессом: юристами, лоббистами и консультантами, которые представляли крупные коммунальные, газовые и трейдинговые компании, такие как Koch Industries и ее коллега по сфере энергетики из Техаса, группа Enron.