Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

Лет через десяток, когда Сергея Егоровича давно уже в живых не было, — каков интервал–то возвращения к теме, — тот же вопрос задал, без надежды, коллеге своему по арктическим делам и уже давно другу Марку Ивановичу (Израилевичу) Шевелёву. Шел деловой трёп о наших рутинных арктических буднях. Заботами о коих оба намертво увязаны были. Перемежался он все обязательно обычными переключениями на дорогие ему воспоминания времён войны и, конечно же, свежими поступлениями внутренней информации «за белых медведей». Было это в редкие наши встречи на материке, в старинном Бельведере на ул. Разина, 9 (угол Ипатьевского) в знаменитой московской его конторе. Только–только отошли тревоги и заботы непомерно затянувшегося ухода с Чукотки огромной штурмовой армии, годами там копившейся. И изготовившейся, было, ворваться на Аляску и приступить к освобождению Америки. Точь–в–точь, до блёва напоминавшие аналогичные телодвижения красной армии летом 1941 года перед освободительным броском 6 июля в занятую Германией Европу… Проблемы конечно глобальные. Но давнишние уже. Вместе с тем, не остыли отзвуки более близкой нам экстраординарной вовсе недавней выходки приятеля почти что. Русского супруга хозяйки всё той же Чукотки — красавицы Нута Тегринэ (Не так важно что Председателя местного Национального Исполкома и бабы что надо! Но аж Первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного). Благоверный её, — по пьянке и беспримерной «экстерриториальности», — ну, и… потому, конечно, что сам — ёбарь САМОЙ, — крупно нашкодил. Прихватил в свой Джип у местной «спец связи» инкассаторские кофры с тремястами килограммами золота, приготовленного к отправке на Новосибирскую «афинажку». И на «одолженном» у погранцов мотоботе рванул — в одиночку — через Берингов пролив на Американский о. Диомид.

Мудака при мне тут же вернули (который год, челноком — роднёю к родне — ходивший по тому маршруту с бабой своей). Но теперь то вот с золотом!? Скандал! Да ещё и мне бодяга — возможно, придётся свидетельствовать (кому, о чём?)… А впереди у меня ещё поручение Нутэ к её дочери, студентке МГУ…Забота…

Тут вестовой генерала принёс очередной поднос с кофе, выпивкой и пакетищами с фирменными расстегаями аж из самого замоскворецкого «Зарядья» — кабака… Кайф! Расслабуха!…И я спросил:

— Марк, — что произошло тогда (весной 1944 года) у А. Е.?

— У А. Е. и спроси.

— Зачем так?!

— Затем! И, пресекая разговор, бросил зло: время наше, будь оно проклято, когда в самом красивом в жизни поступке — в своём Часе Истины — человек страшился признаться! Всё-ё! Приканчиваем.

О том что тогда произошло догадывался я давно.

Другое дело, подробностями авиационного разбоя на територии защищающейся от нас Финляндии, я тогда особо не интересовался. Наслышан и начитан был вдосталь, о беспримерных викториях славных сталинских соколов в небе этой мужицкой и тогда вовсе беззащитной страны. Того мало, о далёких от рыцарских деяниях своего Шурика во время «финской кампании» 1939–40 гг. Не за что, как за разбой над мирными городами Суоми (Не мирных там тогда не было! Наши истребляли именно мирные города и посёлки — мирное население!) получил он первый свой Орден Ленина. И славный его экипаж огрёб первые свои ордена…

Всё ж таки косность нашего совкого мышления глубока неимоверна. Сколько же лет пройти должно было, что бы понять: Головановский Час Истины, — если точно, Весна Истины, — с лихвою покрыли грехи его. Если были они…

Что до сталинской реакции на ЧАС ЭТОТ — не мне о нёй рассуждать. Не мне оценивать. Ненароком решу, что реакция эта тоже была Часом Истины. Только сталинским. И что же? Считать, что было это и сталинским Часом Истины? И Час Этот его грехи покрыл? Шутка…

* * *

Повесть

…В конце апреля 1942 года меня перегнали из больнички Центрального района на лагерный пункт «1082» «ОСОБСТРОЯ» БЕЗЫМЯНЛАГа. Вновь оказался я в бригаде Степана Синева — в кессонщиках. Наш объект «Литер Ноль Один» — Секретная Подземная столица под Жигулевскими горами за Волгой — все еще находился в стадии строительства. Примерно тогда же возвратилась к нам и наша извечная работа. По окончании сооружения ливнёвой и фекальной канализационных систем восточных левобережных пригородов Куйбышева Безымянки, Зубчаниновки и Смышляевки она, как до того, заключалась в прокладке все новых и новых туннелей связи Жигулёвского Монстра. Исходили они из тех же неведомых нам глубин правого горного берега Волги. И расходились веером на Север, Восток и Юг. С целью маскировки всего связанного с Литерной стройкой, никогда никакие объекты на поверхности лесных и скальных массивов Жигулей не возводились. Никакие дороги не прокладывались. Коммуникации не подвешивались и не тянулись. Территории не освещались.

Уникальные, — сохранившиеся не тронутыми веками с Разинских времён, — ландшафты приволжских гор содержались в первозданности величия и запущенности но…под тщательным патронажем патрульных, охранных и противопожарных служб.

Под Жигулями, — точнее, внутри их, — мы только работали. Держать под конвоем (как требует того высочайше установленный порядок) в дополнение к уже содержавшемся там ещё восемь сотен кессонщиков, — коллектив сплочённый, дисциплинированный и физически сильный, — да ещё с обслугой и всей социалкой в и без того много миллионном ералаше муравейника ТАКОЙ стройки, — сложно и опасно. Неизмеримо более сложным и куда более опасным было наблюдение за этим сплошь спец контингентом. Соблюдением им штатного режима. Состоял он из старых каторжников с запредельными сроками заключения, обладателей непредсказуемого опыта тюрьмы и лагеря. Из хранителей криминальных традиций. Из известных столпов непререкаемого разностороннего дисциплинарного авторитета, отлично знающих как повести себя во всех возможных критических ситуациях и, главное, умеющих управлять толпой.

Осенью 1943 года обстоятельство это привело к гибели более 400 только военнослужащих охраны БЕЗЫМЯНЛАГА и ПРИВО… (См. БАКИНСКИЙ ЭТАП автора — на ПРОЗА. РУ; Электронная библиотека А. Белоусенко; РОМАН ГАЗЕТА. НОВОСТИ НЕДЕЛИ, 17 февраля 2000 г.).

Осуществлявшее охрану гигантского объекта Литер 01 командование войск МГБ всего этого страшилось. Потому после производственных смен, — после тяжелейших кессонных работ и постоянных многоступенчатых тщательных личных шмонов и изнуряющих поверок с фотоконтролем в забоях и в пути следования, — нас из правобережья тоннелями под Волгою, — отгоняли шахтными электропоездами на отдых в левобережье. В жилую зону одного из оцеплений БЕЗЫМЯНЛАГА.