Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

«Вы бы, Вениамин Залманович, умерили накал демонстрации своих симпатий к бандеровцам. В ваших хотя бы обращениях к нам, в генпрокуратуру. В них много мест сомнительнейших, если не сказать, политически непростительных. Например, слова о непричастности их к террору, к убийствам своих людей. Те–то одиннадцать, оружие в руки взяли, с ним были убиты! Но и они вами квалифицируются также медиками, врачами. Так? А в действительности, по фактам, не врачи они, а бандиты, террористы, кровь на них! Не из ран спасённых ими больных, а ими убитых. Так? Так!.. Не-т!…Но всё равно, какой же нам с вами резон гадать: брали или не брали оружие в руки остальные захваченные нашими войсками врачи этого бандитского госпиталя, случайно или специально оказавшиеся на этот случай без оружия? Или — не пойман — не вор?»

Да, Генеральный ничего не сделает не только для оправдания украинских врачей, но даже для придания следствию подобия объективности. И апелляция к нему Вишневского — если она состоялась — оказалась пустым номером. Но вот же именно Вишневский со Сперанским принудили Руденко заставить следователей назвать врачей врачами!

— Роман Андреевич! Всё же вы нашли возможным восстановить справедливость и формулировку следствия вместо «члены бандеровской банды» назвать их «врачи. Врачи они, Роман Андреевич! Врачи!

— Согласен, справедливость восстановлена, на то мы — прокуратура. Но что за этим шагом следует? А то, что теперь по вашему ходатайству в а ш и х подопечных будут судить не просто как членов бандеровской банды, а как врачей–убийц. Этого вы добивались? Или совсем недавние события с оклеветанными советскими врачами ничему вас не научили? Понимаете теперь, Вениамин Залманович, насколько осторожным нужно быть, начиная войну с профессиональными юристами из–за сомнительных принципов, и того хуже — сомнительными, пусть просто непрофессиональными методами. Вы мне можете и даже имеете право не поверить — вами это право выстрадано… Но вам никогда не приходило в голову за годы вашей войны по поводу врачей–бендеровцев: почему, с какой стати, вот уже скоро пять лет эти в а ш и «украинские врачи» не только не осуждены и сидят себе спокойненько, но даже обвинительного заключения не получают? Вопреки, между прочим, нашим советским законам. Подумайте хорошенько над этим. А на дорожку «секрет»: всё же почему в а ш и врачи, которым после заслуженной петли сгнить бы давно в безвестной могиле, живут себе, пусть в неуюте тюрьмы, но живут? И при всём моём уважении к вашим усилиям спасти их (пока что неизвестно от чего и зачем) — неужто вам в голову не приходило: защитников и ходатаев за них довольно, кроме вас. Букет–то какой — Юдин покойный, Сперанский с Орбели, Вишневский — силища! Даже тень самого Бурденко!

А ведь это все и мои врачи, Вениамин Залманович, лечащие меня в «кремлёвке», что уж никаким секретом не является. Конечно, и серьёзно совершенно: вы и мама ваша, с биографиями вашими — и для этой медицинской силы авторитет. Вот и пользуйтесь им, но осторожно: оружие это не так острое, как взрывоопасное, приводящее часто к решениям импульсивным, в нашем с вами случае — чреватым… Позволю себе напомнить вам: и моя биография худо–бедно авторитетна для моих врачей, пусть даже несравненно менее авторитетна, чем собственные их биографии. Так поверьте, что и мы что–то делаем — все вместе, чтобы быстро закончить дело, не допустив нового «Дела врачей». А на «молоке» этом мы все, ой, как обожглись! Я тоже. Потому после Нюрнберга негоже мне залезать по следам предшественников в новое болото совершенно скандального обстоятельства.

Да, и в а ш и врачи–бандеровцы эскулапов долг исполнили до конца и с честью. Тому тьма свидетельств. Но точно установлено — всё теми же свидетелями их героизма и профессионального мастерства, теми же, Вениамин Залманович, что за десять лет оружие в руки врачи тоже брали. Небезуспешно, к сожалению. Недавно совсем, помнится, 5 июля предыдущего года вышло у нас Постановление Совета министров СССР — оно ликвидировало некоторые ограничения в правовом положении и даже реабилитации спецпоселенцев. Но не распространяется оно на украинских националистов, хотя явочным порядком какая–то часть на родину уже вернулась. И все они — возвратившиеся и ещё собирающиеся вернуться — в прямом участии в вооружённой борьбе с нашей армией не обвинялись. Потому и попали в разряд спецпоселенцев. А в а ш и доказательно обвиняются. Так как же их реабилитировать, позвольте вас спросить, на фоне их ни в чём неповинных земляков, репрессированных для их же, получается, пользы, чтобы не были вовлечены в братоубийственную войну. Освободить, извиниться перед ними и выпустить «к месту совершения преступления», которое, — место, — кровоточит по сегодня?

Негоже мне, прокурору, давать вам советы на тему: как обойти прокуратуру. Но…Попробуйте попытаться облегчить их положение в том же Свободном, по возможности через администрацию места содержания. Люди везде есть. Их только найти нужно — «нужных в нужное время, в нужном месте». И удачи вам!

Да, да! Удачи мне, удачи!.. Несомненно… — лихорадочно соображаю, что же мне делать дальше. И никак не отлепляюсь от самой фигуры Руденко, ласковым котом вышагивающим туда–сюда по огромному кабинету, — несомненно. Генпрокурор и софист, и иезуит, и маккиавелист разом. Да! Конечно: софист и ****ь! Неспроста известный спец по кадрам Иосиф Виссарионович именно Руденко избрал на роль советского Маккиавели для Нюрнбергского «суда народов», где одно чудовище обвинило другое в чудовищных преступлениях перед вконец одураченным «человечеством». Теперь этот жирный и сытый кот играл со мною, как с мышью, благоволя явно «не по службе», а по каким–то совершенно непонятным мне мотивам, которые я соотнести к устроенному для меня Аксёновым «красному уголку» никак не решался. Не тою фигурою был Руденко, чтобы «благоволить» бывшему зэку из–за не очень понятных судейских игр даже самого «верховного суда».

Тут что–то совсем другое. Но не до гаданий сейчас: послышалось мне плохо скрытое торжество в намёке собеседника, что, мол, не без вашей помощи мы здесь, в Москве, узнали о в а ш и х украинских врачах. А так бы и не узнали, и всё происходило бы «где–то там», где можно бы попробовать, «попытаться облегчить их положение»… по возможности через администрацию мест содержания. Я могу, а он не может, генпрокурор–праведник — воплощение справедливости и девственной чистоты помыслов…

…«Вот, Вениамин Залманович, как я рекомендовал бы мыслить. Но только по совету профессионалов. Только! Как раз сейчас, параллельно в а ш е м у (!) расследованию–защите идёт следствие по групповому побегу ещё в мае 1954 года из в а ш е г о «Озёрного» лагеря загодя организованного тоже бандитского формирования. И этой преступной группой, Вениамин Залманович, руководят наряду с националистами–прибалтами бандеровские последыши. И действует банда соответственно, в том же ключе, что и в а ш и врачи из бандеровских отрядов. Не вам не понимать, что эти её действия накладывают тень на всё дело врачей–бандеровцев. Закон аналогий!