Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

Отец был прав и неправ: сидеть, сложа руки, преступно, но ведь и сами пресловутые обстоятельства казались и в определённом смысле были непреодолимыми. Вот товарищи мои бежали из Озёрного лагеря. Ушли от преследователей. И стали свободными хотя бы в выборе судьбы. И что? Достигли ли они желанной цели, ради которой вырвались — через смерти — на волю? Эстонцы, латыши, украинцы — о какой родине могут они мечтать теперь, когда там, в разорённом и пустом доме их ожидают враги, арест, суд, смерть? Куда деться, к чему или к кому приткнуться чехам? Тут они чужаки, «граждане иностранного государства», превращённые судьбою в «злейших врагов советского народа». Дома в Чехословакии? Да ничего их там не ждёт, кроме тюрьмы и той же самой смерти — родиной чехов управляют из Дома на Новой Площади, из вертепа на Лубянке.

Вообще, судьбы близких нам чехов, оказавшихся в СССР, а потом ещё и в ГУЛАГе смешали все наши семейные планы и внесли в нашу жизнь массу почти неразрешимых ситуаций. Примером тому судьба моего родича Олджиха Мацека и его друзей. Отец Олджиха — Вацлав Мацек служил в начале века вместе с моим дядей Яковом Додиным в Австро—Венгерском уланском полку. После службы они съехались, и Яков женился на сестре Вацлава Ганне (Хане). Потому и воевать в Первую мировую бойню они пошли вместе. Все три года дрались с русскими в Галиции. В 1926 году Яков с семьёй вернулся в Россию. И в семье Вацлава знали московский адрес Ханы и Якова с сыновьями. Его и разыскали в самом начале 1955 года — за две недели до прихода к нам Гунара Ээльма — сын Вацлава Мацека Олджих с тремя своими друзьями Зденеков Флидлером, Иосифом Птахой и Индржихом Войводой. И Хана, к тому времени оставшаяся одинокой и больной, тотчас известила меня, отца и бабушку о нашедшемся её племяннике с товарищами. Конечно, всех четверых мы забрали, устроили. Оказалось, что они освободились из лагерей и теперь приехали в Москву, чтобы в посольстве Чехословакии оформить свой отъезд на родину.

Осенью 1942 года, в Праге, инженер–рефрижераторщик Олджих Мацек был мобилизован германскими военными властями для обслуживания вагонов–холодильников. 24 апреля 1945 года его эшелон с холодильниками был захвачен восточнее Берлина частями Советской армии. Мацек попал в лагерь военнопленных в Польше. Вместе с ним из его команды в этом лагере близ Лодзи содержались ещё 23 гражданина Чехословакии и около сорока датчан, также работавших на железнодорожных холодильных установках. В августе 1945 года всех чехов отделили от остальных заключённых и этапировали в СССР, на Урал, в Челябинскую пересыльную тюрьму. Там всех опросили, обвинили в «прямом пособничестве» гитлеровским войскам и украинским националистам–бандеровцам, отобрали вещи, рассадили по одиночкам. Спустя полмесяца 14 чехов, среди которых оказался и Мацек, были отправлены в Восточную Сибирь — в Тайшетскую пересылку (Иркутская область), а затем — на Дальний Восток, в транзитный лагерь «Бухта Ванино» в Татарском проливе.

Там, до весны они работали на строительстве железной дороги Комсомольск–на–Амуре — Советская Гавань (Ванино). А в самом начале навигации 1946 года восьмерых чехов, в том числе Мацека, пароходом, вместе с пришедшими этапом после них шестнадцатью датчанами из лагеря в Лодзи, вместе с тысячами других заключённых переправили морем в Магадан — в пересылку бухты Нагаева на Колыме. Шестеро из четырнадцати чехов, прибывших с Мацеком в Ванино — Ян Пшивара из Устья–над–Лабем, Зденек Крочек, Антон Лукач, Олджих Янковски, Иосиф Пшиходил из Кромержиша и Богуслав Штефанек из Прибрама умерли в Ванинском лагере от истощения. Выжившие в этой мясорубке и прибывшие в Магадан чехи были разогнаны по приискам Колымы. Мацек с пятью товарищами попал в район Билибино на Чукотке. Это были Густав Ротте из Пльзеня, Ионичек Гусс из Баньска Быстрица, Отто Крыж из Марианских Лазней (Мариенбада), Зденек Флидлер из Карловых Вар (Карлсбада) и Карел Догнал из Праги. Туда же, на Чукотку загнали восьмерых датчан. Через год Мацека этапировали в посёлок Атка. Около трёх лет он о своих оставшихся около Билибино товарищах ничего не знал. Только зимой на 1950 год к нему в Атку, где работал механиком, неожиданно прибыл Густав Ротте. Однако почти двухмесячный этап по зимней тундре и тайге добил его совершенно: он превратился в обмороженный скелет — лицо, кисти рук, ноги до колен поразила гангрена… Через два дня он умер, успев рассказать Мацеку о трагедии ещё троих своих товарищей–чехов — Тоничека Гусса, Отто Крыжа и Карела Догнала, погибших на Чукотке у Билибино от голода и холода…

Уже после смерти Сталина и убийства Берии Мацек узнал, что к весне того же 1953 года Зденек Флидлер был ещё живым, но стал инвалидом — у него были обморожены и ампутированы пальцы и ступни ног. Находился он тогда на одном из лагпунктов Северо—Западного Управления УСВИТЛа — Управления Северо—Восточного Колымского лагеря. В 1954 году Олджих Мацек и Зденек Флидлер встретились. Встретились они и со своими товарищами Иосифом Птахой и Индржихом Войводой, с которыми расстались ещё в Челябинской пересыльной тюрьме в 1945 году. Птах и Войвода пережили всё то, что и их друзья и земляки на Колыме. Но только в Казахстане, в Карагандинском Степном лагере.

В мае 1954 года там началось восстание заключённых, потребовавших только ч е л о в е ч е с к и х условий жизни и работы на страшных медных рудниках и заводах, где они десятками тысяч погибали от болезней и голода. Из семи этапированных в Степлаг чехов в живых к началу восстания осталось пятеро — двое погибли ещё в Челябинске. Когда из–за восстания остановилась часть работ на строительстве новых предприятий, министр Металлургхимстроя Давид Райзер потребовал от правительства «направить в Степлаг танки». 26 июня 1954 года эти танки вломились в толпы безоружных заключённых, находившихся в закрытых и полностью блокированных войсками МВД зонах. В тот день вместе с заключёнными других национальностей были раздавлены танками Влад (Вацлав) Прохазка, Никола Штепа и Антоний Зигмунд.

… В шестидесятых годах я пытался разыскать их могилы. Мне настойчиво внушали: эти ваши чехи на третьем лаготделении 26 июня не находились, они за сутки до начала «наведения порядка и дисциплины» были переведены в изолятор 5–го отделения Степного лагеря, где и «оказались мёртвыми по неизвестной причине»…

…Все документы Олджиха и его товарищей об освобождении и «следовании к избранному месту жительства, гор. Прага» были в порядке. Предстояло оформить визы в посольстве. Мы с моим отцом, который вместе с мамой только что освободился после четвертьвекового знакомства с основами советской демократии, не советовали им торопиться. Мы знали о многочисленных печальных результатах попыток граждан социалистических стран, до того репрессированных в СССР, и благополучно доживших до освобождения, обращаться за выездом домой в свои посольства. После таких обращений исчезли наши знакомые мадьяры и немцы. Исчезли товарищи наших родственников — албанские врачи…