Сергей Буркин - Что случилось с Россией

В апреле 1991 года опять состоялся партийный пленум. После проходного доклада Павлова в ряде выступлений члены ЦК резко критиковали Горбачева; особенно неуважительно прозвучало выступление 1-го секретаря Кемеровского обкома Анатолия Зайцева. Обидевшись, Горбачев внес предложение о своей отставке; но пленум большинством в 90% голосов отказался рассматривать это предложение.

Позиции демократов расширялись. 12 июня Ельцин был избран (прямым голосованием) президентом РСФСР; а 17 июня бдительность группы демократов во главе с мэром Москвы Гавриилом Поповым сорвала попытку «премьер-министра» Павлова получить от Верховного Совета СССР «чрезвычайные полномочия» (причем, не спросив согласия президента Горбачева). Последний еще раз подтвердил, что считает свободную борьбу мнений нормальной политической жизнью цивилизованного государства.

Горбачев все еще надеялся удержать страну от распада. Между тем, Советский Союз напоминал сосуд с перенасыщенным раствором, остающимся жидким, пока его не трогают; но стоит по сосуду щелкнуть ногтем - и раствор моментально расслаивается на компоненты, часть которых выпадает в осадок. Горбачев старался обойтись без серьезных потрясений, да разве можно провести перестройку в огромной стране, пальцем никого не задев - не то, что лиц, но и целых классов?

Может быть, Горбачеву и удалось бы трансформировать квази-советский режим и квази-социалистическую экономику СССР мирным путем, не будь Советский Союз таким многонациональным. Если руководившие им квази-коммунисты сами на каждом шагу грешили шовинизмом и воспитывать народы в духе подлинного интернационализма семьдесят лет было некому, то никакого смысла не было оставаться этим народам вместе и дальше. Вообще полсотни государств под одной крышей - это нонсенс. Даже богатейшая Америка, собрав в одну кучу пятьдесят штатов, расплачивается за это чуть не каждый год «жарким летом» негритянских (или еще каких-нибудь) восстаний. При наших же тяжелейших обстоятельствах, когда нужно было такую, во всех отношениях неподъемную, страну вытаскивать из многолетнего кризиса, перед республиками, естественно, возник вопрос: вместе из кризиса выкарабкиваться - или порознь. Большинству республик показалось, что порознь - быстрее, легче.

Труднее всего было Горбачеву сладить с теми республиками, где к власти уже прочно пришла национальная буржуазия - прибалтийскими, закавказскими, Молдавией. Только что выбранные, их парламенты, подталкиваемые националистической общественностью, повели дело к достижению полной независимости, рассчитывая, что каждой маленькой республике по отдельности будет легче преодолеть экономические трудности - тем более при обещанной уже помощи западных держав.

Напрасно Горбачев пытался соблазнить руководителей союзных республик выходом их из национальных квартир на арену мировой политики: на XXVIII съезде руководители всех национальных компартий автоматически, по должности были «избраны» в Политбюро; а в Совет Министров СССР на правах министров были введены представители союзных республик. (Впрочем, Политбюро сразу же утратило прежнюю роль высочайшего в СССР органа власти и было, в качестве последнего, заменено Президентским Советом, а ЦК партии возглавил Секретариат).

Но было уже поздно; для подобных маневров время оказалось упущено. Еще с 6 марта 1990 года правительство Литвы, где (после раскола литовской компартии на две) взяли верх буржуазные националисты, начало выступать с позиций суверенитета и национальной независимости. Попытка Горбачева произвести на Литву экономическое давление (она, мол, на 20% больше товаров получает из СССР, чем дает ему - так пусть убедится в этом на ощупь) послужила великолепным предлогом для организации «гуманитарной помощи» ей с Запада. Разумеется, мини-блокада Литвы провалилась, не принеся организаторам этой амбициозной имперской затеи ничего, кроме позора.

В мае за Литвой последовала Латвия, за нею - другие республики, а когда 12 июня 1990 года провозгласила свой суверенитет Россия, начался обвал, который получил прозвище «парада суверенитетов»: не только остальные союзные, все автономные (выбросив это слово из своего названия) республики, Но и автономные области и округа, тоже переименовавшиеся в республики, одна за другой провозгласили свой суверенитет. (Похвастаться суверенитетом приятно одной независимой стране среди несуверенных, а когда все кругом суверенные - какой в этом смысл?).

Провозгласить суверенитет - это только первый шаг к реальной независимости. На другое же утро после Праздника суверенитета возникает множество сложнейших проблем, и самая ехидная среди них: как делить имущество? Хорошо было «разводиться» Чехии со Словакией, а как по справедливости все поделить между пятью десятками «разводящихся»? Обязательно будут ошибки, будут недовольные, не избежать конфликтов. Проще всего - никак не делить; оставить все, как было, создав из СССР «объединенное экономическое пространство». Нетрудно догадаться, что этот «выход» нашли «аппаратчики»; он очень понравился Горбачеву. Но не за этим национальная буржуазия «освобождала» от русских каждая - свою страну. Именно экономику своей республики хотела к рукам прибрать ее буржуазия. Вот только как разделить то, что 70 лет строили все вместе? Не в драку же! Необходим предварительный договор.

19.

Еще на XXVIII съезде Горбачев обещал подготовить проект нового союзного договора - через полгода. 25 ноября первый вариант проекта был опубликован. В проекте «забыли» предусмотреть первейшее право любого члена любого союза - право выхода из союза (угрозу исключения непокорной республики из союза, небось, не забыли). Единственной формой демократии признавалась представительная. Границы между республиками согласовывать должны были республиканские власти (о том, чтобы спрашивать мнение местного населения, никто не подумал) и т.д. Словом, сырой был проект. Впоследствии большинство этих и других первоначальных шероховатостей были из текста устранены, но это потребовало девяти месяцев различных согласований.

За эти месяцы многим республикам стало казаться мало одних деклараций о суверенитете; они почувствовали, что подлинная независимость в сложившихся условиях становится все более осуществимой, вполне достижимой. Три прибалтийские республики заранее предупредили, что новый Союзный договор они не подпишут и, тем самым, окажутся вне границ обновленного Союза; тут они и станут полностью независимыми. Остальные республики тоже на Прибалтику стали поглядывать - а не последовать ли ее примеру?

Официальные представители всех республик в сопровождении специалистов-экспертов собрались в Москве и были поселены в подмосковном государственном дачном комплексе Ново-Огарево, где несколько месяцев отшлифовывали каждую букву нового Союзного договора. Согласование текста затянулось до 20 июля, после чего правительство каждой республики должно было получить от своего парламента специальные полномочия на подписание договора. Датой торжественного подписания нового Союзного договора было назначено 20 августа.