Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Однако Секретариат собрался, позаседал, но никакого решения не принял. Хотели было собрать пленум ЦК, потом передумали. Ведь, приняв решения, пришлось бы их выполнять, т.е. предпринимать какие-то действия - вот чего никогда не любило начальствующее сословие. Большинство последнего за одно лишь обещание «порядка» готово было одобрить чрезвычайное положение, но сами лично для наведения порядка представители начальствующего сословия на реальные действия оказались неспособны. В результате, ГКЧП, как бесплодный подвиг самых твердолобых, остался вершиною возможностей их сословия. А квази-коммунистической партии даже сказать было нечего ни путчистам, ни народу.

В одной из последних резолюций XXVIII съезда среди предпоследних фраз есть такие: «...общество обязано обеспечить мир и согласие между народами. В противном случае у демократического социализма и партии коммунистов нет будущего». Последнее - среди сотен квази-коммунистических пророчеств - на этот раз оправдалось. Горбачев, едва возвратившись из Крыма, пройдя ряд унижений, слабо еще разбираясь в обстановке, признал, что некоторые партийные комитеты и отдельные их руководители поддержали путч и этим поставили партию «в ложное положение»; на этом, весьма шатком, основании (а фактически под давлением победителя Ельцина) Горбачев предложил ЦК партии самораспуститься, подав в отставку с поста Генерального Секретаря. Вопрос о дальнейшей деятельности республиканских компартий он предложил решать на соответствующем, республиканском уровне. На своем, российском уровне Ельцин решил этот вопрос немедленно: деятельность Российской компартии на территории России «приостановил», а ее имущество «взял под охрану» (последнее действительно было совершенно необходимо, чтобы не допустить погрома партийных комитетов торжествующей толпой, уже атаковавшей комплекс центральных партийных зданий на Старой площади). Упрекая Ельцина за «торопливость», Горбачев вынужден был позаботиться о сохранности «всесоюзной» части имущества КПСС; сама же она без всякого сопротивления перестала существовать всего за пару дней.

В мировом коммунистическом движении сейчас насчитывается с полсотни партий (до конца 80-х годов было вдвое больше). Всякое бывало в истории - начиная с «исключительного закона» Бисмарка против германских социал-демократов; некоторые правительства некоторых стран запрещали компартии, распускали, изгоняли, а то и просто вешали коммунистов без суда. Что предпринимали компартии при начале подобных репрессий? Организовывали массовые выступления с протестами против преследований (митинги, демонстрации, забастовки), а партийные функционеры тем временем укрывали в подполье типографии и т.п. технику, создавали на всякий случай арсеналы с запасами оружия, переправляли за границу партийную кассу и архив, и, если не было другого выхода, партия уходила в подполье.

Видели мы хоть что-нибудь подобное в конце августа 1991 года? Ровно ничего - никаких массовых протестов, никакой подготовки подполья. А ведь партия не могла заранее знать, чем обернется поражение путча именно для нее. Но КПСС задолго до своей «кончины», давно уже была никакой не коммунистической партией. «Стадо баранов» (по Живкову), по собственной глупости освободившееся от своего вожака, оказалось без него на действия не способно. Никому эта квази-коммунистическая партия сразу стала не нужна, почти никто о ней не пожалел, никто за нее не заступился. Правда, застрелились сгоряча два «видных деятеля» КПСС и один Маршал Советского Союза, но кто теперь докажет - отчего: с досады, что путч провалился, или со стыда, что партия оказалась ни на что не годна?

Четверо самоубийц (включая одну поэтессу) - это не так много при катаклизмах мирового масштаба. А что же остальные 19 миллионов «членов и кандидатов» квази-коммунистической партии? А ничего. Убедившись, что «демократы» для них ГУЛАГ не подготовили, квази-коммунисты смирно переждали некоторое время, дождались, пока уляжется пыль, отряхнулись и - когда почувствовали, что «можно» - стали свою партию из обломков восстанавливать вновь: все же партия для взаимной выручки может еще пригодиться.

Но никто не способен дважды войти в одну и ту же реку. Партии и организации, слепленные из обломков КПСС - это совсем другая материя. Хотя «посткоммунистические» наследники КПСС подчеркивают свою преемственность от самой РСДРП, в действительности они ведут за собою лишь частично людей, повязанных прошлым, а большею частью - оставшихся с ними просто по инерции. Квази-коммунистическая партия себя изжила задолго до доконавшего ее путча, и это было одной из причин провала последнего.

В свое время молодой генерал Наполеон Бонапарт впервые «показал себя» перед Конвентом, когда не постеснялся применить пушки в уличных боях с плохо вооруженными мятежниками - в самом центре Парижа. России повезло - среди всех монстров Хунты ни одного Наполеона все же не нашлось; бросить пушки и танки против народа они не посмели. Отсутствие у путчистов ГКЧП решительного вождя - это тоже признак вырождения квази-коммунистической партии и всего начальствующего сословия.

В те августовские дни и ночи люди с партийными билетами КПСС встречались по обе стороны баррикад (и в прямом, и в переносном смысле). Наоборот, защитники баррикад вокруг Белого Дома, независимо от наличия или отсутствия в кармане партбилета, все называли себя «демократами» и были едины в своей решимости: диктатуру не пропустить.

Отмечено, что в живом оцеплении вокруг Белого Дома были, среди других демократов, сотни бизнесменов, а коммерческие банки чемоданами подвозили сюда наличные деньги, чтобы люди из «Живого Кольца» могли купить продовольствие и медикаменты. Так, например, Инкомбанк пожертвовал на эти цели 10 миллионов рублей (в то время - большие деньги). Что несколько сот бизнесменов участвовали в обороне Белого Дома - вполне естественно: они защищали свою, буржуазную демократию, которая, среди всевозможных прочих «свобод», предусматривает и «свободу предпринимательства». С другой стороны, ГКЧП сразу же начал готовиться с ними разделаться: уже появились сообщения по радио и телевидению о серии громких «разоблачений» дельцов «теневой экономики»; а в кооперативах началась «инвентаризация» продовольственных запасов: по-видимому, Хунта намеревалась конфискованными товарами, хоть ненадолго, но заполнить прилавки магазинов и таким путем добиться - пусть временной - поддержки народа.

Но несколько сот бизнесменов - это же очень мало; и для бизнеса мало, и для «живой» демократии. Подсчитано, что в «пиковые» моменты (вроде митинга 20 августа) вокруг Белого Дома группировалось до 10 тысяч человек; по ночам в оцеплении, конечно, меньше, но все же десятки тысяч. Что же за народ встал в оцепление на площади? - Во-первых, учащаяся молодежь - студенты и старшеклассники; во-вторых, рабочая молодежь, живущая в общежитии, типа лимитчиков; в-третьих, частично, прочая молодежь, кому исполнилось 18 лет до путча лет за пять и меньше - в годы Перестройки; наконец, небольшая кучка интеллектуалов, учащих тех самых студентов (но гораздо реже - школьные учителя), и др. Из них из всех только бизнесмены имели деньги в кармане - тем и выделялись на фоне «лимиты».