Цви Найсберг - Цунами тоталитарной идеологии

Однако порою бывает оно и довольно-таки жалким, причем даже и при всей своей самой глубочайшей искренности, что вовсе, однако, не умаляет доподлинного благородства всех тех еще изначальных намерений – кое-чего и от таланта тоже вполне ведь зависит, как и от настоящей большой высоты полета чьей-либо безмерно воспаренной к звездам творческой фантазии.

Весьма ярким примером всему тому может уж еще вполне послужить «Обитаемый остров» режиссера Бондарчука.

Однако бывает и наоборот!

А именно когда возвышенный гений и вправду звучно и вполне этак наглядно разом же начнет всячески ведь создавать идеально слепленные из крови и плоти иллюзии, которые затем и будут чествоваться целыми поколениями.

А это между тем сколь до чего безнадежно полностью отравит жизнь целой империи, причем случится все это как раз из-за добела «раскаленных, словно лава» инсинуаций, смело ведущих в гиблую и непроглядную мглу сущего кровавого безвременья.

А это и близко не то, что, скажем ведь, именно что попросту этак до чего наспех отобразить, пусть и на более чем нелепом и крайне примитивном уровне, всю ту чрезвычайно же брутальную суть более чем доподлинного лика всего того чудовищного гитлеризма.

55

И вот, несмотря на все то, что всякое высокое искусство доподлинно уж на редкость всецело превыше всей той самой элементарной пользы, которую оно всем нам всегдашне ведь само собой преподносит, а все же сколь неотъемлемо следует довольно-то пространно и всесторонне весьма этак явственно и конкретно попросту разом еще констатировать.

Никак не иначе, а тот чисто техногенный фактор, появившийся за последние сто лет, собственно же должен был всецело обязать интеллигенцию, куда только пристальнее смотреть на любые искрометно одухотворенные вещи, в том числе и с точки зрения их никак недвусмысленно весьма определенной социальной полезности или наоборот неотвратимо злющей их сущей опасности.

Причем, то истинно уж благостное (с умом и расчетом) приложение чего-либо ко всей той житейской практике общественного бытия должно было быть не только всецело до конца целесообразным, но и вполне надобно было ему еще и содержать в самом себе более чем полноценно здравое чисто утилитарное зерно.

Поскольку буквально любые благие фантазии, коли вот будут они безо всякого ведь чисто житейского их осмысления и впрямь-то как-никак откровенно же грубо втиснуты в узкую щель той еще самой никак небезызвестно насущной действительности, при всем том разве что только окажутся, совсем на редкость попросту так чудовищно же деформированы.

Широта и ласковая простота книжного формата объясняется тем, что внутри него нет совсем ведь никаких препятствий, а если они и есть, то их можно сколь уж запросто так всецело полностью именно что в единый миг раз и навсегда устранить.

Да вот, однако, все это одни только блики и разноцветные миражи!

Ну а чтобы на деле, а не внутри полупрозрачно пустой перламутровой умозрительности как-никак уж добиться должных успехов в том неизменно полном подводных камней царстве всякой вполне реальной жизни нужно было, как есть по крупице и можно сказать ногтями выдирать из серости и мрака яркий свет всего того весьма многозначительно нового…

А между тем то само собой разом еще всячески подразумевает явную необходимость для довольно многих больших писателей исключительно так беспрестанно всячески же изводить всю ту чертову темень сущего невежества.

Но что касается всяких вот капитальных и многозначительных планов по сумасшедше быстрому преображению лика простого народа, то уж при чисто внешней прелести в них был именно тот довольно существенный недостаток, а именно самое полное отсутствие здравого смысла во всем, что, так или иначе, касалось вполне конкретных и чисто житейских вещей.

Но кто-то вещал и вещал о том, что нужно слиться всею душой со всем тем крайне простым людом…

А между тем вычищать до должного блеска весь общественный нужник, нужно бы только ведь разве что, находясь исключительно так всегда уж именно на своем родном месте, а в чисто поле выходить с косой всегда ведь положено разве что только тому, кому это занятие приносит домой хлеб насущный.

Да и вообще стенания великих душ, запертых «в темнице лютой общественной несвободы», нисколько не могли донести до большей-то части всего того дореволюционного общества хоть какие-либо вполне здравые мысли о медленном но верном преображении всех существующих реалий во что-либо более яркое и столь этак совсем уж безыдейно более чем многозначительно светлое.

А вот когда вместо всего того явно начинается тот самый чудовищный ураган, что ко всем чертям до чего разом попросту подчистую более чем безжалостно снесет все то как есть доселе прежнее и былое…

Нет, уж это как раз-таки тогда и впрямь сколь ведь безответственно называть данные вещи не совсем этак вполне удачным опытом по общему улучшению всей общественной жизни…

Да и адские муки людские никакими глубочайшими (в сырой глине быта) самокопательными изысканиями добра быть оправданны, ну никак и близко вовсе этак явно совсем же нисколько не могут!

56

Тем более что все те исключительно вот на редкость весьма плодотворные поиски некоего того единого и общего на всех светлого пути никак не могут сводиться ко всему тому чудовищно ярому насилию над всею той именно что от века полностью вот безбожно совсем уж одинаково существующей действительностью.

А кроме того в корчах и муках наспех и сгоряча воспламененного революционным духом общества рождается один лишь только тот еще сущий и кромешный ад.

Для вполне ведь стояще успешного улучшения всех общественных отношений нужны были совершенно этак иные никак не революционные рамки, поскольку ничем добела раскаленным – клеймо былого рабства никогда вот нисколько раз и навсегда вовсе-то и близко никак не вытравишь.

Ну а в связи с тем коли кто-либо и впрямь совсем недвусмысленно выступает с «бравыми идеями» самыми ударными темпами весьма же скоропалительно приступить к мерам неистово агрессивного подавления всего того до чего ведь беспредельно и поныне вот еще невообразимо широкого общественного зла…

Имея при всем том в виду именно то, что во все времена почти неизменно и сколь еще безотрадно пассивно и вяло, только и переступало из одного века в другой, лишь иногда и разве что частично при этом меняя чисто внешнюю свою форму, но никак не внутреннее немыслимо беспардонное свое содержание.

И кстати, вот еще, что при всех тех весьма многозначительно резких и крайне жестких переменах никак не происходит какое-либо довольно-то весьма существенное переосмысление той донельзя доселе всем обрыдшей действительности, а одно незамысловатое встряхивание общественной жизни, что вполне схоже с землетрясением только трясутся при этом не хлипкие строения, а людские судьбы.