Цви Найсберг - Цунами тоталитарной идеологии

Ну а пресловутое всеобщее счастье это одна лишь гулкая и приторная фальшь медных труб дешевого и разгульного духового оркестра.

Поскольку ничего ведь подобного тому никогда на этом свете попросту и не может где-либо быть, так как в живой природе каждый отдельный разум должен иметь чисто свою совершенно уникальную и крайне на редкость яркую индивидуальность, а также и полностью до конца однозначно свое большое личное счастье.

Ну а создавая из вовсе-то ничего нечто мнимо светлое и полностью общее разве что разом отнимешь у буквально каждого его сугубо личное благо, а вместо него выдашь ему на сменку грязное и потное ожидание того же, что и все другие в одни руки когда-нибудь со временем как-никак еще непременно получат.

Причем чисто эстетически может внешне оно вроде бы все именно так как то, собственно, значит и надо!

Хотя на самом-то деле нечто подобное разве что только ведь и являлось одним тем исключительно плоским, словно блин, прикрытием наиболее главной для всех тех трудовых людей донельзя уж крайне именно что на редкость сколь весьма ответственной их задачи…

И им явно предстояло действительно найти себе невозмутимо достойного и вполне искренне им подходящего великого кумира, то есть того наилучшего из всех людей, которого им и следовало затем сделать наивысшим существом, пред которым все остальные, несомненно, будут попросту обязаны молча склонить головы и колени в жесте чрезвычайной преданности и любви.

А иначе и быть оно тогда никак совсем не могло!

80

И, конечно, кто-либо может истинно уж благородно и громогласно во всеуслышание так ведь и заявить о том, что можно, мол, в единый миг видоизменить весь род людской, попросту дав ему совершенно другую, куда поболее достойную жизнь.

Но на самом-то деле это вовсе-то никак и близко этак никуда не годиться…

А, в особенности, если следовать путем до чего этак никак нисколько незамысловатого переиначивания обывательски житейского сколь ведь до чего еще исключительно уж вовсе необъятно широкого общественного мировоззрения.

Поскольку все те подобного рода жалкие потуги уж на деле действительно совершить те самые исключительно ведь спешные шаги во имя на редкость крайне безапелляционного изменения исключительно многих застарелых людских привычек это не более чем несусветная и впрямь-таки до чего еще бредовая чушь.

Писатель Ефремов в своей книге «Таис Афинская» вполне доходчиво разъясняет на примере Древнего Египта, чем уж все то довольно-таки бессмысленное понукание всего того широкого общественного разума может сколь плачевно и никак так не бескровно когда-нибудь еще и впрямь действительно кончиться:

«Другое заботило его – недавно он понял всю тщету усилий преобразовать Египет, внедрив сюда дух Эллады и гений Александра. “Эту глыбу древних верований, обычаев и уклада жизни, подобную скале из черного гранита Элефантины, – объяснял он Таис, как всегда, умно и убедительно, – невозможно изменить иначе как расколов ее на части. Но поступать так немудро. Разрушая, невозможно сразу заменить прежнее новым, ибо страна останется без закона и обычая, обратясь в сборище одичалых негодяев”».

А как вот иначе?

Всю ту еще издревле существующую жизнь никак за одно поколение и близко так на деле нисколько уж вовсе совсем ведь именно что наизнанку ни в едином глазу попросту не переиначишь!

Однако те и впрямь сколь невообразимо подлые негодяи, что истинно так вязко по самые уши всецело увязли во всем том до самого полного неприличия непримиримо бесноватом фанатизме на данный счет, пожалуй, придерживаются совсем как-никак полностью иного мнения.

Поскольку именно этого им и было некогда, собственно, явно и надо!

81

Они, видите ли, только и желают слепить из общества некий единый организм, в котором всякие гнусные лицемеры, вооруженные знаменем великих пламенных идей вскоре окажутся неким наивысшим всесильным существом, что раз за разом за любого и всякого всесторонне многое будет решать, сколь царственно при этом обретаясь посреди неприметно серого людского конгломерата.

Ну а для наибольшего успеха на этом поприще им всенепременно и вправду было и впрямь-таки надобно совсем же незамедлительно полностью отменить все, то когда-либо ранее существовавшее прежнее, наспех до чего тщательно утрамбовав все общество самыми разнообразными видами совершенно так вездесущего дьявольского

террора.

А между тем любая фанатически кем-либо превозносимая идея может послужить не одним лишь тем сугубо вот всесильно уж чудовищно внешним мерилом всего того нынче так или иначе вообще происходящего, но и действительно стать тем самым наиболее главным краеугольным камнем отныне и на долгие века сколь бескрайне безотрадного общечеловеческого существования…

Причем люди культурные и грамотные будут ее чествовать как раз-таки уж только, именно так потому, что наиболее главная заслуга нынешней власти именно в том непримиримо твердом и вполне устойчивом ее существовании, сулящем самую безбедную жизнь и блага всем тем, кто ее будет до чего искренне во всем дружелюбно поддерживать.

И так тому, в принципе, собственно, и положено быть, поскольку жизнь течет и надо бы плыть разве что лишь по ее безупречно главному течению…

То есть при каком-либо даже и наиболее нелепейшем своем выверте «новая жизнь», никак не осуждалась всем тем безмерно прекраснодушным либеральным мировоззрением.

И ведь на деле все те до чего празднично добродушные суждения обо всем том чрезвычайно медленном, но верном становлении столпов полностью отныне совершенно другого общественного бытия, в конце концов, явно оказались по всему своему духу чем-либо чисто примиренчески пассивно сосуществующим буквально-то со всеми теми крайне удушающе бездушными реалиями нынешнего века.

Что впрочем, и стало самой мощнейшей внутренней подпоркой, сладостно поддерживающей совесть интеллигенции в более чем для нее явственно так во всем надлежащем состоянии полнейшего уж безбрежного покоя.

82

А между тем та интеллигенция, что никак в упор попросту вообще не видит кровавые деяния сущих нелюдей совершенно так невольно при этом становится с ними на одну и ту же, собственно, планку.

Не во всяком смысле, конечно, но все то ее гробовое молчание очень даже способствует тишине и спокойствию тех, кто беспощадно и каждодневно губит саму совесть всей нации.

Причем она никак не связана с какой-либо общественной прослойкой или наличием или отсутствием какого-либо весьма уж довольно существенного образования.

И как вообще могут господа интеллектуалы и вправду ведь являться аморфной массой праздных зрителей всего уж того так или иначе происходящего в их стране?