ПИОНЕР Array - Пионер, 1953 № 06

- Куда?

- Сказали: «Везите по дороге на Парфино, там вас встретят». А где, не сказали.

- Что же ты меня вчера на Быки не позвал? - пожалел огорчённый Лёнька.

- Да я ведь звал тебя. Сам сказал, неохота.

- Ладно, теперь спорить нечего. Ты скажи только, ничуть не врёшь?

- Не вру! Гляди, полный карман табаку мне дали. «Отдай, - говорят, - мужикам». - Толька вытащил из кармана горсть темнозелёной махорки. - Я им говорю: «Без махорки достанем!» А они - нет! Вон сколько насыпали!…

- Как же теперь быть? Надо придумывать. А ребята знают?

- Нет ещё.

- Тогда пошли к ним.

Лёнька забежал в избу, схватил шапку, натянул на плечи пиджак, и товарищи отправились искать Серёгу и Сашку.

После долгих споров пришли к выводу, что одним здесь ничего не сделать. Решили, что Толька расскажет всё отцу.

Было это в среду, а в пятницу на рассвете на четырёх дровнях ребята выехали из Лукина. На краю деревни их остановил часовой.

- За сеном! За сеном едем! - крикнул Толька. Он считал, что чем громче кричать, тем понятнее будут его слова.

- Чего кричишь? Всё равно не поймёт, - остановил Лёнька и попробовал сам объясниться с часовым. - За сеном едем. Понимаешь?

Лёнька взял из саней клок сена, поднёс его ко рту, показал на лошадь и начал громко чавкать. Часовой пропустил подводы. Ребята повернули лошадей на луга.

К полудню., навалив доверху четыре воза сена, минуя Лукино, выехали на парфинскую дорогу.

Снегу выпало ещё мало, дорога была не накатана, и лошади с трудом тянули большие возы. Ребята шли следом за первым возом и поглядывали по сторонам, не появятся ли партизаны. Прошли мимо развилки, выехали на заснеженную просеку, миновали Жёлтые пески. Молодые сосенки ветвями цепляли сено, и сухая трава повисала на иглах. В лесу белым-бело, тихо, - побегать бы здесь на лыжах, да не до того. Ребята даже не обратили внимания на белку, которая бусинками проворных глаз с любопытством глядела на дорогу.

- Ну, где же они? - нетерпеливо спросил Лёнька. - Скоро уж Парфино будет.

- Сам не знаю. Сказали, на дороге встретят…

- Может, забыли, - предположил Серёга.

- Как бы не так! Им…

Передняя лошадь вдруг остановилась. Молодой парень, появившийся нивесть откуда, держал её под уздцы. Он был в ватном пиджаке, в сапогах и шапке-ушанке. За спиной партизана была винтовка.

- Приехали всё-таки! - сказал он весело. - А я за вами давно слежу. От самой развилки. Тебя как звать-то?

- Толькой.

- Ну вот, ты и будешь за старшего. Толька зарделся от такой неожиданной

чести, а Лёнька сделал безразличный вид, чтобы не подумали, будто ему завидно или досадно.

Партизан заложил в рот два пальца и пронзительно свистнул. Не успел ещё замереть свист, как ему ответили с двух сторон - из глубины леса и с дороги.

- А ну, сворачивайте -в лес! Парень сам повёл первую лошадь. За ним ребята повели остальных… Шли целиной не меньше километра. Иногда казалось, что широченные возы нипочём не. пройдут между деревьями, но парень уверенно шёл вперёд, и возы протискивались среди ветвистых елей.

Так добрались они до мелколесья. Здесь на земле, расчищенной от снега, горел костёр, и около него сидело трое партизан. Рядом стояло несколько распряжённых лошадей. Лошади ели овёс из мешков, надетых на их морды до самых глаз. Увидя возы с сеном, партизаны встали. К ребятам подошёл человек в дублёном полушубке с маузером на поясе. У него были небольшая смолисто-чёрная бородка, усы и совершенно прямой, словно без переносицы нос. На кого, походил он, Лёнька никак не мог вспомнить.

- Это вы привезли? - спросил чернобородый. - Молодцы! Сено переваливать некогда, мы вам другие сани дадим. Грейтесь пока.

Оставив ребят возле костра, он отошёл и распорядился перепрягать лошадей в порожние розвальни.

Скоро лошади были готовы. Чернобородый снова подошёл к ребятам

- Ну, спасибо вам. А теперь домой езжайте, нам тоже пора. Дорогу-то одни найдёте?

- Найдём! Мы по следу выедем.

- Вот и хорошо. Да! - остановил ребят чернобородый. - Вот захватите с собой. Отдайте старшим, пусть прочитают. Только глядите, чтобы не пронюхали фашисты: повесят.

Он вытащил из кармана пачку листовок, взял две из них и передал Сашке.

Замирая от радости, ребята хлестнули коней. Мальчики все вместе сидели на передних розвальнях.

- Давай здесь прочитаем, - предложил Лёнька. - На большаке опасно.

Ребята остановили лошадь и принялись читать листовку.

- «Речь товарища Сталина, - начал Лёнька, - на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве».

Что! Вот тебе «Москва капут, Москва капут», - передразнил кого-то Лёнька. - Слышали: «на Красной площади в Москве». Значит, Москва наша! Ура!…

Лёнька вскочил в розвальнях, лошадь, испугавшись, рванула, и он едва устоял на ногах. Конь лёгкой рысцой засеменил по накатанному следу, потом опять перешёл на шаг, а ребята ничего не замечали. Только время от времени кто-нибудь перебивал Лёньку:

- Подожди, прочитай ещё раз. Нет, не то, где про партизан сказано…

И Лёнька снова читал:

- «…братья и сестры в тылу, нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков!» Это про нас сказано. Товарищ Сталин нас поздравляет! Вот здорово!

В конце речи Лёнька прочитал особенно запомнившиеся ему слова:

- «Война, которую вы ведёте, есть воина освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!» Слыхали?! - воскликнул Лёнька. - Александр Невский-то первым стоит, земляк наш!…

- А другие кто?

- Предки наши. Не знаешь, что ли!

- Не всех, - признался Талька.

- А я тебе про любого расскажу, - сказал Сашка. - Вот возьми Суворова…

Разговор здесь прервался. Лошадь вышла на парфянскую дорогу и, почуяв дом, рысцой затрусила к деревне, но ребята завернули её влево, на Воронцово. Надо было ещё раз съездить на луга. Нельзя же порожняком возвращаться в деревню: гитлеровцы могут заподозрить неладное!

Затея с сеном обошлась как нельзя лучше. Никто не обратил внимания на четверых мальчуганов, возвратившихся под вечер в деревню с возами сена. Гитлеровскому часовому и в голову не пришло, что эти деревенские мальчишки, степенно идущие за своими санями, возвращались с партизанского задания.

Но удача не всегда сопутствовала ребятам. Спустя несколько дней Лёнька ворвался в избу, глянул, нет ли дома Буби, и торопливо заговорил: