Журнал «Пионер» - Пионер, 1939 № 12 Декабрь

Пять дней в пироге, на пути к поселку Пляшущих Кроликов, прошли для Чикени довольно благополучно: его поил и кормил индеец, один из спутников торговца. Бобренку только недоставало Чилеви и, наверное, было непонятно, куда вдруг исчезли Саджо и Щепиэн. Он начал тосковать, часто скулил и все ждал, что Саджо, как всегда, откликнется на его зов. Все было напрасно: только чужой индеец появлялся, чтобы переменить ему воду и дать корм. По поручению торговца этот человек поехал с Чикени на пароходе, довез его до железной дороги, получил за бобренка деньги и там покинул его.

Бобренок начал громко скулить и рваться на свободу, он, верно, думал, что приехал домой, и ждал, что дети Освободят его из душного и неудобного помещения. Но никто не пришел. Он стал грызть ящик - в ответ какие-то чужие, недобрые голоса донеслись до него. Сам не свой от страха, бобренок лежал теперь не двигаясь и только скулил в тоске. Где же, где Саджо? Она всегда утешала его в беде и брала на руки. И где Чилеви?

Скоро Чикани очутился в поезде, который помчал его с грохотом и ревом. Оглашенный невероятным шумом, бобренок бросился вниз головой в по-илочку, наверное, приняв ее за нырялку, и перевернул воду. К довершению всех бед его начала мучить жажда. И есть было нечего: никто не позаботился о том, чтобы положить корм в ящик. а Саджо просто не успела сунуть краюшку хлеба ему на дорогу: слишком неожиданно унес бобренка торговец. Измученный голодом, жаждой, тоской, испуганный до полусмерти, Чикени снова принялся грызть ящик, чтобы вырваться на волю. И если бы он не сломал об гвоздь один из своих острых резцов, то, наверное, добился бы своего.

Поезд мчался. Бобренка швыряло из стороны в сторону, и все тельце стало ныть от ушибов.

Наконец, поезд сделал последнюю остановку, однако мучительное путешествие не кончилось: тряска на грузовике была еще сильнее чем в поезде. Только потом наступил покой.

Кто-то с треском открыл ящик, чья-то большая сильная рука бережно подняла бобренка за хвост; другая перевернула Чикени головой кверху; палец погладил горячий носик, одну из усталых лапок, а тихий голос промолвил какие-то ласковые слова - бобренку сразу стало легче.

Это был Алек - смотритель из увеселительного сада. Увидев, в каких ужасных условиях пришлось ехать зверьку и какой он был грязный и жалкий, Алек оказал раздраженно агенту по перевозке:

- Ни воды, ни корма - ничего; нос как в огне, потрескался хвост, переломаны зубы. Разве так перевозят бобров? Это просто безжалостно! Ну ничего, малыш, мы тебя приведем в порядок, - добавил он, ласково взглянув на бобренка.

Скоро Чикени прибыл в новое свое жилище. Пол там был твердый, словно из камня, со всех сторон возвышалась железная ре-шотка. Было тесно, особенно после привольной жизни на озере. Вдруг Чикени: почуял воду и забыл обо воем. Он увидел перед собой прозрачный пруд, не очень большой. но в нем была вода. Бобренок бросился туда и, плавая на поверхности, стал жадно пить. Живительная влага освежила все тело, облегчила боль в лапках и хвоста, Отмокли и комья грязи, прилипшие к шорстке. После трехдневного мучительного пути - грохота, голода, грязи - это купанье показалось бобренку верхом блаженства.

Чикени очень тосковал, когда попадал в клетку.

Набравшись немного сил, Чикени решил вынырнуть в свободные воды, но налетел головой на цементное дно бассейна. Удар оглушил бобренка. Немного погодя он сделал вторую попытку, которая кончилась такой же неудачей. Он начал царапаться лапками и пробовал грызть зубами цементное дно, ища выхода, но только поломал себе коготки и еще больше повредил зубы. Тогда бобренок выкарабкался из пруда, побрел к решотке и попытался пролезть через нее. Но железные прутья не пускали. Чикени хотел перегрызть их - все напрасно. Он стал бегать по своей тюрьме, иногда останавливался, пытаясь подрыть землю, но под ногами всюду был цемент. Долго он метался так от пруда к решотке, грыз железные прутья, скреб цемент и, вконец обессилев, растянулся на раскаленном полу и заскулил от тоски.

Алек-смотритель все видел. Он стоял за решоткой и только качал головой, приговаривая:

- Горе-то какое, беда!

Алек очень любил животных, хорошо умел приручать их - этим он и занимался в увеселительном саду. Ему жаль было четвероногих узников. И теперь он не мог равнодушно смотреть на маленького Чикеии, который так безнадежно бился за свою свободу. Алек открыл дворцу, шагнул за решот-ку и бережно взял на руки тоскующего зверька. Он понес Чикени к себе домой.

Когда дети выбежали навстречу отцу и увидели у него на руках бобренка, они закричали от радости и стали хлопать в ладоши. Чикени, испугавшись шума, ткнулся мордочкой под полу пиджака смотрителя: он /же считал Алека своим другом. Скоро дети успокоились немного, и смотритель спустил бобренка на пол. Трое ребят обступили зверька и с любопытством ждали, что он будет делать. Их мать сказала:

- Ах ты, малыш такой! У тебя ведь все косточки торчат. Джо, - попросила она сынишку, - сбегай за яблоком, бобренок непрочь будет им полакомиться.

Джо сейчас же принес яблоко и положил его перед Чикени. Бобренок потянул носиком: он никогда еще не слышал такого чудесного запаха. Он впился в яблоко изломанными зубами, ухватился за него двумя лапками, с жадностью стал грызть. Смотритель очень обрадовался: некоторые из его питомцев совсем отказывались от пищи и умирали, но этот - Алек теперь знал - выживет. Дети звонко смеялись, любуясь забавным бобренком. Он сидел совсем как человек и так усердно уничтожал яблоко, что скоро и половины не осталось.

Алек принес свежие тополевые веточки с сочными листьями, к ним бобренок не притронулся, сидя за решоткой. Но теперь он стал есть. А дети не отрывали глаз от потешного зверька и очень удивлялись, как ловко он зажимает в кулачок пучок листьев и кладет их в рот.

Бобренок начал даже урчать от удовольствия, и дети пришли в полный восторг. Маленькая белокурая девочка закричала:

- Послушайте, послушайте, только: он разговаривает, как ребеночек! Пусть он поживет у нас на кухне. Можно, папа?

Жена тоже стала уговаривать смотрителя:

- Давай, Алек, оставим его у себя на некоторое время. Ведь сейчас в саду, все равно, никого нет. Малышу тоскливо будет в клетке.

Алек ответил:

- Ты права. Пусть переночует у нас.

Они принялись устраивать у себя на кухне уголок для Чикени. Алек-смотритель прикрепил к полу большую лоханку с водой, поставил набок ящик и положил туда охапку чистой соломы. Бобренок проспал там спокойно всю ночь.