Петр Альшевский - «Дожить до смысла жить»

Дилигаев. С Савицким они кореша.

Сбулов. В газету отправим?

Дилигаев. Они что, придурки, против Савицкого что-то печатать… а если полковнику Семину передать?

Сбулов. Он в системе на главных ролях, а тут мы материал ему подрывной… да он нас как за диверсию! (в кармане звонит мобильный) Привет, Татьяна. И сколько их? Надолго, думаешь, засели? Мы выезжаем.

Дилигаев. Что, в парк?

Сбулов. Татьяна выпивающую компанию засекла. Говорит, основательно на лавке расположились.

Дилигаев. Спасибо парку, подкармливает нас понемногу.

Сбулов. Вытряхивания из наших задрипанных выпивох второй оклад нам не сделают.

Дилигает. Какая-никакая прибавка. Я давно думал о Татьяне тебя спросить. В ментовке она раньше не работала?

Сбулов. Женскую зону она охраняла. С отбывающими бабами была резка и поплатилась. Знай, начальница, кого в парашу мордой кунать.

Дилигаев. И на ком она погорела?

Сбулов. На любовнице нашего пахана.

Дилигаев. Игоря Игоревича Вялого?

Сбулов. А кто у нас мэр – не апостол же Андрей. Любовницу, чтобы она поумнела, на зону он поместил. Не хочешь быть шелковой – послужи обществу, в пошивочном цеху ухоженные пальчики поуродуй, по обвинению в экстремизме ее вроде упрятали.

Дилигаев. Под эту статью кого угодно можно.

Сбулов. Ни за что посадили – на зоне не психуй, не горюй, позитивное впечатление о себе создавай. Для условно-досрочного. Назад в мир тебя выпустят, но что помешает тебя назад за решетку? Твое осознание, что твое поведение должно измениться. С кем был нелюбезен, изволь любезным стать.

Дилигаев. Вздумаешь характер показывать – сцапают и оформят.

Сбулов. За двойной экстремизм!

Дилигаев. За экстремизм, ха-ха, с отягощающими!

Сбулов. Бабенка нашего пахана дурь из головы выбросила, и у них душевное родство, сексуальная благодать, желание нежное покорной цыпочки чего же не исполнить. А пожелала она, думаю, надзиравшую за ней Татьяну по наклонной отправить.

Дилигаев. За зэками надзирать – служба шакальная, но материально ты не в пролете.

Сбулов. Да, жалко такую терять. Но безысходность, не в этом, а в том, что по всему городу распространено указание Татьяну на работу не брать. Никуда. А ей и самой надо кушать, и сына-полудурка кормить.

Дилигаев. Кажется, она где-то работает.

Сбулов. Смелый осетинский джигит в свой магазин ее взял. Внешне она привлечь не могла, выходит, из сострадания пахана он ослушался. В торговом зале ей появляться запрещено. В подсобке ишачит.

Дилигаев. Он ее скрывает, но кто-то увидит, шепнет…

Сбулов. И с его магазином бульдозером разберутся. Отчаянный мужик, что тут скажешь. Если работу у него она потеряет, ей реально будет не на что жить.

Дилигаев. Когда он выпивох замечает, ты же ей долю даешь.

Сбулов. С отобранных у них пятисот рублей ее доля полтинник. Не проживешь.

Дилигаев. Увеличь.

Сбулов. Хрен ей. Сегодня машину у парку бросим и ногами к ним пойдем.

Дилигаев. При виде нашей машины научились они верно мыслить…

Сбулов. Бутылки в урну пошвыряют и хана уликам. Но сегодня мы к ним подкрадемся. У нас с Татьяной все скамейки в парке пронумерованы. Бухают они на четырнадцатой.

Дилигаев. Незаметно к ней подойдешь?

Сбулов. Безусловно.

Дилигаев. Демонически ты усмехаешься.

Сбулов. Обыкновенная усмешка. Не надо дьяволов из нас делать!

Действие третье.

На парковой скамейке унылая Бортникова, косеющий Круварев, бутылки вина и водки, удивительно приличный Шпицын со своим стаканом на ногах.

Круварев. Выжидательной тактики в любви я, Машенька, не придерживаюсь. Склоняешься ты к нему, но моя активность его обаяние пересилит.

Бортникова. Нет у него обаяния.

Круварев. А кто тебя уговорил вечерок нам подарить? Не он?

Бортникова. На вас полтора часа я выделила. Через двадцать минут уезжаю.

Шпицын. До автобусной остановки мы тебя проводим. Вино тебе нравится? Сама этот сорт захотела.

Бортникова. Я его когда-то пила, и оно мне вкуснее, чем сейчас, показалось.

Шпицын. Компания, наверное, приятнее была.

Бортникова. Да вы неплохая компания. Водку не стаканами, а по чуть-чуть. На посиделках с мужчинами женщинам нечасто у нас выпадает с кем-то трезвым поговорить. А вы насасываться не торопитесь. Довольно интеллигентное общение.

Круварев. Словно в дворянском собрании!

Шпицын. Тише ты, спящих ворон разбудишь… птицы очень рано ложатся спать.

Бортникова. Им рано вставать.

Круварев. Махающая крыльями ворона мне и ночью попадалась! Не спалось ей от чего-то. А взрослая здоровая ворона сколько яиц откладывает?

Шпицын. Не в тему ты прешь…

Круварев. Птиц не я вклинил. Вам о птицах можно, а мне нельзя?

Шпицын. Ну поучаствуй, не затыкаю я тебя, друг ты мне… говори о птицах. На твоей лестничной площадке мертвый попугай, помню, лежал.

Круварев. Его из квартиры Сафоновых выкинули. Их дочь мне позже сказала, что он от старости умер. За полгода до смерти ему было всего три года. У той же дочки спросил, каких лет ваш попугай, и она мне сказала.

Шпицын. А они тебя к себе приглашали? Откуда ты узнал, что у них попугай?

Круварев. Я из-за двери его слышал. Однажды он чего-то разорался, а я выходил и до меня донеслось. Орал он без слов. Нашим языком не владел. (Бортниковой) Зонтик у тебя в сумочке есть?

Бортникова. Он постоянно со мной. Зимой без зонта шла и сугробы на плечах принесла. С того дня я с ним не расстаюсь. О зонте ты спросил, заботу обо мне проявляя?

Круварев. Дождя сегодня не обещали. Просто раскрыла бы зонт, посидела под зонтиком… это он мне сказал.

Шпицын. Я?

Круварев. Сказал, что женщина под зонтиком – это очень элегантно.

Шпицын. Я про конкретную женщину говорил. Худенькую, с прямой спиной, сидит в лодке и у нее в руке нарядный зонтик. А толстуха под зонтом? На что она похожа?

Круварев. На гриб-боровик!

Шпицын. Правильное сравнение.

Бортникова. Я совершенно не толстая.

Шпицын. Ты выглядишь по-настоящему прекрасно. Мне и водку пить не надо, чтобы так о тебе сказать. Но бутылка нами куплена и ей суждено быть допитой. (Крувареву) За второй бутылкой я тебя не пошлю. Не надейся, что она уедет, а мы бухать тут продолжим. Если бы не она, я бы не стал с тобой пить!

Круварев. С ней выпить и закадрить, а меня не погонишь, я же друг… да я знал! Раньше отработаем и выпьем, а сейчас ты изменился, трезвым на прощание руку мне жмешь. А с ней разговорился и побухать приглашаешь. И контуженный бы смекнул, что тебе баба, а не выпивка интересна. (Бортниковой) Видишь, какой у него интерес. На серьезные отношения перспектива.

Бортникова. Обрывать наше знакомство я не рвусь. (Шпицыну) Полного подчинения от женщины ты не требуешь?

Шпицын. Я за равенство.

Круварев. И против братства! Я о том, что былой склонности к братской мужской дружбе я в тебе не замечаю. Легавые, твою мать…