Петр Альшевский - «Дожить до смысла жить»

Прядилов. Есть дела поважнее.

Судрогин. Распоряжение Дзержинского – извращенцам ничего не спускать. Не может мы его игнорировать.

Прядилов. Попозже займемся…

Дабунов. Я извиняюсь, но мне не попадалось, чтобы Феликс Дзержинский данной темы касался. Я бы знал. Мне положено.

Судрогин. Тебе положено знать, что ты безыдейный мужеложец и никто больше. О Дзержинском, паскуда, поговорить со мной хочешь? О руководителем, дорогом мне не меньше, чем мое сердце мне дорого?

Шамчанов. Мы – художники-агитаторы.

Дабунов. Агитационные плакаты совместно мы пишем. Для укрепления нашего продуктивного сотрудничества нам и жить вместе сказали.

Судрогин. А жены?

Дабунов. Мы холостяки.

Судрогин. Я холостой и мой друг такой… зубы вы заговариваете. Не агитаторы вы – содомиты выкручивающиеся.

Шамчанов. У меня в прошлом полугодии четыре женщины было! Половую жизнь чаще, чем регулярно, я вел!

Судрогин. Дарованная мужчине неотразимость наполняет его постель разнообразным богатством. В твоем, представленном нам образе, ни намека на нее я не вижу.

Шамчанов. А я их не лицом привлекал. И не широченными плечами. Советская власть меня оценила… поставила на значительное довольствие в плане пайка. Барышни запах еды унюхали, наперебой себя принялись предлагать… у Сергея Пеленского выдающихся поэтический талант, но новую власть его стихи только бесят. На пропитание ему не подбрасывают, и вившиеся вокруг него бабочки переметнулись ко мне, к монументальному скульптуру Вислоухову, к куплетисту-вдохновителю Ванькину… за четыре месяца в изобразительной технике весьма я прибавил.

Судрогин. Спал с очередной бабенкой, объедался рагу, затем снова в кровать… еще и в рисунке успевал совершенствоваться?

Шамчанов. Рисовать я стал лучше. С повышенного довольствия меня сняли не из-за убыли мастерства. Излишества положительно на меня повлияли. Рука окрепла, глаз обрел недостижимую прежде остроту… работы я создавал идеологически выдержанные. Тут строжайшим образом я следил. Тем ни менее повышенный паек мне уже не выдают. Тянувшиеся ко мне барышни как ошпаренные косули разбежались.

Дабунов. Крестьянские волнения в плакате отобразил ты сомнительно…

Шамчанов. Плакат был принят!

Дабунов. Тебе за него выговаривали.

Шамчанов. Дай я неправильный угол зрения, меня бы к стенке поставили!

Судрогин. За нами бы не заржавело.

Лябаева. Наказание божье или коммунистическое наказание, уезжать мне отсюда придется…

Судрогин. С пожитками на прежнее место вы, гражданка, последуете. Изучить ваши вещи нам не следует, ничего ворованного не найдем?

Лябаева. Я царского ротмистра задерживала. Увечья в драке с ним получила!

Судрогин. Участие в задержании – дело неженское. По жизни вы вообще чем занимаетесь? Не коллеги мы с вами?

Лябаева. Я свет провожу.

Судрогин. Баба-электрик? А в свободное время член специальной женской бригады, особо опасных монархистов задерживающей?

Лябаева. Я его не по долгу службы. Он по коридору улепетывал, и я в него вцепилась… в учреждении, которое проводкой мы оснащали.

Прядилов. Вам повезло.

Лябаева. Увечья я получила!

Прядилов. Не вижу я у вас увечий.

Лябаева. Наличествуют они, не волнуйтесь! Так в чем же мне, по-вашему, повезло?

Прядилов. Наш начальник из-за контузии по этажам иногда бегает, бессвязно кричит… застрелил бы он вас, дамочка, прерви вы его беготню. В электричестве, выходит, хорошо разбираетесь?

Лябаева. Были мастера, обучили…

Прядилов. Смелая вы, раз электричества не боитесь. Кто не знает, скажу, что смертоносная это штука.

Лябаева. Сейчас смерть всегда с нами рядом, а до революции удивление я вызывала серьезное. С электричеством, дура, связалась, башку в львиную пасть запихнула… старшие по положению мужчины обо мне заботились. Никакой работы по профилю не давали.

Бруткевич. Революция с дискриминацией женщин покончила. У меня в домоуправлении на всех тяжелых работах женщины состоят.

Судрогин. В ногу с постановлениями вы, товарищ, идете. Внедрять женский труд! Забыть о старорежимных послаблениях! Вы, господа агитаторы, в ваших плакатах мимо женщины на службе революции не проходите? Дабунов. Женщин мы призываем работать, где прикажут. В годы испытаний не ныть.

Шамчанов. «От сложностей скулишь – возвращению буржуев способствуешь!».

Дабунов. Живописный плакат получился.

Судрогин. С десяток бессонных ночей над ним, наверное, просидели?

Шамчанов. Вы, знаете, контру ловите, а не над творческим процессом подшучивайте…

Судрогин. На нас огрызнулся – себя наказал. Обоих для разбирательства к нам повезем?

Прядилов. Надо обдумать…

Алтуфин. Я бы денежно с ним уладил.

Судрогин. Чтобы за свою свободу они нам…

Бруткевич. Что же творится! Ладно, я управдом, но берущие взятки чекисты…

Алтуфин. Деньги не нам. Приговорим их женщине-электрику обратный переезд оплатить.

Лябаева. Я бы их деньги с чистым сердцем взяла!

Судрогин. Возмездие мелковатым мне кажется. Он на чекиста рот раззявить посмел! На месте его бы грохнул, не подчиняйся я вашим, Петр Петрович, приказам!

Прядилов. Я тебе приказываю позволить им удалиться. Дамочке на извозчика дайте и идите.

Дабунов. Извозчик ее обдерет. Обговорить с ним цену я возьму на себя. А не сказать ли мне, что ЧК бесплатно отвезти женщину ему повелело?

Судрогин. Извозчик – существо недоверчивое. Документы потребует ему показать. Немало у нас развелось любителей дармовщины, нашим грозным именем прикрывающихся! В ресторане норовят не заплатить, в бане на халяву попариться… для чего нам с мандатом к извозчик выбегать? Чтобы ваши деньги сэкономить?

Дабунов. Денег у нас крохи…

Лябаева. А мои крохи жизнь уже склевала!

Прядилов. Заплатите женщине за проезд. Управдома подключить разрешаю.

Бруткевич. При себе денег я не имею, да и дома они под контролем жены, страшной скряги…

Прядилов. Позавчера пятерых управдомов мы расстреляли.

Бруткевич. Незачем мне такое говорить, если моей смерти от удара вы не желаете…

Судрогин. Дело подготавливающих взрывы управдомов. Не всех, у нас полагают, мы вычислили.

Бруткевич. Найду я ей денег, у дворника Макарыча займу… идемте, товарищи, не будем чекистам мешать.

Судрогин. Уборщицу нам пришли. Пылища в квартире!

Бруткевич. Найду кого-нибудь…

Лябаева. А с деньгами не прокатишь?

Бруткевич. Слово тебе даю, Цезаря и Антония слово…

Судрогин. Помоложе найди!

Бруткевич. Какую-нибудь вам отыщу…

Судрогин. Совсем молодую! Молоденькие самые шустрые, быстрее здесь уберется.

Бруткевич, агитаторы и Лябаева уходят.

Прядилов. Управдом тебя, Василий, послушается. Девчонкой ты все усложнил.