Алишер Навои - Язык птиц

«Твои мысли, — промолвил Удод, — только смута,
И в долине премудростей нет им приюта.

Если высшая цель тебе стала присущей,
Нет иного на свете, — лишь бог вездесущий.
#

Если ты благодати в желанном достиг,
Значит, ты и объятий с желанным достиг.

2370 А не с ним ты — нет сердцу желанья иного,
Нет в душе от него отрешенного зова!

А обрел ты его, претерпев разлученье,
Разве выше его может быть устремленье?

Если он для души и для тела — предел,
Страсть к нему в нем самом и имела предел.

А найдешь его — сердцем расстанься со скверной,
Все свое созидай на любви к нему верной!»

Бу Саид был пловцом в глубях рек единенья,
Разум немощен выразить им восхищенье. [167] Бу Сайд — Абу-л-Хайр Сайд. — См. примеч. к бейту 2343.

2375 От народа прозванье «сапожник» приял он,
Днем и ночью желанному тайны вверял он.

Как-то в Мекке толпа богомольцев, молясь,
Благодати просить у творца принялась.

Были все там к божественным свитам причастны,
Все, как есть, к божьим тайнам сокрытым причастны.

И они, преклонивши колени, молились,
О посланье божественной сени молились.

И к обители господа пали челом,
И друзьями просились войти в его дом.

2380 Лишь тот муж, кладезь тайн сокровенного клада,
Тот цветник, где цветет единенья услада,- — [168] ...Тот цветник, где цветет единенья услада. — См. примеч. к бейту 467.

Только он средь молящихся был молчаливым,
Словно пьян отрешеньем, без сил, — молчаливым.

И упал на молящихся вдруг его взгляд,
И промолвил он слово, порывом объят:

«Боже! Все, чего нету для них и желанней,
Я постиг и не ведаю мук и страданий.

Ты взыскуем сим людом, со мною ты — рядом,
На соблазны смотрю я невидящим взглядом.

2385 Быть с тобою всегда — вот моя благодать,
Обретенное было бы глупо искать!

В единенье с тобою нашел я отраду,
Сих просящих желанье сверши им в награду!»

И еще был вопрос: «О постигший науки!
Если путь сей, предавший сердца наши муке,

Приведет нас на пиршество в шахском чертоге,
Нужно нам о подарке подумать в дороге.

Как почтить шаха даром достойным, — скажи,
Отыскать где подарок такой нам, — скажи!»

2390 «Вот, — ответил Удод, — превосходное слово!
Шаху люб будет дар только свойства такого,

Если сыщешь вовек небывалое диво, —
Что рубины и жемчуг! То — малое диво!

В шахских залежах — слитков не счесть и монет,
А жемчужинам-перлам и счета в них нет!

Той казне поклоняются ангелы верно,
И у праведных преданность ей беспримерна.

Там бесценнейших благ отрешения много,
И бесценных сокровищ смирения много.

2395 Там свершений, присущих пророкам, не счесть,
И святых, что в смиренье глубоком, не счесть.

Всех отличий добра, сколь ни будут благими,
Там премного, и все там — во прахе пред ними.

Редкий дар там — одни лишь печали страданий,
И следа там вовек не встречали страданий.

Там — обитель добра, отрешенья чертог,
Он превыше ста тысяч престолов высок.

Славы, счастья, добра — там всегда изобилье,
Только немощи нет там и нету бессилья.

2400 Ты туда свое горе всецело пожертвуй,
Боль души и страдания тела пожертвуй.

В том чертоге от века даров этих нет,
И не требуй от шаха страданий и бед.

Припади к нему с болью, страданьем, недугом,
Если хочешь ему быть всепреданным другом».

Жил властительный шах, повелитель всем шахам,
Над людьми был он тенью, простертой аллахом.

Вся в жемчужинах звезд, словно солнце — корона,
Словно все поднебесье — страны его лоно.

2405 Сын его был такой красотой наделен,
Что подобной красы не видал небосклон.

В горних высях красы равен звездам слепящим,
Он в хранилище благ был рубином блестящим.

В благолепье ночей светом блещущим полон,
В цветнике красоты кипарисом расцвел он.

Шах под кровом дворца его тайно берег,
Чтоб огонь красоты его вечность не сжег,

Мир избавить от бедствий надеждою тешим,
Не пускал его в город ни конным, ни пешим.

24,0 И затворник, в садах охраняемый тыном,
Лишь в своем цветнике красовался павлином.

Отрешен от всего шахским нравом он был,
Лишь в саду своем предан забавам он был.

День пришел — шах испил чашу благостной доли,
И наследник его заблистал на престоле.

И державная хутба ему была пета,
И чеканом его выбивалась монета. [169] Хутба—молитва, читаемая по пятницам в соборной мечети и содержащая провозглашение здравицы правящему государю.

Как-то выехал он погулять на коне,
Теша душу весельем, скакал по стране.

2415 Он на площадь губительной смутой ворвался,
Волей неба погибелью лютой ворвался.

И в чавган на скаку в диком гаме играл он,
Головами людей, как мячами, играл он. [170] Чавган — игра, разновидность поло: две партии всадников особыми клюшками отбивают друг у друга шар и стремятся загнать его в пространство между двух столбов.

И куда он ни гнал своего скакуна,
Там толпа горожан была смутой полна.

Люд, увидев его, одержимый любовью,
Как в силках, был и страстью губим и любовью.

И, нагрянув на подданных бедствием пущим,
Вихрем мчался он в сад свой к пылающим кущам.

2420 Горожане: «О боже, внемли нам!» — кричат,
От любви к нему криком единым кричат.

Все за ним, по следам его, скопом ходили,
И к дворцу и к садам его скопом ходили.

Злобный шах, все величье утратив от ражу,
Осерчал и обрушился гневно на стражу:

«Эй, гоните смутьянов-мятежников прочь!
А ослушников тотчас на пытку волочь!»

Как ни гнали смутьянов — и сзади и сбоку, —
А усердие стражников не дало проку.

2425 Горожане все стали совсем одержимы,
В посрамленье помешанным всем одержимы.