Мирослав Крлежа - Избранное

Словом, на суде, к удовольствию обеих сторон, царили взаимное понимание, мир и покой. Я безропотно подчинился приговору (к удовольствию обеих сторон), защитник Домачинского господин Аурел Германский был удовлетворен решением суда, и, таким образом, щекотливое дело было закончено к удовольствию обеих сторон и в соответствии с законами. В соответствии с теми же законами я переселился в камеру (к удовольствию обеих сторон), снабженную тюфяком с клопами, где и пребываю с апреля месяца, встречая пятую полную луну, которая светит мне в окно, рисуя на полу правильный четырехугольник, разделенный решеткой на двадцать маленьких квадратов: пять расположенных горизонтально и четыре — вертикально. Я лежу на спине, закинув руки за голову, не отрываясь, смотрю на бледно-зеленый прямоугольник лунного света, расчерченный на двадцать квадратов, и думаю о таинственном смысле всего, что творится со мной вот уже почти год.

Отвергнутому обществом смутьяну, что мечется на соломенном тюфяке, снедаемый внутренними муками и жестокой бессонницей, вдруг открылась истинная подоплека всех дотоле непонятных явлений: и сумасшедшей спешки потерявших голову событий, и боя часов, что звонят на колокольне, и лунного света, и клопов, и статей, и межпланетных и международных отношений, — и все это представилось ему ненужным, как и сам он, как и весь род людской, что предается праздным разговорам о торговле копченостями, о преимуществе одной статьи перед другими, о правилах шахматной игры, о грандиозных сражениях в отдаленные эпохи, о победах и поражениях, о разыгранных партиях, представлениях, процессах и приговорах, которых за долгую историю цивилизации накопилась такая масса, что, не боясь впасть в преувеличение, ее можно смело назвать пирамидой человеческого опыта… И человеку трудно приспосабливаться к этой действительности, трудно, но не всем! Существуют счастливые исключения из общего правила — им легко! Вернее, наоборот, страдают одиночки, огромное же большинство мирно занимается бухгалтерией (обычно двойной), ведя примерный, добропорядочный образ жизни, торгуя, согласно предписаниям закона, путешествуя, повелевая и не затрудняя себя напрасными поисками весьма проблематичного выхода из тупика, которого нет, да и не может быть; вместо этого они истово и благолепно поклоняются вышестоящим чинам этого или того света, честно тянут лямку и так, перемежая работу с молитвой и постом, вовсе не тревожатся пустотой, леденящей душу. Они пристроены. Им хорошо. Их армия необозрима, в нее непременно входят: Аквацурти-Сарваш-Дальские, Атила и Арпад Ругваи, министры Кробатины и Харамбашевичи, попугаи, вроде Хуго-Хуго и Ото-Ото, Петретичи, Фурланиевы, Дагмар-Варагонские — словом, каждый, кто понимает толк в бридже, любит всласть поспать, покурить и нанюхаться табаку, а потом издавать звуки через отверстия своего тела, которые в данном случае заменяют свирель, как бы утверждая этим свои права и внушая окружающим твердое убеждение, что выполнять высокие общественные функции в состоянии только тот, кто заполняет таким способом нежелательную пустоту вокруг себя. Надо храпеть во сне, а равно и наяву: это единственный способ решить загадку вселенной. Короче говоря, храпи и будь высокого мнения о достоинствах своего храпа! Но что делать мне, если я не могу храпеть, если я, превратившись в бдительного стража своей совести, страдаю бессонницей и, выражаясь живописным, патетичным и старомодным слогом, бодрствую в страшном одиночестве, едва удерживаясь от покушения на собственные ногти? Окутанный дымом, объятый страхом, задавленный ложью и тоской, я слушаю бой курантов и, внимая ночным голосам, стерегущим мое одиночество, отыскиваю в них особый смысл, которого, быть может, они и лишены.

Для того чтобы возвыситься над адской суетой, что окружает нас, примирить противоречия, отягощающие сознание, и внести разумность во всеобщую бессмыслицу, человек должен прибегнуть к испытанному методу самообороны, который в обиходе вульгарно называется «мировоззрение».

Вот, например, Валент Жганец из Стубиц, по прозванию Бейего, закоренелый браконьер и стреляный волк, который в данный момент объят глубоким сном на своей койке у окна и выводит мощными, как органные мехи, легкими сложные рулады, имеет все основания похвастаться своим мировоззрением — он может быть им вполне доволен. Валент слегка поцарапал лесника и с трепетом ожидает решения кассационного суда, которое будет вынесено после пересмотра его дела; этот твердый в своих взглядах на мир человек разрешает себе волноваться только по поводу одной, действительно стоящей проблемы — как выкрутиться с минимальным сроком каторги из скверной истории. У доктора Вернера тоже есть мировоззрение! Кратко ею можно сформулировать так: «Во всяком случае, но, и так далее». Вернера занимает одно — изыскание способа, который позволил бы ему вытянуть из секретного фонда возможно большую сумму, не выходя, однако, из рамок бюджета — во всяком случае, и так далее, но — все же! У Домачинского солидное мировоззрение. Уже в восемнадцатом году он предсказал перспективы развития европейской политики, а точнее, он предвидел их еще в четырнадцатом году, состоя на секретной службе сараевской полиции. Уволенный чиновник Домачинский и мечтать бы не смел о блестящей карьере фабриканта ночных горшков, если бы не его мировоззрение, которое, как маяк, прорезает ночную тьму. Арпад и Атила, Хуго-Хуго, Марко Антоние Яворшек и Ото-Ото — все они имеют мировоззрение. Это не догматические мировоззрения, нет в них ничего и от школьных предрассудков; свободные художники, заброшенные по воле рока в сей мир, должны были сами выработать принципы в либеральном духе, которые помогли бы им разобраться в царящем хаосе, ибо известно, что самый дешевый компас надежнее звезд, которые всякую минуту норовят скрыться за облака и подвести морехода, что они с успехом и проделали со мной. Преступник Матко из сорок седьмой камеры, хозяин черепахи Жеральдины, исповедует мировоззрение, подкрепленное железной силой оружия. Просидев по тюрьмам около семнадцати лет (на этот раз он случайно попался из-за невинной карманной кражи) и снова выйдя на свободу, он, по собственным его словам, разбогатеет и убежит за границу, или кончит свой век на виселице. Преступник Матко, Валент Бейего, Домачинский, моя жена Агнесса, ее баритон — все они имеют свое мировоззрение, а у меня, как это ни странно, у меня нет мировоззрения и, что поразительнее всего — никогда не было. Хорошо, если бы нашлось магическое средство: револьвер, порошок от бессонницы, игрушка, женщина, карты, лошади или карьера, — которое производило бы действие идеологической касторки и прочищало затуманенный рассудок человека; это помогло бы ему подобрать ключ к загадке своей судьбы и обрести мировоззрение. Но, право, было бы еще лучше, если бы какой-нибудь предприниматель догадался открыть лавчонку с товаром, по всем правилам помеченным фирменным клеймом «Королевская распродажа мировоззрений»; в такую лавчонку можно было бы зайти и, поклонившись милому хозяину, спросить несколько коробок самых модных, самых современных и комфортабельных «мировоззрений». Тогда каждый накупил бы себе тысячу мировоззрений: одни оставил бы про запас, другие испробовал бы на практике. И все пошло бы отлично — человек спокойно заснул бы, убаюканный сознанием того, что в любой момент он может осветить тьму дьявольским фосфором мировоззрения, которое охраняет его покой, оберегая от опасностей. Представьте себе, что вам понадобилось немедленно решить некий сложный вопрос; вы берете метафизические спички, что лежат возле вас на ночном столике, зажигаете свечу — и в тот же миг вспыхивает желанный свет. Мировоззрение усыпляет разум, совесть и сердце, оно продлевает жизнь и омолаживает. Пока рядом с вашей кроватью на тумбочке лежат коробки патентованного «мировоззрения», восполняющего провалы памяти, останавливающего икоту совести, оттачивающего ум и гарантирующего успех, — откиньте страх перед неожиданностями и катастрофами.