Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And she did not weep for herself, but for him: the hour after his birth she had looked in his dark eyes and had seen something that would brood there eternally, she knew, unfathomable wells of remote and intangible loneliness: she knew that in her dark and sorrowful womb a stranger had come to life, fed by the lost communications of eternity, his own ghost, haunter of his own house, lonely to himself and to the world.	Но оплакивала она не себя, а его: через час после его рождения она поглядела в его тёмные глаза и увидела в них то, что, как она знала, будет сумрачно прятаться в них всегда - неизмеримые глубины неуловимого и неопределённого одиночества; она поняла, что в её тёмной и печальной утробе обрёл жизнь чужак, вскормленный утраченными заветами вечности, свой собственный призрак, привидение, блуждающее по собственному дому, одинокий и в себе самом, и в мире.
O lost.	Утрата, утрата!
Busy with the ache of their own growing pains, his brothers and sisters had little time for him: he was almost six years younger than Luke, the youngest of them, but they exerted over him the occasional small cruelties, petty tormentings by elder children of a younger, interested and excited by the brief screaming insanity of his temper when, goaded and taunted from some deep dream, he would seize a carving knife and pursue them, or batter his head against the walls.	У его братьев и сестёр, занятых томительной болью собственного взросления, не было времени для него - он был почти на шесть лет моложе Люка, младшего из них, - но иногда они дразнили и мучили его с жестокостью, с которой дети постарше любят мучить тех, кто меньше их, с весёлым любопытством наблюдая его бешеные вспышки, когда, насильно оторванный от своих грёз и доведённый до исступления, он хватал кухонный нож и кидался на них или бился головой об стену.
They felt that he was "queer"- the other boys preached the smug cowardice of the child-herd, defending themselves, when their persecutions were discovered, by saying they would make a "real boy" of him.	Они чувствовали, что он "свихнутый", - и, когда его преследователям попадало за эти издевательства, они, согласно законам самодовольной трусости, управляющим детским стадом, оправдывались тем, что хотят сделать из него "настоящего мальчика".
But there grew up in him a deep affection for Ben who stalked occasionally and softly through the house, guarding even then with scowling eyes, and surly speech, the secret life.	А в нём росла глубокая привязанность к Бену, который бесшумно проходил по дому, уже тогда пряча свою тайную жизнь за хмурыми глазами и угрюмой речью.
Ben was a stranger: some deep instinct drew him to his child-brother, a portion of his small earnings as a paper-carrier he spent in gifts and amusement for Eugene, admonishing him sullenly, cuffing him occasionally, but defending him before the others.	Бен сам был чужим, и какой-то глубокий инстинкт влёк его к маленькому брату, - часть своего небольшого заработка разносчика газет он тратил на подарки и развлечения для Юджина, ворчливо одёргивал его, иногда награждал подзатыльниками, но оберегал от остальных.
Gant, as he watched his brooding face set for hours before a firelit book of pictures, concluded that the boy liked books, more vaguely, that he would make a lawyer of him, send him into politics, see him elected to the governorship, the Senate, the presidency.	Г ант, наблюдавший, как он часами сосредоточенно разглядывает картинки на озарённых огнём книжных страницах, пришёл к выводу, что мальчику нравятся книги, и довольно неопределённо решил, что сделает из него адвоката, настоит, чтобы он занялся политикой, и ещё увидит, как он будет выбран губернатором, сенатором, президентом.

And he unfolded to him time after time all the rude American legendry of the country boys who became great men because they were country boys, poor boys, and hard-working farm boys.	И время от времени он рассказывал Юджину весь набор примитивных американских легенд о деревенских мальчиках, которые стали великими людьми потому, что были деревенскими мальчиками, бедными мальчиками, и прилежно трудились на фермах.
But Eliza thought of him as a scholar, a learned man, a professor, and with that convenient afterthought that annoyed Gant so deeply, but by which she firmly convinced herself, she saw in this book-brooder the fruit of her own deliberate design.	Но Элизе он представлялся книжником, учёным человеком, профессором, и с обычным своим уменьем задним числом видеть всё наперёд, которое так раздражало Ганта, она узрела в этой страсти к книгам результат своего собственного продуманного плана.
"I read every moment I could get the chance the summer before he was born," she said. And then, with a complacent and confidential smile which, Gant knew, always preceded some reference to her family, she said:	- Летом, перед тем как он родился, я каждую свободную минуту тратила на чтение, - сказала она и с безмятежно-самодовольной улыбкой, которая, как знал Гант, всегда предшествовала упоминанию о её семье, добавила.
"I tell you what: it may all come out in the Third Generation."	- Вот послушайте, всё это может расцвести в третьем поколении.
"The Third Generation be Goddamned!" answered Gant furiously.	- Да будь оно проклято, это третье поколение! - в ярости ответил Гант.
"Now, I want to tell you," she went on thoughtfully, speaking with her forefinger, "folks have always saidthat his grandfather would have made a fine scholar if!!	- Вот что я хочу сказать, - продолжала она задумчиво, подкрепляя свои слова взмахами указательного пальца. - Люди же всегда говорили, что из его деда вышел бы настоящий учёный, если бы только...
"Merciful God!" said Gant, getting up suddenly and striding about the room with an ironical laugh.	-Боже милосердный! - внезапно вскрикнул Гант и, вскочив, принялся с ироническим смехом расхаживать по комнате.
"I might have known that it would come to this!	- Я мог бы заранее знать, что этим кончится!
You may be sure," he exclaimed in high excitement, wetting his thumb briefly on his tongue, "that if there's any credit to be given I won't get it.	Уж будьте уверены, - возопил он бурно, быстро облизнув большой палец, - если выйдет что-нибудь хорошее, так я, конечно, окажусь ни при чём.
Not from you!	Уж ты об этом позаботишься!
You'd rather die than admit it!	Скорее умрёшь, чем признаешь тут мою заслугу!
No, but I'll tell you what you will do! You'll brag about that miserable old freak who never did a hard day's work in his life."	И я тебе скажу, что ты устроишь - будешь хвастать этим никчемным старикашкой, который в жизни и одного дня не потрудился как следует!
"Now, I wouldn't be so sure of that if I were you," Eliza began, her lips working rapidly.	- На вашем месте я бы не стала этого говорить, -начала Элиза, быстро шевеля губами.
"Jesus God!" he cried, flinging about the room with his customary indifference to reasoned debate.	- Иисусе! - мечась по комнате, воскликнул он с обычным пренебрежением к обоснованным аргументам.
"Jesus God!	- Иисусе!
What a travesty!	Какая насмешка!
A travesty on Nature!	Какая насмешка над природой!

Hell hath no fury like a woman scorned!" he exclaimed, indefinitely but violently, and then as he strode about, he gave way to loud, bitter, forced laughter.	В аду нет фурии опасней, чем женщина отвергнутая! - выкрикивал он с жаром, хотя и без всякой логики, а потом разразился громким, горьким, вымученным хохотом.
Thus, pent in his dark soul, Eugene sat brooding on a fire-lit book, a stranger in a noisy inn.	Вот так, замкнутый в своей тёмной душе, Юджин раздумывал над озарённой огнём книгой - чужак на шумном постоялом дворе.
The gates of his life were closing him in from their knowledge, a vast aerial world of fantasy was erecting its fuming and insubstantial fabric.	Врата его жизни затворялись, укрывая его от всех них, огромный воздушный мир фантазий воздвигал зыбкие туманные постройки.
He steeped his soul in streaming imagery, rifling the book-shelves for pictures and finding there such treasures as With Stanley in Africa, rich in the mystery of the jungle, alive with combat, black battle, the hurled spear, vast snake-rooted forests, thatched villages, gold and ivory; or Stoddard's Lectures, on whose slick heavy pages were stamped the most-visited scenes of Europe and Asia; a Book of Wonder, with enchanting drawings of all the marvels of the age - Santos Dumont and his balloon, liquid air poured from a kettle, all the navies of the earth lifted two feet from the water by an ounce of radium (Sir William Crookes), the building of the Eiffel Tower, the Flatiron Building, the stick-steered automobile, the submarine.	Юджин погружал свою душу в бурлящий поток образов, он рылся по книжным полкам в поисках картинок и находил там такие сокровища, как "Со Стэнли в Африке" - книгу, овеянную таинственностью экваториального леса, полную схваток, чернокожих воинов, летящих копий, огромных деревьев со змеящимися корнями, хижин, крытых пальмовыми листьями, золота и слоновой кости; или "Чтения" Стоддарда, на тяжёлых глянцевитых страницах которой были запечатлены наиболее знаменитые места Европы и Азии; или "Книгу чудес" с завораживающими изображениями всех самых последних достижений века - Сантос-Дюмон на своём воздушном шаре, жидкий воздух, льющийся из чайника, все военные флоты мира, поднятые на два фута из воды одной унцией радия (сэр Уильям Крукс), постройка Эйфелевой башни, автомобиль с рычажным управлением, подводная лодка.
After the earthquake in San Francisco there was a book describing it, its cheap green cover lurid with crumbling towers, shaken spires, toppling many-storied houses plunging into the splitting flame-jawed earth.	После землетрясения в Сан-Франциско появилась книжка с его описанием: её дешёвая зелёная обложка нагоняла ужас - на ней рушились башни, ломались колокольни, многоэтажные дома клонились над развёрстой огненной пастью земли.
And there was another called Palaces of Sin, or The Devil in Society, purporting to be the work of a pious millionaire, who had drained his vast fortune in exposing the painted sores that blemish the spotless-seeming hide of great position, and there were enticing pictures showing the author walking in a silk hat down a street full of magnificent palaces of sin.	И ещё была книга "Дворцы Греха, или Дьявол в Светском Обществе", якобы написанная благочестивым миллионером, который растратил всё своё огромное состояние, обличая запудренные язвы на безупречных репутациях сильных мира сего, - увлекательные картинки изображали автора, который шёл в цилиндре по улице, полной великолепных дворцов греха.
Out of this strange jumbled gallery of pictures the pieced-out world was expanding under the brooding power of his imagination: the lost dark angels of the Dor?	Его задумчивое воображение превращало эту хаотичную галерею в мозаичный мир, который непрерывно рос и ширился - тёмные падшие ангелы
"Milton" swooped into cavernous Hell beyond this upper earth of soaring or toppling spires, machine wonder, maced and mailed romance.	"Потерянного рая" Доре38 слетали на могучих крыльях в недра ада где-то вне этой верхней земли стройных или рушащихся колоколен, машинных чудес, романтики мечей и кольчуг.