Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

At the far southeastern edge he saw his shop: his name painted hugely in dirty scaly white across the brick near the roof: W.	Напротив, в юго-восточном её углу, он увидел свою мастерскую: свою фамилию, намалёванную большими грязно-белыми лупящимися буквами по кирпичу над карнизом: "У.
O.	О.
Gant - Marbles, Tombstones, Cemetery Fixtures.	Г ант. Памятники, могильные плиты, кладбищенские принадлежности".
It was like a dream of hell, when a man finds his own name staring at him from the Devil's ledger; like a dream of death, when he who comes as mourner finds himself in the coffin, or as witness to a hanging, the condemned upon the scaffold.	Это был словно снящийся ад, когда человек видит собственное имя, горящее в гроссбухе Сатаны; это было словно снящаяся смерть, когда тот, кто пришёл на похороны, видит в гробу самого себя, или же, присутствуя на казни, понимает, что вешают его.
A sleepy negro employed at the Manor Hotel clambered heavily up and slumped into one of the seats reserved for his race at the back.	В трамвай тяжело влез сонный негр, истопник из гостиницы "Мейнор", и устроился на одном из задних сидений, отведённых для людей с его цветом кожи.
In a moment he began to snore gently through his blubbered lips.	Через секунду он начал легонько похрапывать, раздувая толстые губы.
At the east end of the Square, Big Bill Messler, with his vest half-unbuttoned over his girdled paunch-belly, descended slowly the steps of the City Hall, and moved soundingly off with country leisure along the cold-metallic sidewalk.	В восточном конце площади по ступеням городской ратуши медленно спустился Большой Билл Месслер, не застегнув до конца жилета на перепоясанном брюхе, и с деревенской неторопливостью звучно зашагал по металлически холодному тротуару.
The fountain, ringed with a thick bracelet of ice, played at quarter-strength a sheening glut of ice-blue water.	Фонтан, охваченный толстым браслетом льда, в четверть силы струил тонкую простыню льдисто-голубой воды.
Cars droned separately into their focal positions; the carmen stamped their feet and talked smokily together; there was a breath of beginning life.	Трамваи один за другим, полязгивая, занимали свои исходные позиции, вагоновожатые притоптывали ногами и переговаривались, выдыхая пар. Город начинал оживать.
Beside the City Hall, the firemen slept above their wagons: behind the bolted door great hoofs drummed woodenly.	Рядом с ратушей над своими повозками спали пожарные - за запертой дверью стучали по дереву большие копыта.
A dray rattled across the east end of the Square before the City Hall, the old horse leaning back cautiously as he sloped down into the dray market by the oblique cobbled passage at the southeast that cut Gant's shop away from the market and "calaboose."	В восточном конце площади перед ратушей загрохотала подвода - старый конь, приседая на задние ноги, осторожно спускался к ломовой бирже по булыжнику кривого переулка, который отделял мастерскую Г анта от биржи и "каталажки".
As the car moved eastward again, Gant caught an angular view of Niggertown across this passage.	Когда трамвай возобновил свой путь на восток, Г анту в этом переулке на мгновение открылся вид на Негритянский квартал.
The settlement was plumed delicately with a hundred tiny fumes of smoke.	Над убогими крышами, как страусовые перья, поднимались десятки струек дыма.

The car sloped swiftly now down Academy Street, turned, as the upper edge of the negro settlement impinged steeply from the valley upon the white, into Ivy Street, and proceeded north along a street bordered on one side by smutty pebble-dash cottages, and on the other by a grove of lordly oaks, in which the large quaking plaster pile of old Professor Bowman's deserted School for Young Ladies loomed desolately, turning and stopping at the corner, at the top of the Woodson Street hill, by the great wintry, wooden, and deserted barn of the Ivy Hotel.	Трамвай быстро покатил вниз по Академи-стрит, повернул на Айви-стрит там, где верхний край Негритянского квартала круто вторгался из оврага в обитель белых, и двинулся на север по улице, окаймлённой с одной стороны закопченными оштукатуренными домиками, а с другой -величественной дубовой рощей, в глубине которой уныло высился обветшавший и заброшенный "Пансион для благородных девиц" старого профессора Боумена. Трамвай снова повернул и остановился на вершине холма на углу Вудсон-стрит перед огромным, холодным, деревянным пустым сараем гостиницы
It had never paid.	"Айви", которая так себя и не окупила.
Gant kneed his heavy bag before him down the passage, depositing it for a moment at the curbing before he descended the hill.	Гант прошёл по проходу, подталкивая коленями тяжёлый саквояж, поставил его на несколько секунд у обочины, а потом начал спускаться с холма по немощёному проулку.
The unpaved frozen clay fell steeply and lumpily away.	Замёрзшие комья глины, подпрыгивая, тяжело катились по склону.
It was steeper, shorter, nearer than he thought.	Склон оказался круче, короче, ближе, чем он думал.
Only the trees looked large.	Только деревья выглядели большими.
He saw Duncan come out on his porch, shirtsleeved, and pick up the morning paper.	Он увидел, как Данкен в подтяжках вышел на крыльцо и поднял газету.
Speak to him later.	Пока не стоит его окликать. Потом.
Too long now.	А то разговор затянется.
As he expected, there was a fat coil of morning smoke above the Scotchman's chimney, but none from his own.	Как он и ожидал, из трубы шотландца валили густые клубы утреннего дыма, а над его трубой не поднималось ничего.
He went down the hill, opening his iron gate softly, and going around to the side entrance by the yard, rather than ascend the steep veranda steps.	Он спустился с холма, бесшумно открыл свою железную калитку и пошёл через двор к боковому крыльцу, чтобы не подниматься по крутым ступенькам веранды.
The grape vines, tough and barren, writhed about the house like sinewy ropes.	Толстые обнажённые виноградные лозы обвисали на стенах дома, как узловатые канаты.
He entered the sitting-room quietly.	Он тихонько вошёл в гостиную.
There was a strong odor of cold leather.	В ней пахло холодной кожей.
Cold ashes were strewn thinly in the grate.	В камине лежал тонкий слой холодной золы.
He put his bag down and went back through the wash-room into the kitchen.	Он положил саквояж и через прачечную прошёл в кухню.
Eliza, wearing one of his old coats, and a pair of fingerless woollen gloves, poked among the embers of a crawling little fire.	Элиза в его старом сюртуке и шерстяных перчатках с отрезанными пальцами ворошила чуть тлеющие угли.
"Well, I'm back," Gant said.	- Ну, я вернулся, - сказал Гант.

"Why, what on earth!" she cried as he knew she would, becoming flustered and moving her arms indeterminately.	- Подумать только! - воскликнула она, как он знал заранее, и всполошилась, нерешительно шевеля руками.
He laid his hand clumsily on her shoulder for a moment.	Он неуклюже положил ладонь ей на плечо.
They stood awkwardly without movement.	Они неловко постояли, не двигаясь.
Then he seized the oil-can, and drenched the wood with kerosene.	Потом он схватил бидон и облил поленья керосином.
The flame roared up out of the stove.	Из плиты с рёвом вырвалось пламя.
"Mercy, Mr. Gant," cried Eliza, "you'll burn us up!"	-Господи помилуй, мистер Гант! - вскрикнула Элиза. - Вы нас спалите!
But, seizing a handful of cut sticks and the oil-can, he lunged furiously toward the sitting-room.	А он, схватив охапку растопки и бидон, яростно устремился в гостиную.
As the flame shot roaring up from the oiled pine sticks, and he felt the fire-full chimney-throat tremble, he recovered joy.	Когда огонь, загудев, взметнулся над облитыми керосином сосновыми сучьями и Г ант почувствовал, как задрожало полное пламени горло камина, он вновь обрёл радость.
He brought back the width of the desert; the vast yellow serpent of the river, alluvial with the mined accretions of the continent; the rich vision of laden ships, masted above the sea-walls, the world-nostalgic ships, bearing about them the filtered and concentrated odors of the earth, sensual negroid rum and molasses, tar, ripening guavas, bananas, tangerines, pineapples in the warm holds of tropical boats, as cheap, as profuse, as abundant as the lazy equatorial earth and all its women; the great names of Louisiana, Texas, Arizona, Colorado, California; the blasted fiend-world of the desert, and the terrific boles of trees, tunnelled for the passage of a coach; water that fell from a mountain-top in a smoking noiseless coil, internal boiling lakes flung skywards by the punctual respiration of the earth, the multitudinous torture in form of granite oceans, gouged depthlessly by canyons, and iridescent with the daily chameleon-shift beyond man, beyond nature, of terrific colors, below the unhuman iridescence of the sky.	Он привёз с собой необъятность пустыни; гигантскую жёлтую змею реки, влекущей взвеси почв со всего континента; пышное зрелище гружёных кораблей, вздымающих мачты над молами, - кораблей, пропитанных тоской по всему миру, несущих в себе отфильтрованные и сконцентрированные запахи земли, чувственного тёмного рома и патоки, дёгтя, зреющих гуайяв, бананов, мандаринов и ананасов, заполняющих тёплые трюмы тропических судов и таких же дешёвых, изобильных и щедрых, как ленивая экваториальная земля и все её женщины; великие названия - Луизиана, Техас, Аризона, Колорадо, Калифорния; спалённый дьявольский мир пустыни и колоссальные полые древесные стволы, сквозь которые может проехать карета; воду, которая падала с горной вершины дымящимися бесшумными извивами, кипящие озёра, взметываемые в небо пунктуальным дыханием земли, бесконечное разнообразие судорог, воплотившееся в гранитные океаны, прорезанные бездонными каньонами, которые играют радугой ежечасно по-хамелеоньи меняющихся оглушительных красок, лежащих вне человека, вне природы, под нечеловечески радужным сиянием небес.
Eliza, still excited, recovering speech, followed him into the sitting-room, holding her chapped gloved hands clasped before her stomach while she talked.	Элиза, всё ещё взволнованная, уже обрела дар речи, вошла вслед за ним в гостиную и рассказывала, держа на животе растрескавшиеся руки в перчатках без пальцев:
"I was saying to Steve last night,	- Я только вчера говорила Стиву: