Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Томас Вулф
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Томас Вулф, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В первом романе американского писателя Томаса Вулфа «Взгляни на дом свой, ангел» жизненная ситуация настолько приближена к самому автору, что его можно во многом считать автобиографическим. Это не только цепь событий, вплотную следующих за биографией самого Вулфа, но и биография духа, повествующая о бурном «воспитании чувств», о любви и ненависти, о страстной привязанности к родине и бегстве от нее и, наконец, о творческих муках писателя. Критика отнеслась к роману очень хорошо, а вот на родине писателя, в Эшвилле, разыгрался скандал, потому что его жители немедленно «обнаружили» прототипы и восприняли роман как пасквиль.

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Взгляни на дом свой, ангел [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Вулф

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He would tear back into the shop muttering, to return almost at once, with a strained pretense at calmness, which ended in a howl:	Он кидался назад в мастерскую только для того, чтобы сразу же снова выйти на крыльцо с притворным спокойствием, которое вскоре разрешалось воплем:
"Now I want to tell you: I give you fair warning once and for all.	- Слушайте, что я вам говорю: предупреждаю вас раз и навсегда.
If I find you on my steps again, I'll put you all in jail."	Если я опять увижу вас на моём крыльце, я вас всех упрячу за решётку!
They would disperse sheepishly to their wagons, flicking their whips aimlessly along the pavements.	Тогда они начинали расходиться к своим телегам, пощёлкивая кнутами по тротуару.
"By God, somethin's sure upset the ole man."	- И чего это старик взбеленился?
An hour later, like heavy buzzing flies, they would drift back settling from nowhere on the broad steps.	Час спустя, точно басисто жужжащие мухи, они снова рассаживались на широких ступеньках, появляясь неизвестно откуда.
As he emerged from the shop into the Square, they would greet him cheerfully, with a certain affection.	Когда Гант выходил из мастерской на площадь, они весело и даже с нежностью приветствовали его:
"'Day, Mr. Gant."	- Наше вам, мистер Гант!
"Good day, boys," he would answer kindly, absently. And he would be away with his gaunt devouring strides.	- Прощайте, ребята, - отвечал он добродушно и рассеянно, и уходил прочь своим размашистым голодным шагом.
As Eugene entered, if Gant were busy on a stone, he would say gruffly,	Когда появлялся Юджин, Гант, если он работал, бросал короткое:
"Hello, son," and continue with his work, until he had polished the surface of the marble with pumice and water.	"Здорово, сын!" - и продолжал полировать мраморную плиту пемзой и водой.
Then he would take off his apron, put on his coat, and say, to the dawdling, expectant boy:	Кончив, он снимал фартук, надевал сюртук и говорил томившемуся в ожидании мальчику:
"Come on.	- Ну, идём.
I guess you're thirsty."	Наверное, пить хочешь.
And they would go across the Square to the cool depth of the drugstore, stand before the onyx splendor of the fountain, under the revolving wooden fans, and drink chill gaseous beverages, limeade so cold it made the head ache, or foaming ice-cream soda, which returned in sharp delicious belches down his tender nostrils.	И они, перейдя площадь, вступали в прохладные глубины аптеки, останавливались перед опаловым великолепием фонтанчика под вращающимися деревянными лопастями вентиляторов и пили ледяные газированные напитки - лимонад, такой холодный, что ломило в висках, или пенящуюся крем-соду, которая резкими восхитительными толчками врывалась в его нежные ноздри.
Eugene, richer by twenty-five cents, would leave Gant then, and spend the remainder of the day in the library on the Square.	После этого Юджин, разбогатев на двадцать пять центов, покидал Ганта и остаток дня проводил в библиотеке на площади.
He read now rapidly and easily; he read romantic and adventurous novels, with a tearing hunger.	Теперь он читал быстро и легко; он с алчной жадностью поглощал романтичные повести и приключенческие романы.

At home he devoured Luke's piled shelves of five-cent novels: he was deep in the weekly adventures of Young Wild West, fantasied in bed at night of virtuous and heroic relations with the beautiful Arietta, followed Nick Carter, through all the mazes of metropolitan crime, Frank Merriwell's athletic triumphs, Fred Fearnot, and the interminable victories of The Liberty Boys of '76 over the hated Redcoats.	Дома он пожирал пятицентовые книжки, которыми были забиты полки Люка; он с головой погружался в еженедельные приключения "Юного Дальнего Запада", по вечерам в постели фантазировал о платоническом и героическом знакомстве с прекрасной Ариэттой, вместе с Ником Картером рыскал по лабиринту преступного мира больших городов, разделял спортивные триумфы Фрэнка Мерриуэлла, подвиги Фреда Фирнота и бесконечные победы "Бойцов свободы семьдесят шестого года" над ненавистными красномундирниками.
He cared not so much for love at first as he did for material success: the straw figures of women in boys' books, something with hair, dancing eyes, and virtuous opinions, impeccably good and vacant, satisfied him completely: they were the guerdon of heroism, something to be freed from villainy on the nick by a blow or a shot, and to be enjoyed along with a fat income.	Вначале любовь интересовала его меньше, чем материальный успех: картонные фигуры женщин в книгах, предназначенных для чтения подростков, - нечто с волосами, шаловливым взглядом, незыблемой добродетелью, всевозможными достоинствами и безупречной пустотой, - полностью его удовлетворяли. Эти женщины были наградой за героизм, тем, что в последний миг бывало вырвано из лап злодея с помощью меткого выстрела или сокрушительного удара в челюсть, а потом - вместе с солидным доходом - знаменовало свершение всех желаний.
At the library he ravaged the shelves of boys' books, going unweariedly through all the infinite monotony of the Algers - Pluck and Luck, Sink or Swim, Grit, Jack's Ward, Jed the Poor-house Boy - and dozens more.	В библиотеке Юджин опустошал полки юношеской литературы, неутомимо устремляясь вперёд по бесконечному однообразию произведений Горацио Олджера - "Стойкость и удача", "Терпение и труд", "Упорство", "Подопечный Джека", "Джед из сиротского приюта" и ещё десятков других.
He gloated over the fat money-getting of these books (a motif in boys' books that has never been sufficiently recognized); all of the devices of fortune, the loose rail, the signalled train, the rich reward for heroism; or the full wallet found and restored to its owner; or the value of the supposedly worthless bonds; or the discovery of a rich patron in the city, sunk so deeply into his desires that he was never after able to quench them.	Он упивался обогащениями героев этих книг (эта тема литературы для подростков постоянно всеми игнорируется). Уловки фортуны - вывороченный рельс, вовремя остановленный поезд и щедрая награда за героизм, или пухлый бумажник, найденный и возвращённый владельцу, или обесцененные акции, внезапно приносящие колоссальные дивиденды, или обретение богатого покровителя в большом городе - все они так глубоко внедрились в его желания, что впоследствии ему никак не удавалось совсем от них избавиться.
And all the details of money - the value of the estate usurped by the scoundrelly guardian and his caddish son, he feasted upon, reckoning up the amount of income, if it were not given, or if it were, dividing the annual sum into monthly and weekly portions, and dreaming on its purchasing power.	Он выискивал все подробности, касавшиеся денег: когда бесчестный опекун и его негодяй-сын присваивали имение, он подсчитывал, какой оно приносило ежегодный доход, а если эта сумма называлась в книге, делил её на месяцы и недели и смаковал её покупательную способность.

His desires were not modest - no fortune under $250,000 satisfied him: the income of $100,000 at six per cent would pinch one, he felt, from lavishness; and if the reward of virtue was only twenty thousand dollars, he felt bitter chagrin, reckoning life insecure, and comfort a present warmth.	Его желания не отличались скромностью -состояние менее четверти миллиона его не удовлетворяло: он чувствовал, что ежегодный доход в шесть процентов с капитала в сто тысяч долларов обрекает человека на скудное существование, а если награда за добродетель составляла всего двадцать тысяч долларов, он испытывал горькое разочарование при мысли о превратностях жизни.
He built up a constant exchange of books among his companions, borrowing and lending in an intricate web, from Max Isaacs, from	Он наладил постоянный обмен книгами со своими товарищами, беря и давая их почитать по сложной системе, которая охватывала и Макса Айзекса, и
"Nosey" Schmidt, the butcher's son, who had all the rich adventures of the Rover Boys; he ransacked Gant's shelves at home, reading translations of the Iliad and the Odyssey at the same time as Diamond Dick, Buffalo Bill, and the Algers, and for the same reason; then, as the first years waned and the erotic gropings became more intelligible, he turned passionately to all romantic legendry, looking for women in whom blood ran hotly, whose breath was honey, and whose soft touch a spurting train of fire.	"Проныру" Шмидта, сына мясника, обладателя всех захватывающих приключений "Юных путешественников"; он обшаривал книжные полки Ганта и читал переводы "Илиады" и "Одиссеи" одновременно с "Бубновым Диком", "Буффало-Биллом" и творениями Олджера - и по той же причине. Затем, когда первые детские годы ушли в небытие и эротические устремления обрели более осознанную форму, он с жадностью накинулся на романтическую литературу, выискивая женщин, в чьих жилах бежала горячая кровь, чьё дыхание было благоуханным, а нежное прикосновение обжигало огнём.
And in this pillage of the loaded shelves, he found himself wedged firmly into the grotesque pattern of Protestant fiction which yields the rewards of Dionysus to the loyal disciples of John Calvin, panting and praying in a breath, guarding the plumtree with the altar fires, outdoing the pagan harlot with the sanctified hussy.	И, грабя тесно уставленные полки, он накрепко увяз в гротескной нелепости протестантской беллетристики, раздающей награды Диониса верным ученикам Жана Кальвина, которые сладострастно пыхтят и молятся в одно и то же время, ограждают древо наслаждений огнями алтаря и в священном браке распутствуют, как ни с одной языческой развратницей.
Aye, thought he, he would have his cake and eat it too - but it would be a wedding-cake.	Да, размышлял он, он вкусит от пирога наслаждений - но это будет свадебный пирог.
He was devout in his desire to be a good man; he would bestow the accolade of his love upon nothing but a Virgin; he would marry himself to none but a Pure Woman.	Он хотел быть добродетельным человеком и собирался возвысить своей любовью только Девственницу; жениться он был намерен только на чистой женщине.
This, he saw from the books, would cause no renunciation of delight, for the good women were physically the most attractive.	Это, как он вычитал из своих книг, вовсе не означало отказа от восторгов плоти, так как добродетельные женщины физически были наиболее привлекательны.
He had learned unknowingly what the exquisite voluptuary finds, after weary toil, much later - that no condition of life is so favorable to his enjoyment as that one which is rigidly conventionalized.	Незаметно для себя он узнал то, что поклонник изысканной чувственности узнает гораздо позже ценой утомительных трудов, - что самое большое наслаждение можно получить только при строгом подчинении условностям.
He had all the passionate fidelity of a child to the laws of the community: all the filtered deposit of Sunday Morning Presbyterianism had its effect.	Он верил в законы маленькой общины со всей страстностью ребёнка - взвесь всех воскресных пресвитерианских проповедей, осаживаясь в его душе, оказала своё воздействие.