Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Фрэнсис Фицджеральд
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Фрэнсис Фицджеральд, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична. Их бунт обречен — и только сами они пока еще об этом не догадываются…

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Фрэнсис Фицджеральд

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

A big, barnlike auditorium, dotted with boys as girls, boys as pirates, boys as babies; the scenery in course of being violently set up; the spotlight man rehearsing by throwing weird shafts into angry eyes; over all the constant tuning of the orchestra or the cheerful tumpty-tump of a Triangle tune.	Большое помещение, похожее на сарай, и в нем -студенты-пираты, студенты-девушки, студенты-младенцы; с грохотом воздвигаются декорации; осветитель, проверяя прожектор, направляет слепящие лучи прямо в чьи-то негодующие глаза; и все время либо настраивается оркестр, либо звучит лихая клубная песня.
The boy who writes the lyrics stands in the corner, biting a pencil, with twenty minutes to think of an encore; the business manager argues with the secretary as to how much money can be spent on "those damn milkmaid costumes"; the old graduate, president in ninety-eight, perches on a box and thinks how much simpler it was in his day.	Студент, который сочиняет вставные стихи, стоит в углу и грызет карандаш: через двадцать минут должны быть готовы еще два куплета - для биса. Казначей и секретарь спорят о том, сколько денег можно истратить на "эти чертовы костюмы для фермерских дочек"; ветеран, бывший президентом клуба в 98-м году, уселся на высокий ящик и вспоминает, насколько проще все это было в его время.
How a Triangle show ever got off was a mystery, but it was a riotous mystery, anyway, whether or not one did enough service to wear a little gold Triangle on his watch-chain.	Как "Треугольнику" вообще удавалось подготовить спектакль - это покрыто тайной, но сама подготовка велась азартно, независимо от того, кто из участников заслужит право носить брелок в виде крошечного золотого треугольника.
"Ha-Ha Hortense!" was written over six times and had the names of nine collaborators on the programme.	"Ого-Гортензию!" переписывали шесть раз, и на программах значились фамилии всех девяти авторов.
All Triangle shows started by being "something different-not just a regular musical comedy," but when the several authors, the president, the coach and the faculty committee finished with it, there remained just the old reliable Triangle show with the old reliable jokes and the star comedian who got expelled, or sick or something just before the trip, and the dark-whiskered man in the pony-ballet, who "absolutely won't shave twice a day, dog-gone it!"	Каждая постановка "Треугольника" в первом варианте преподносилась как "что-то новое, не просто еще одна музыкальная комедия", но, пройдя через руки нескольких авторов, режиссера, президента и факультетской комиссии, сводилась все к тем же старым, проверенным канонам, с теми же старыми, проверенными шутками, и так же буквально накануне отъезда оказывалось, что главный комик не то исключен, не то заболел, и так же ругали брюнета из состава фигуранток за то, что "он, черт его дери, не желает бриться два раза в день".
There was one brilliant place in "Ha-Ha Hortense!"	В "Ого-Гортензии!" был один блестящий эпизод.
It is a Princeton tradition that whenever a Yale man who is a member of the widely advertised	В Принстоне существует поверье, что, когда питомец Йеля, член прославленного клуба
"Skull and Bones" hears the sacred name mentioned, he must leave the room.	"Череп и кости", слышит упоминание этого священного братства, он обязан покинуть помещение.
It is also a tradition that the members are invariably successful in later life, amassing fortunes or votes or coupons or whatever they choose to amass.	Существует и другое поверье: что эти люди неизменно достигают больших успехов в жизни -собирают уйму денег, или голосов, или купонов -словом, того, что надумают собирать.
Therefore, at each performance of	И вот на каждом представлении

"Ha-Ha Hortense!" half-a-dozen seats were kept from sale and occupied by six of the worst-looking vagabonds that could be hired from the streets, further touched up by the Triangle make-up man.	"Ого-Гортензии!" шесть билетов не пускали в продажу, а на непроданные места сажали самых страшных оборванцев, каких удавалось нанять на улице, да еще приукрашенных стараниями клубного гримера.
At the moment in the show where Firebrand, the Pirate Chief, pointed at his black flag and said,	Когда по ходу действия "Арбалет, глава пиратов" говорит, указуя на свой черный флаг:
"I am a Yale graduate-note my Skull and Bones!"-at this very moment the six vagabonds were instructed to rise conspicuously and leave the theatre with looks of deep melancholy and an injured dignity.	"Я окончил Йель - вот они. Череп и кости!" -шести оборванцам было предписано демонстративно встать и выйти из зала, всем своим видом выражая глубокую печаль и оскорбленное достоинство.
It was claimed though never proved that on one occasion the hired Elis were swelled by one of the real thing.	Утверждали, впрочем без достаточных оснований, что был случай, когда к шести подставным питомцам Йеля присоединился один настоящий.
They played through vacation to the fashionable of eight cities.	За время каникул они выступали перед избранной публикой в восьми городах.
Amory liked Louisville and Memphis best: these knew how to meet strangers, furnished extraordinary punch, and flaunted an astonishing array of feminine beauty.	Эмори больше всего понравились Луисвилл и Мемфис: здесь умели встретить гостей, варили сногсшибательный пунш и предлагали взорам поразительное количество красивых женщин.
Chicago he approved for a certain verve that transcended its loud accent-however, it was a Yale town, and as the Yale Glee Club was expected in a week the Triangle received only divided homage.	Чикаго он одобрил за особый задор, выражавшийся не только в громком вульгарном говоре, но поскольку Чикаго тяготел к Йелю и через неделю туда должен был прибыть йельский клуб "Веселье", принстонцам досталась только половина оваций.
In Baltimore, Princeton was at home, and every one fell in love.	В Балтиморе они чувствовали себя как дома и все поголовно влюбились.
There was a proper consumption of strong waters all along the line; one man invariably went on the stage highly stimulated, claiming that his particular interpretation of the part required it.	Крепкие напитки потреблялись там в изобилии; кто-нибудь из актеров неизменно выходил на сцену в подпитии и потом уверял, что этого требовала его трактовка роли.
There were three private cars; however, no one slept except in the third car, which was called the "animal car," and where were herded the spectacled wind-jammers of the orchestra.	В их распоряжении было три железнодорожных вагона, но спали только в третьем, так называемом телячьем, куда запихнули оркестрантов.
Everything was so hurried that there was no time to be bored, but when they arrived in Philadelphia, with vacation nearly over, there was rest in getting out of the heavy atmosphere of flowers and grease-paint, and the ponies took off their corsets with abdominal pains and sighs of relief.	Все происходило в такой спешке, что скучать было некогда, но когда они, уже к самому концу каникул, прибыли в Филадельфию, приятно было отдохнуть от спертой атмосферы цветов и грима, и фигурантки со вздохом облегчения сняли корсеты с натруженных животов.
When the disbanding came, Amory set out posthaste for Minneapolis, for Sally Weatherby's cousin, Isabelle Borg?, was coming to spend the winter in Minneapolis while her parents went abroad.	Когда гастроли кончились, Эмори на всех парах помчался в Миннеаполис, потому что Изабелла Борже, кузина Салли Уэдерби, должна была провести там зиму, пока ее родители будут за границей.

He remembered Isabelle only as a little girl with whom he had played sometimes when he first went to Minneapolis.	Изабеллу он помнил маленькой девочкой, с которой когда-то играл.
She had gone to Baltimore to live-but since then she had developed a past.	Потом она уехала в Балтимор - но с тех пор успела обзавестись прошлым.
Amory was in full stride, confident, nervous, and jubilant.	Эмори чувствовал необычайный подъем, он строил планы, нервничал, ликовал.
Scurrying back to Minneapolis to see a girl he had known as a child seemed the interesting and romantic thing to do, so without compunction he wired his mother not to expect him ... sat in the train, and thought about himself for thirty-six hours.	Лететь на свидание с девушкой, которую он знал в детстве, - это казалось ему в высшей степени интересным и романтичным, так что он без зазрения совести телеграфировал матери, чтобы не ждала его... сидел в поезде и тридцать шесть часов без перерыва думал о себе.
"Petting"	Новое в жизни Америки
On the Triangle trip Amory had come into constant contact with that great current American phenomenon, the "petting party."n	Во время гастрольной поездки Эмори постоянно сталкивался с важным новым явлением американской жизни, именуемым "вечеринки с поцелуями".
None of the Victorian mothers-and most of the mothers were Victorian-had any idea how casually their daughters were accustomed to be kissed.	Ни одна викторианская мать - а викторианскими были почти все матери - и вообразить не могла, как легко и привычно ее дочь позволяет себя целовать.
"Servant-girls are that way," says Mrs. Huston-Carmelite to her popular daughter. "They are kissed first and proposed to afterward."	"Так ведут себя только горничные, - говорит своей веселой дочке миссис Хастон-Кармелайт. -Их сначала целуют, а потом делают им предложение".
But the Popular Daughter becomes engaged every six months between sixteen and twenty-two, when she arranges a match with young Hambell, of Cambell & Hambell, who fatuously considers himself her first love, and between engagements the P. D. (she is selected by the cut-in system at dances, which favors the survival of the fittest) has other sentimental last kisses in the moonlight, or the firelight, or the outer darkness.	А веселая дочка, Общая Любимица, в возрасте от шестнадцати до двадцати двух лет каждые полгода объявляет о своей новой помолвке и наконец выходит замуж за молодого Хамбла из фирмы "Камбл и Хамбл", который пребывает в уверенности, что он ее первая любовь, да еще в промежутках между помолвками Общая Любимица (выбранная по тому признаку, что ее чаще всех перехватывают на танцах, в соответствии с теорией естественного отбора) еще нескольких вздыхателей дарит прощальными поцелуями при лунном свете, у горящего камина или в полной темноте.
Amory saw girls doing things that even in his memory would have been impossible: eating three-o'clock, after-dance suppers in impossible caf?s, talking of every side of life with an air half of earnestness, half of mockery, yet with a furtive excitement that Amory considered stood for a real moral let-down.	На глазах у Эмори девушки проделывали такое, что еще на его памяти считалось немыслимым: ужинали в три часа ночи в несусветных кафе, рассуждали о всех решительно сторонах жизни -полусерьезно-полунасмешливо, однако не умея скрыть возбуждения, в котором Эмори усматривал серьезный упадок нравственности.