Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Фрэнсис Фицджеральд
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Фрэнсис Фицджеральд, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична. Их бунт обречен — и только сами они пока еще об этом не догадываются…

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Фрэнсис Фицджеральд

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He had sunk through the thin surface of that, now moved in a region where the feet and the fear of white walls were real, living things, things he must accept.	Сквозь тонкую корку ужаса он провалился в пространство, где те ноги и страх перед белыми стенами стали реальными, живыми, неотвратимыми.
Only far inside his soul a little fire leaped and cried that something was pulling him down, trying to get him inside a door and slam it behind him.	Только в самой глубине души еще вспыхивало крошечное пламя и кричало, что что-то тянет его вниз, пытается втолкнуть куда-то и захлопнуть за ним дверь.
After that door was slammed there would be only footfalls and white buildings in the moonlight, and perhaps he would be one of the footfalls.	А когда эта дверь захлопнется, останутся только шаги и белые здания в лунном свете, и может быть, сам он станет одним из этих шагов.
During the five or ten minutes he waited in the shadow of the fence, there was somehow this fire... that was as near as he could name it afterward.	За те пять или десять минут, что он ждал в тени забора, пламя не угасло... иначе он потом не умел это назвать.
He remembered calling aloud:	Он помнил, что взывал вслух:
"I want some one stupid.	"Мне нужен кто-нибудь глупый!
Oh, send some one stupid!" This to the black fence opposite him, in whose shadows the footsteps shuffled... shuffled.	Пришлите мне кого-нибудь глупого!" - взывал к черному забору, в тени которого те шаги все шаркали, шаркали...
He supposed "stupid" and "good" had become somehow intermingled through previous association.	"Глупый" и "хороший", видимо, слились воедино в силу каких-то давнишних ассоциаций.
When he called thus it was not an act of will at all-will had turned him away from the moving figure in the street; it was almost instinct that called, just the pile on pile of inherent tradition or some wild prayer from way over the night.	Воля в этих призывах не участвовала - воля заставила его убежать от той фигуры, что появилась впереди, - а взывал инстинкт, слой за слоем копившаяся традиция либо бездумная молитва, рожденная давно, еще до этой ночи.
Then something clanged like a low gong struck at a distance, and before his eyes a face flashed over the two feet, a face pale and distorted with a sort of infinite evil that twisted it like flame in the wind; but be knew, for the half instant that the gong tanged and hummed, that it was the face of Dick Humbird.	А потом вдали словно тихо ударили в гонг, и перед ним над теми ногами сверкнуло лицо, бледное, искаженное каким-то несказанным пороком, от которого оно кривилось, как пламя на ветру, но те полминуты, что гонг звенел и глухо замирал вдали, он знал, что это лицо Дика Хамберда.
Minutes later he sprang to his feet, realizing dimly that there was no more sound, and that he was alone in the graying alley.	Вскоре затем он вскочил на ноги, смутно сознавая, что звуков больше нет и что он один в редеющем мраке переулка.
It was cold, and he started on a steady run for the light that showed the street at the other end.	Было холодно, и он побежал, ровно и без остановок, в ту сторону, где светилась улица.
At the Window	У окна
It was late morning when he woke and found the telephone beside his bed in the hotel tolling frantically, and remembered that he had left word to be called at eleven.	Когда он проснулся, телефон у его кровати в гостинице звонил не умолкая, и он вспомнил, что просил разбудить его в одиннадцать.
Sloane was snoring heavily, his clothes in a pile by his bed.	На другой кровати храпел Слоун, одежда его была свалена в кучу на полу.
They dressed and ate breakfast in silence, and then sauntered out to get some air.	Они молча оделись и позавтракали, потом вышли на воздух.

Amory's mind was working slowly, trying to assimilate what had happened and separate from the chaotic imagery that stacked his memory the bare shreds of truth.	Мысль у Эмори работала медленно, он все старался осознать случившееся и вытянуть из хаоса образов, заполнявших память, какие-то обрывки действительности.
If the morning had been cold and gray he could have grasped the reins of the past in an instant, but it was one of those days that New York gets sometimes in May, when the air on Fifth Avenue is a soft, light wine.	Если бы утро было холодным и пасмурным, он сразу ухватил бы прошедшее, но выдался один из тех редких для Нью-Йорка майских дней, когда воздух на Пятой авеню сладостен, как легкое вино.
How much or how little Sloane remembered Amory did not care to know; he apparently had none of the nervous tension that was gripping Amory and forcing his mind back and forth like a shrieking saw.	Сколько и что именно помнил Слоун - это Эмори не интересовало, судя по всему, Слоун не испытывал того нервного напряжения, которое не отпускало его самого, ходило у него в мозгу туда-сюда, как визжащая пила.
Then Broadway broke upon them, and with the babel of noise and the painted faces a sudden sickness rushed over Amory.	Потом на них накатился Бродвей, и от пестрого шума и накрашенных лиц Эмори стало дурно.
"For God's sake, let's go back!	- Ради бога, пойдем обратно.
Let's get off of this-this place!"	Подальше от этого... этого места.
Sloane looked at him in amazement.	Слоун удивленно воззрился на него.
"What do you mean?"	- Ты что?
"This street, it's ghastly!	- Эта улица, это же ужас!
Come on! let's get back to the Avenue!"	Пошли обратно на Пятую.
"Do you mean to say," said Sloane stolidly, "that 'cause you had some sort of indigestion that made you act like a maniac last night, you're never coming on Broadway again?"	- Ты хочешь сказать, - повторил Слоун невозмутимо, - что у тебя было вчера несварение желудка и ты вел себя как маньяк, а посему ты уже и на Бродвей больше никогда не выйдешь?
Simultaneously Amory classed him with the crowd, and he seemed no longer Sloane of the debonair humor and the happy personality, but only one of the evil faces that whirled along the turbid stream.	Эмори тут же причислил его к толпе, - прежний Слоун с его легким характером и беспечным юмором стал всего лишь одним из порочных призраков, несшихся мимо в мутном потоке.
"Man!" he shouted so loud that the people on the corner turned and followed them with their eyes, "it's filthy, and if you can't see it, you're filthy, too!"	- Пойми ты! - выкрикнул он так громко, что кучка прохожих на углу оглянулась и проводила их глазами. - Это же грязь, и если ты этого не видишь, значит, ты и сам грязный.
"I can't help it," said Sloane doggedly. "What's the matter with you?	- Ничего не поделаешь, - упрямо отозвался Слоун.- Да что с тобой стряслось?
Old remorse getting you?	Совесть замучила?
You'd be in a fine state if you'd gone through with our little party."	Хорош бы ты сейчас был, если б остался с нами до конца!
"I'm going, Fred," said Amory slowly.	- Я ухожу, Фред, - медленно произнес Эмори.
His knees were shaking under him, and he knew that if he stayed another minute on this street he would keel over where he stood. "I'll be at the Vanderbilt for lunch."	Ноги у него подкашивались, и он чувствовал, что если еще минуту пробудет на этой улице, то просто упадет и не встанет. - Ко второму завтраку приду в "Вандербильт".

And he strode rapidly off and turned over to Fifth Avenue.	Он быстро зашагал прочь и свернул на Пятую авеню.
Back at the hotel he felt better, but as he walked into the barber-shop, intending to get a head massage, the smell of the powders and tonics brought back Axia's sidelong, suggestive smile, and he left hurriedly.	В гостинице ему стало легче, когда он вошел в парикмахерскую, решив сделать массаж головы, запах пудры и одеколона вызвал в памяти лукавую, двусмысленную улыбку Аксии, и он поспешил уйти.
In the doorway of his room a sudden blackness flowed around him like a divided river.	В дверях его номера внезапная тьма хлынула на него с двух сторон, как два рукава реки.
When he came to himself he knew that several hours had passed.	Он очнулся с четким ощущением, что прошло несколько часов.
He pitched onto the bed and rolled over on his face with a deadly fear that he was going mad.	Рухнул ничком на кровать, объятый смертельным страхом, что сходит с ума.
He wanted people, people, some one sane and stupid and good.	Ему нужны были люди, люди, кто-нибудь нормальный, глупый, хороший.
He lay for he knew not how long without moving.	Он не знал, сколько времени пролежал неподвижно.
He could feel the little hot veins on his forehead standing out, and his terror had hardened on him like plaster.	В висках явственно бились горячие жилки, ужас затвердел на нем, словно гипс.
He felt he was passing up again through the thin crust of horror, and now only could he distinguish the shadowy twilight he was leaving.	Он чувствовал, что снова выбирается наверх сквозь тонкую корку ужаса, и только теперь яснее различил сумеречные тени, едва не поглотившие его.
He must have fallen asleep again, for when he next recollected himself he had paid the hotel bill and was stepping into a taxi at the door.	Видимо, он опять заснул - следующим, что сохранила память, было, что он уже расплатился по счету в гостинице и садится в такси.
It was raining torrents.	На улице лил дождь.
On the train for Princeton he saw no one he knew, only a crowd of fagged-looking Philadelphians.	В поезде на Принстон не было знакомых лиц, только стайка совсем, видно, выдохшихся юнцов из Филадельфии.
The presence of a painted woman across the aisle filled him with a fresh burst of sickness and he changed to another car, tried to concentrate on an article in a popular magazine.	Оттого, что напротив него сидела накрашенная женщина, к горлу снова подступила тошнота, и он перешел в другой вагон, попытался прочесть статью в каком-то журнальчике.
He found himself reading the same paragraphs over and over, so he abandoned this attempt and leaning over wearily pressed his hot forehead against the damp window-pane.	Поймав себя на том, что раз за разом перечитывает те же пол страницы, он отказался от этой попытки и устало припал горячим лбом к отсыревшему стеклу окна.
The car, a smoker, was hot and stuffy with most of the smells of the state's alien population; he opened a window and shivered against the cloud of fog that drifted in over him.	В вагоне курили, было жарко и душно, словно здесь смешались запахи разноплеменного населения всего штата; он попробовал открыть окно, и его обдало холодом облако ворвавшегося снаружи тумана.