Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Фрэнсис Фицджеральд
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Фрэнсис Фицджеральд - По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Фрэнсис Фицджеральд, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Первый, носящий автобиографические черты роман великого Фицджеральда. Книга, ставшая манифестом для американской молодежи "джазовой эры". У этих юношей и девушек не осталось идеалов, они доверяют только самим себе. Они жадно хотят развлекаться, наслаждаться жизнью, хрупкость которой уже успели осознать. На первый взгляд героев Фицджеральда можно счесть пустыми и легкомысленными. Но, в сущности, судьба этих "бунтарей без причины", ищущих новых представлений о дружбе и отвергающих мещанство и ханжество "отцов", глубоко трагична. Их бунт обречен — и только сами они пока еще об этом не догадываются…

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

По эту сторону рая [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Фрэнсис Фицджеральд

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He wondered if this air of symmetrical restraint, this grace, which he felt was continental, was distilled through Mrs. Lawrence's New England ancestry or acquired in long residence in Italy and Spain.	Он задумывался над тем, откуда взялась эта благопристойная сдержанность, это изящество, в котором ему чудилось что-то неамериканское, -было ли все это унаследовано миссис Лоренс от предков, поколениями живших в Новой Англии, или приобретено во время длительного пребывания в Италии и Испании?
Two glasses of sauterne at luncheon loosened his tongue, and he talked, with what he felt was something of his old charm, of religion and literature and the menacing phenomena of the social order.	После двух бокалов сотерна язык у него развязался, и, чувствуя, что к нему возвращается былое обаяние, он свободно заговорил о религии, литературе, опасных социальных тенденциях.
Mrs. Lawrence was ostensibly pleased with him, and her interest was especially in his mind; he wanted people to like his mind again-after a while it might be such a nice place in which to live.	Миссис Лоренс как будто осталась им довольна, и особенно ее заинтересовал его склад ума, а ему как раз и хотелось, чтобы людей снова привлек его ум - через какое-то время это могло стать уютным прибежищем.
"Monsignor Darcy still thinks that you're his reincarnation, that your faith will eventually clarify."	- Монсеньор Дарси до сих пор считает, что вы -его новое воплощение, что в конце концов ваша вера оформится.
"Perhaps," he assented. "I'm rather pagan at present.	- Возможно, - отозвался он. - Сейчас-то я в некотором роде язычник.
It's just that religion doesn't seem to have the slightest bearing on life at my age."	В моем возрасте всем, вероятно, кажется, что религия не имеет ни малейшего отношения к жизни.
When he left her house he walked down Riverside Drive with a feeling of satisfaction.	Простившись с ней, он шел по Риверсайд-драйв душевно удовлетворенный.
It was amusing to discuss again such subjects as this young poet, Stephen Vincent Ben?t, or the Irish Republic.	Забавно было опять побеседовать на такие темы, как интересный молодой поэт Стивен Винсент Бене или Ирландская республика.
Between the rancid accusations of Edward Carson and Justice Cohalan he had completely tired of the Irish question; yet there had been a time when his own Celtic traits were pillars of his personal philosophy.	В последние месяцы, из-за пошлых взаимных обвинений Карсона и судьи Кохалона, весь ирландский вопрос изрядно ему опротивел, а ведь было время, когда он строил свою жизненную философию именно на кельтских чертах собственного характера.
There seemed suddenly to be much left in life, if only this revival of old interests did not mean that he was backing away from it again-backing away from life itself.	Он вдруг почувствовал, что в жизни еще много чего осталось, если только пробуждение прежних интересов не означало, что он движется вспять -вспять от самой жизни.
Restlessness	Метания
"I'm tres old and tres bored, Tom," said Amory one day, stretching himself at ease in the comfortable window-seat.	- Я tr?s стар, и мне tr?s скучно, Том, - сказал однажды Эмори, с удобством растянувшись на кушетке у окна.
He always felt most natural in a recumbent position. "You used to be entertaining before you started to write," he continued. "Now you save any idea that you think would do to print."	В лежачем положении он всегда чувствовал себя лучше. - Ты был занятным собеседником, пока не начал писать, - продолжал он. - А теперь держишь при себе любую мысль, если есть шансы ее напечатать.

Existence had settled back to an ambitionless normality.	Существование снова устоялось на нормальном безвзлетном уровне.
They had decided that with economy they could still afford the apartment, which Tom, with the domesticity of an elderly cat, had grown fond of.	Они решили, что при известной экономии им хватит денег платить за эту квартиру, к которой Том, домоседливый, как кошка, успел привязаться.
The old English hunting prints on the wall were Tom's, and the large tapestry by courtesy, a relic of decadent days in college, and the great profusion of orphaned candlesticks and the carved Louis XV chair in which no one could sit more than a minute without acute spinal disorders-Tom claimed that this was because one was sitting in the lap of Montespan's wraith-at any rate, it was Tom's furniture that decided them to stay.	Старые английские гравюры - сцены охоты -принадлежали Тому, так же как и большой гобелен - реликвия декадентских увлечений студенческих лет, и множество опустевших подсвечников, и резного дерева стульчик в стиле Людовика XV, с которого все через минуту вскакивали от невыносимой боли в спине, - Том объяснял это тем, что сидеть приходилось на коленях у призрака мадам де Монтеспан, - так или иначе, именно имущество Тома обусловило их решение остаться на этой квартире.
They went out very little: to an occasional play, or to dinner at the Ritz or the Princeton Club.	Выходили они очень мало: изредка в театр или пообедать в "Рице" либо в Принстонском клубе.
With prohibition the great rendezvouz had received their death wounds; no longer could one wander to the Biltmore bar at twelve or five and find congenial spirits, and both Tom and Amory had outgrown the passion for dancing with midWestern or New Jersey debbies at the Club-de-Vingt (surnamed the "Club de Gink") or the Plaza Rose Room-besides even that required several cocktails "to come down to the intellectual level of the women present," as Amory had once put it to a horrified matron.	Сухой закон нанес смертельные раны обычным местам веселых сборищ; уже нельзя было заглянуть в бар отеля "Билтмор" хоть в пять, хоть в двенадцать часов, суверенностью, что найдешь там родственные души, а танцевать с юными девицами из Нью-Джерси или со Среднего Запада в Розовом зале отеля "Плаза" ни Тома, ни Эмори не тянуло - они уже вышли из этого возраста, да к тому же и тут требовалось несколько коктейлей, "чтобы спуститься до интеллектуального уровня этих женщин", как выразился однажды Эмори, чем привел в ужас некую почтенную матрону.
Amory had lately received several alarming letters from Mr. Barton-the Lake Geneva house was too large to be easily rented; the best rent obtainable at present would serve this year to little more than pay for the taxes and necessary improvements; in fact, the lawyer suggested that the whole property was simply a white elephant on Amory's hands.	От мистера Бартона Эмори получил несколько весьма неутешительных писем: сдать дом в Лейк-Джинева оказалось нелегко, уж очень он велик, максимальной арендной платы, какую можно получить в этом году, хватит только на уплату налогов и самый необходимый ремонт; мнение поверенного сводилось к тому, что вся эта недвижимость обременительна и не нужна.
Nevertheless, even though it might not yield a cent for the next three years, Amory decided with a vague sentimentality that for the present, at any rate, he would not sell the house.	Однако Эмори, даже готовый к тому, что в ближайшие три года не получит с нее ни цента, все же из каких-то сентиментальных соображений решил пока что дом не продавать.
This particular day on which he announced his ennui to Tom had been quite typical.	Тот день, когда он объявил Тому, что ему скучно, мало чем отличался от других.
He had risen at noon, lunched with Mrs. Lawrence, and then ridden abstractedly homeward atop one of his beloved buses.	Он встал в полдень, завтракал у миссис Лоренс и домой добрался своим любимым способом - на империале автобуса.
"Why shouldn't you be bored," yawned Tom. "Isn't that the conventional frame of mind for the young man of your age and condition?"	- А почему тебе не должно быть скучно? - зевнул Том. - Разве это не приличествует молодому человеку твоего возраста и положения?

"Yes," said Amory speculatively, "but I'm more than bored; I am restless."	- Так-то так, - задумчиво протянул Эмори, - но мне не только скучно. Мне неспокойно.
"Love and war did for you."	- Любовь и война тебя доконали.
"Well," Amory considered, "I'm not sure that the war itself had any great effect on either you or me-but it certainly ruined the old backgrounds, sort of killed individualism out of our generation."	- Ну, не знаю, - возразил Эмори. - Думается, война как таковая не оказала особенно сильного влияния ни на тебя, ни на меня, но прежние устои она, безусловно, разрушила, вроде как вытравила из нашего поколения всякий индивидуализм.
Tom looked up in surprise.	Том удивленно поднял голову.
"Yes it did," insisted Amory. "I'm not sure it didn't kill it out of the whole world.	- Да-да, - убежденно продолжал Эмори. - Может, она изо всех на свете его вытравила.
Oh, Lord, what a pleasure it used to be to dream I might be a really great dictator or writer or religious or political leader-and now even a Leonardo da Vinci or Lorenzo de Medici couldn't be a real old-fashioned bolt in the world.	О господи, как чудесно было когда-то мечтать, что я стану великим диктатором, или писателем, или религиозным или политическим вождем, а теперь даже какой-нибудь Леонардо да Винчи или Лоренцо ди Медичи не мог бы по старинке прославиться на весь мир.
Life is too huge and complex.	Жизнь стала слишком огромной и сложной.
The world is so overgrown that it can't lift its own fingers, and I was planning to be such an important finger-"	Мир так разросся, что уже не в состоянии шевельнуть собственным пальцем, а я мечтал стать таким важным пальцем...
"I don't agree with you," Tom interrupted. "There never were men placed in such egotistic positions since-oh, since the French Revolution."	- Я с тобой не согласен, - перебил его Том. - Люди не оказывались в таком исключительном положении уже со времен... ну, скажем, со времен Французской революции.
Amory disagreed violently.	Эмори стал горячо возражать:
"You're mistaking this period when every nut is an individualist for a period of individualism.	- Ты неправильно расцениваешь наше время. Сейчас каждый чудак - индивидуалист на период своего индивидуализма.
Wilson has only been powerful when he has represented; he's had to compromise over and over again. Just as soon as Trotsky and Lenin take a definite, consistent stand they'll become merely two-minute figures like Kerensky.	Вильсон был силой, только пока он кого-то представлял, а сколько раз ему пришлось идти на компромисс.
Even Foch hasn't half the significance of Stonewall Jackson.	Даже Фош вполовину не такая значительная фигура, как Джексон Каменная Стена.
War used to be the most individualistic pursuit of man, and yet the popular heroes of the war had neither authority nor responsibility: Guynemer and Sergeant York.	Война когда-то была самым индивидуальным занятием, а между тем популярные военные герои не пользовались авторитетом и не знали ответственности. Гайнемер и сержант Йорк.
How could a schoolboy make a hero of Pershing?	Какому школьнику придет в голову выбрать в герои Першинга?
A big man has no time really to do anything but just sit and be big."	У великого человека нет времени ни на что, кроме как быть великим.
"Then you don't think there will be any more permanent world heroes?"	- Так, по-твоему, героев в мировом масштабе вообще больше не будет?