Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Эрих Ремарк
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Эрих Ремарк, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Эрих Ремарк

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

O dark, musty platoon huts, with the iron bedsteads, the chequered bedding, the lockers and the stools!	В казармах сейчас прохладно. О, темные, душные казарменные помещения, с вашими железными койками, одеялами в клетку, высокими шкафчиками и стоящими перед ними скамейками!
Even you can become the object of desire; out here you have a faint resemblance to home; your rooms, full of the smell of stale food, sleep, smoke, and clothes.	Даже и вы можете стать желанными; более того: здесь, на фронте, вы озарены отблеском сказочно далекой родины и дома, вы, чуланы, пропитанные испарениями спящих и их одежды, пропахшие перестоявшейся пищей и табачным дымом!
Katczinsky paints it all in lively colours.	Катчинский живописует их, не жалея красок и с большим воодушевлением.
What would we not give to be able to return to it!	Чего бы мы не отдали за то, чтобы вернуться туда!
Farther back than that our thoughts dare not go.	Ведь о чем-нибудь большем мы даже и думать не смеем...
Those early morning hours of instruction-	А занятия по стрелковому оружию в ранние утренние часы:
"What are the parts of the 98 rifle?"-the midday hours of physical training-"Pianist forward!	"Из чего состоит винтовка образца девяносто восьмого года?" А занятия по гимнастике после обеда: "Кто играет на рояле, - шаг вперед.
By the right, quick march.	Правое плечо вперед шагом марш.
Report to the cook-house for potato-peeling."	Доложите на кухне, что вы прибыли чистить картошку".
We indulge in reminiscences.	Мы упиваемся воспоминаниями.
Kropp laughs suddenly and says:	Вдруг Кропп смеется и говорит:
"Change at Lohne!"	- В Лейне пересадка.
That was our corporal's favourite game.	Это была любимая игра нашего капрала.
Lohne is a railway junction.	Лейне - узловая станция.
In order that our fellows going on shouldn't get lost there, Himmelstoss used to practise the change in the barrack-room.	Чтобы наши отпускники не плутали на ее путях, Химмельштос обучал нас в казарме, как делать пересадку.
We had to learn that at Lohne, to reach the branch-line, we must pass through a subway.	Мы должны были усвоить, что, если хочешь пересесть в Лейне с дальнего поезда на местный, надо пройти через туннель.
The beds represented the subway and each man stood at attention on the left side of his bed.	Каждый из нас становился слева от своей койки, которая изображала этот туннель.
Then came the command:	Затем подавалась команда:
"Change at Lohne!" and like lightning everyone scrambled under the bed to the opposite side.	"В Лейне пересадка!" - и все с быстротой молнии пролезали под койками на другую сторону.
We practised this for hours on end.	Мы упражнялись в этом часами...
Meanwhile the German aeroplane has been shot down.	Тем временем немецкий аэроплан успели сбить.

Like a comet it bursts into a streamer of smoke and falls headlong.	Он падает, как комета, волоча за собой хвост из дыма.
Kropp has lost the bottle of beer. Disgruntled he counts out the money from his wallet.	Кропп проиграл на этом бутылку пива и с неохотой отсчитывает деньги.
"Surely Himmelstoss was a very different fellow as a postman," say I, after Albert's disappointment has subsided. "Then how does it come that he's such a bully as a drill-sergeant?"	- А когда Химмельштос был почтальоном, он наверняка был скромным человеком, - сказал я, после того как Альберт справился со своим разочарованием, - но стоило ему стать унтер-офицером, как он превратился в живодера. Как это получается?
The question revives Kropp, more particularly as he hears there's no more beer in the canteen.	Этот вопрос растормошил Кроппа:
"It's not only Himmelstoss, there are lots of them.	- Да и не только Химмельштос, это случается с очень многими.
As sure as they get a stripe or a star they become different men, just as though they'd swallowed concrete."	Как получат нашивки или саблю, так сразу становятся совсем другими людьми, словно бетону нажрались.
"That's the uniform," I suggest.	- Все дело в мундире, - высказываю я предположение.
"Roughly speaking it is," says Kat, and prepares for a long speech; "but the root of the matter lies somewhere.	- Да, в общем примерно так, - говорит Кат, готовясь произнести целую речь, - но причину надо искать не в этом.
For instance, if you train a dog to eat potatoes and then afterwards put a piece of meat in front of him, he'll snap at it, it's his nature.	Видишь ли, если ты приучишь собаку есть картошку, а потом положишь ей кусок мяса, то она все ж таки схватит мясо, потому что это у нее в крови.
And if you give a man a little bit of authority he behaves just the same way, he snaps at it too.	А если ты дашь человеку кусочек власти, с ним будет то же самое: он за нее ухватится.
The things are precisely the same. In himself man is essentially a beast, only he butters it over like a slice of bread with a little decorum.	Это получается само собой, потому что человек как таковой - перво-наперво скотина, и разве только сверху у него бывает слой порядочности, все равно что горбушка хлеба, на которую намазали сала.
The army is based on that; one man must always have power over the other.	Вся военная служба в том и состоит, что у одного есть власть над другим.
The mischief is merely that each one has much too much power. A non-com, can torment a private, a lieutenant a non-com, a captain a lieutenant, until he goes mad.	Плохо только то, что у каждого ее слишком много; унтер-офицер может гонять рядового, лейтенант - унтер-офицера, капитан - лейтенанта, да так, что человек с ума сойти может.
And because they know they can, they all soon acquire the habit more or less.	И так как каждый из них знает, что это его право, то у него и появляются такие вот привычки.
Take a simple case: we are marching back from the parade-ground dog-tired.	Возьми самый простой пример: вот идем мы с учений и устали как собаки.
Then comes the order to sing.	А тут команда: "Запевай!"
We sing spiritlessly, for it is all we can do to trudge along with our rifles.	Конечно, поем мы так, что слушать тошно: каждый рад, что хоть винтовку-то еще тащить может.

At once the company is turned about and has to do another hour's drill as punishment.	И вот уже роту повернули кругом и в наказание заставили заниматься еще часок.
On the march back the order to sing is given again, and once more we start.	На обратном пути опять команда: "Запевай!" - и на этот раз мы поем по-настоящему.
Now what's the use of all that?	Какой во всем этом смысл?
It's simply that the company commander's head has been turned by having so much power.	Да просто командир роты поставил на своем, ведь у него есть власть.
And nobody blames him. On the contrary, he is praised for being strict.	Никто ему ничего на это не скажет, наоборот, все считают его настоящим офицером.
That, of course, is only a trifling instance, but it holds also in very different affairs.	А ведь это еще мелочь, они еще и не такое выдумывают, чтобы покуражиться над нашим братом.
Now I ask you: Let a man be whatever you like in peacetime, what occupation is there in which he can behave like that without getting a crack on the nose?	И вот я вас спрашиваю: кто, на какой штатской должности, пусть даже в самом высоком чине, может себе позволить что-либо подобное, не рискуя, что ему набьют морду?
He can only do that in the army.	Такое можно себе позволить только в армии!
It goes to the heads of them all, you see.	А это, знаете ли, хоть кому голову вскружит!
And the more insignificant a man has been in civil life the worse it takes him."	И чем более мелкой сошкой человек был в штатской жизни, тем больше он задается здесь.
"They say, of course, there must be discipline," ventures Kropp meditatively.	- Ну да, как говорится, дисциплинка нужна, -небрежно вставляет Кропп.
"True," growls Kat, "they always do.	- К чему придраться, они всегда найдут, - ворчит Кат.
And it may be so; still it oughtn't to become an abuse.	- Ну что ж, может, так оно и надо. Но только нельзя же издеваться над людьми.
But you try to explain that to a black-smith or a labourer or a workman, you try to make that clear to a peasant-and that's what most of them are here. All he sees is that he has been put through the mill and sent to the front, but he knows well enough what he must do and what not.	А вот попробуй объяснить все это какому-нибудь слесарю, батраку или вообще рабочему человеку, попробуй растолковать это простому пехотинцу, -а ведь их здесь больше всего, - он видит только, что с него дерут три шкуры, а потом отправят на фронт, и он прекрасно понимает, что нужно и что не нужно.
It's simply amazing, I tell you, that the ordinary tommy sticks it all up here in the front-line.	Если простой солдат здесь на передовых держится так стойко, так это, доложу я вам, просто удивительно!
Simply amazing!"	То есть просто удивительно!
No one protests. Everyone knows that drill ceases only in the frontline and begins again a few miles behind, with all absurdities of saluting and parade.	Все соглашаются, так как каждый из нас знает, что муштра кончается только в окопах, но уже в нескольких километрах от передовой она начинается снова, причем начинается с самых нелепых вещей - с козыряния и шагистики.
It is an Iron law that the soldier must be employed under every circumstance.	Солдата надо во что бы то ни стало чем-нибудь занять, это железный закон.