Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Эрих Ремарк
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Эрих Ремарк, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Эрих Ремарк

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But now the sweat breaks out on us.	Но здесь и нас бросает в холодный пот.
We must get up and run no matter where, but where these cries can no longer be heard.	Хочется встать и бежать без оглядки, все равно куда, лишь бы не слышать больше этого крика.
And it is not men, only horses.	А ведь это только лошади, это не люди.
From the dark group stretchers move off again.	От темного клубка снова отделяются фигуры людей с носилками.
Then single shots crack out.	Затем раздается несколько одиночных выстрелов.
The black heap convulses and then sinks down.	Черные комья дергаются и становятся более плоскими.
At last!	Наконец-то!
But still it is not the end.	Но еще не все кончено.
The men cannot overtake the wounded beasts which fly in their pain, their wide open mouths full of anguish.	Люди не могут подобраться к тем раненым животным, которые в страхе бегают по лугу, всю свою боль вложив в крик, вырывающийся из широко разинутой пасти.
One of the men goes down on one knee, a shot-one horse drops-another.	Одна из фигур опускается на колено... Выстрел. Лошадь свалилась, а вот и еще одна.
The last one props itself on its forelegs and drags itself round in a circle like a merry-go-round; squatting, it drags round in circles on its stiffened forelegs, apparently its back is broken.	Последняя уперлась передними ногами в землю и кружится как карусель. Присев на круп и высоко задрав голову, она ходит по кругу, опираясь на передние ноги, - наверно, у нее раздроблен хребет.
The soldier runs up and shoots it.	Солдат бежит к лошади и приканчивает ее выстрелом.
Slowly, humbly, it sinks to the ground.	Медленно, покорно она опускается на землю.
We take our hands from our ears.	Мы отнимаем ладони от ушей.
The cries are silenced.	Крик умолк.
Only a long-drawn, dying sigh still hangs on the air.	Лишь один протяжный замирающий вздох все еще дрожит в воздухе.
Then only again the rockets, the singing of the shells and the stars there-most strange.	И снова вокруг нас только ракеты, пение снарядов и звезды, и теперь это даже немного странно.
Detering walks up and down cursing:	Детеринг отходит в сторону и говорит в сердцах:
"Like to know what harm they've done."	- А эти-то твари в чем провинились, хотел бы я знать!
He returns to it once again.	Потом он снова подходит к нам.
His voice is agitated, it sounds almost dignified as he says:	Он говорит взволнованно, его голос звучит почти торжественно:
"I tell you it is the vilest baseness to use horses in the war."	- Самая величайшая подлость, - это гнать на войну животных, вот что я вам скажу!
We go back.	Мы идем обратно.
It is time we returned to the lorries.	Пора добираться до наших машин.
The sky is become brighter.	Небо чуть-чуть посветлело.

Three o'clock in the morning.	Уже три часа утра.
The breeze is fresh and cool, the pale hour makes our faces look grey.	Потянуло свежим, прохладным ветром; в предрассветной мгле наши лица стали серыми.
We trudge onward in single file through the trenches and shell-holes and come again to the zone of mist.	На ощупь, гуськом мы пробираемся вперед через окопы и воронки и снова попадаем в полосу тумана.
Katczinsky is restive, that's a bad sign.	Катчинский беспокоится - это дурной знак.
"What's up, Kat?" says Kropp.	- Что с тобой, Кат? - спрашивает Кропп.
"I wish I were back home."	- Мне хотелось бы, чтобы мы поскорее попали домой.
Home-he means the huts.	Под словом "домой" он подразумевает наши бараки.
"We'll soon be out of it, Kat."	- Теперь уже недолго. Кат.
He is nervous.	Кат нервничает.
"I don't know, I don't know—"	- Не знаю, не знаю...
We come to the communication-trench and then to the open fields.	Мы добираемся до траншей, затем выходим на луга.
The little wood reappears; we know every foot of ground here.	Вот и лесок появился; здесь нам знаком каждый клочок земли.
There's the cemetery with the mounds and the black crosses.	А вот и кладбище с его холмиками и черными крестами.
That moment it breaks out behind us, swells, roars, and thunders.	Но тут за нашей спиной раздается свист. Он нарастает до треска, до грохота.
We duck down-a cloud of flame shoots up a hundred yards ahead of us.	Мы пригнулись - в ста метрах перед нами взлетает облако пламени.
The next minute under a second explosion part of the wood rises slowly in the air, three or four trees sail up and then crash to pieces.	Через минуту следует второй удар, и над макушками леса медленно поднимается целый кусок лесной почвы, а с ним и три-четыре дерева, которые тоже одно мгновение висят в воздухе и разлетаются в щепки.
The shells begin to hiss like safety-valves-heavy fire---	Шипя, как клапаны парового котла, за ними уже летят следующие снаряды, - это шквальный огонь.
"Take cover!" yells somebody-"Cover!"	Кто-то кричит: - В укрытие! В укрытие!
The fields are flat, the wood is too distant and dangerous-the only cover is the graveyard and the mounds.	Луг - плоский, как доска, лес - слишком далеко, и там все равно опасно; единственное укрытие - это кладбище и его могилы.
We stumble across in the dark and as though he had been spat there every man lies glued behind a mound.	Спотыкаясь в темноте, мы бежим туда, в одно мгновение каждый прилипает к одному из холмиков, как метко припечатанный плевок.
Not a moment too soon.	Через какие-нибудь несколько секунд было бы уже поздно.
The dark goes mad.	В окружающей нас тьме начинается какой-то шабаш.

It heaves and raves.	Все вокруг ходит ходуном.
Darknesses blacker than the night rush on us with giant strides, over us and away.	Огромные горбатые чудища, чернее, чем самая черная ночь, мчатся прямо на нас, проносятся над нашими головами.
The flames of the explosions light up the graveyard.	Пламя взрывов трепетно озаряет кладбище.
There is no escape anywhere.	Все выходы отрезаны.
By the light of the shells I try to get a view of the fields.	В свете вспышек я отваживаюсь бросить взгляд на луг.
They are a surging sea, daggers of flame from the explosions leap up like fountains.	Он напоминает вздыбленную поверхность бурного моря, фонтанами взметаются ослепительно яркие разрывы снарядов.
It is impossible for anyone to break through it.	Нечего и думать, чтобы кто-нибудь смог сейчас перебраться через него.
The wood vanishes, it is pounded, crushed, torn to pieces.	Лес исчезает на наших глазах, снаряды вбивают его в землю, разносят в щепки, рвут на клочки.
We must stay here in the graveyard.	Нам придется остаться здесь, на кладбище.
The earth bursts before us.	Перед нами разверзлась трещина.
It rains clods.	Дождем летят комья земли.
I feel a smack.	Я ощущаю толчок.
My sleeve is torn away by a splinter.	Рукав мундира вспорот осколком.
I shut my fist.	Сжимаю кулак.
No pain.	Боли нет.
Still that does not reassure me: wounds don't hurt till afterwards.	Но это меня не успокаивает, - при ранении боль всегда чувствуется немного позже.
I feel the arm all over.	Я ощупываю руку.
It is grazed but sound.	Она оцарапана, но цела.
Now a crack on the skull, I begin to lose consciousness.	Тут что-то с треском ударяется о мою голову, так что у меня темнеет в глазах.
Like lightning the thought comes to me: Don't faint!	Молнией мелькает мысль: только не потерять сознания!
I sink down in the black broth and immediately come up to the top again.	На секунду я проваливаюсь в черное месиво, но тотчас же снова выскакиваю на поверхность.
A splinter slashes into my helmet, but has already travelled so far that it does not go through.	В мою каску угодил осколок, он был уже на излете, и не смог пробить ее.
I wipe the mud out of my eyes.	Вытираю забившуюся в глаза труху.
A hole is torn up in front of me.	Передо мной раскрылась яма, я смутно вижу ее очертания.
Shells hardly ever land in the same hole twice, I'll get into it.	Снаряды редко попадают в одну и ту же воронку, поэтому я хочу перебраться туда.