Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Эрих Ремарк
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Эрих Ремарк - На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Эрих Ремарк, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Эрих Ремарк

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In any case I must do it, so that if the fellows over there capture me they will see that I wanted to help him, and so will not shoot me.	Я должен сделать это по крайней мере на тот случай, если попаду к ним в плен. Они увидят тогда, что я хотел ему помочь, и не расстреляют меня.
He tries to resist, but his hand is too feeble.	Он пытается сопротивляться, но в руке у него совсем нет силы.
The shirt is stuck and will not come away, it is buttoned at the back.	Рубаха, слиплась, и ее не задерешь, - сзади она пристегнута на пуговицах.
So there is nothing for it but to cut it open.	Остается только разрезать ее.
I look for the knife and find it again.	Принимаюсь искать кинжал и нахожу его.
But when I begin to cut the shirt the eyes open once more and the cry is in them again and the demented expression, so that I must close them, press them shut and whisper:	Но когда я собираюсь разрезать рубаху, глаза еще раз открываются, и в них снова стоит крик, и они снова смотрят этим безумным взглядом, так что я поневоле заслоняю их ладонью, прижимаю веки пальцами и шепчу:
"I want to help you, Comrade, camerade, camerade, camerade—" eagerly repeating the word, to make him understand.	"Ведь я хочу помочь тебе, товарищ, camarade. camarade, camarade". Я настойчиво твержу это слово, чтобы он меня понял.
There are three stabs.	У него три раны.
My field dressing covers them, the blood runs out under it, I press it tighter; there; he groans.	Бинты из моего пакета прикрывают их, но кровь вытекает из-под повязки. Я затягиваю ее покрепче, тогда он стонет.
That is all I can do.	Это все, что я могу сделать.
Now we must wait, wait.	А теперь нам надо ждать, ждать...
These hours. . . .	О, эти долгие часы!
The gurgling starts again-but how slowly a man dies!	Я снова слышу хрип. Сколько же времени нужно человеку, чтобы умереть?
For this I know-he cannot be saved, I have, indeed, tried to tell myself that he will be, but at noon this pretence breaks down and melts before his groans.	Я ведь знаю: его уже не спасти. Сначала я еще пытаюсь убедить себя, что он выживет, но в середине дня этот самообман рухнул, разлетелся во прах, сметенный его предсмертными стонами.
If only I had not lost my revolver crawling about, I would shoot him.	Если бы только я не потерял револьвера, я бы пристрелил этого человека.
Stab him I cannot.	Заколоть его я не могу.
By noon I am groping on the outer limits of reason.	В полдень мое сознание меркнет, и я бездумно дремлю где-то на его грани.
Hunger devours me, I could almost weep for something to eat, I cannot struggle against it.	Меня гложет голод, я чуть не плачу, так мне хочется есть, но никак не могу взять себя в руки.
Again and again I fetch water for the dying man and drink some myself.	Приношу то и дело воды умирающему, а потом пью и сам.
This is the first time I have killed with my hands, whom I can see close at hand, whose death is my doing.	Он первый человек, которого я убил своими руками и который умирает у меня на глазах, по моей вине.

Kat and Kropp and M?ller have experienced it already, when they have hit someone; it happens to many, in hand-to-hand fighting especially-	И Кату, и Кроппу, и Мюллеру тоже доводилось видеть людей, которых они застрелили, многие из нас испытали это, во время рукопашной это бывает нередко...
But every gasp lays my heart bare.	И все-таки каждый его вздох обнажает мне сердце.
This dying man has time with him, he has an invisible dagger with which he stabs me: Time and my thoughts.	У этого умирающего есть союзники - минуты и часы; у него есть незримый нож, которым он меня убивает, - время и мои мысли.
I would give much if he would but stay alive.	Я многое бы отдал за то, чтобы он выжил.
It is hard to lie here and to have to see and hear him.	Так тяжко лежать здесь и смотреть, как он умирает.
In the afternoon, about three, he is dead.	В три часа дня все кончено.
I breathe freely again.	Мне становится легче.
But only for a short time.	Но ненадолго.
Soon the silence is more unbearable than the groans.	Вскоре мне начинает казаться, что переносить молчание еще труднее, чем слышать его стоны.
I wish the gurgling were there again, gasping, hoarse, now whistling softly and again hoarse and loud.	Мне хотелось бы вновь услышать его хрип, отрывистый, то затихающий, то опять громкий и сиплый.
It is mad, what I do.	Я делаю сейчас бессмысленные вещи.
But I must do something.	Но мне надо чем-то занять себя.
I prop the dead man up again so that he lies comfortably, although he feels nothing any more.	Еще раз укладываю покойника поудобнее, хотя он уже ничего больше не чувствует.
I close his eyes.	Закрываю ему глаза.
They are brown, his hair is black and a bit curly at the sides.	Глаза у него карие, волосы черные, слегка вьющиеся на висках.
The mouth is full and soft beneath his moustache; the nose is slightly arched, the skin brownish; it is now not so pale as it was before, when he was still alive.	Под усиками пухлые, мягкие губы, нос с небольшой горбинкой, лицо смуглое; теперь он не выглядит таким болезненно бледным, как прежде, когда он еще был жив.
For a moment the face seems almost healthy;-then it collapses suddenly into the strange face of the dead that I have so often seen, strange faces, all alike.	На минуту оно даже кажется почти совсем здоровым; затем оно быстро превращается в одно из тех осунувшихся, отчужденных лиц, которые я так часто видел у покойников и которые так похожи друг на друга.
No doubt his wife still thinks of him; she does not know what has happened.	Уж, наверно, его жена думает сейчас о нем; она не знает, что случилось.
He looks as if he would have often have written to her;-she will still be getting mail from him-To-morrow, in a week's time-perhaps even a stray letter a month hence.	Судя по его виду, он ей часто писал. Письма еще будут приходить к ней, - завтра, через неделю, быть может, какое-нибудь запоздавшее письмо придет даже через месяц.
She will read it, and in it he will be speaking to her.	Она будет читать его, и в этом письме он будет разговаривать с ней.

My state is getting worse, I can no longer control my thoughts.	У меня становится все более скверно на душе, я не могу сдержать наплыв мыслей.
What would his wife look like?	Как выглядит его жена?
Like the little brunette on the other side of the canal?	Уж не похожа ли она на ту худенькую, смуглую с той стороны канала?
Does she belong to me now?	Разве я не могу считать ее своей?
Perhaps by this act she becomes mine, I wish Kantorek were sitting here beside me.	Быть может, теперь, после того, что случилось, она стала моей! Ах, если бы Канторек был сейчас здесь!
If my mother could see me—.	А что если бы моя мать увидела меня сейчас?..
The dead man might have had thirty more years of life if only I had impressed the way back to our trench more sharply on my memory.	Этот человек наверняка прожил бы еще лет тридцать, если бы я получше запомнил, как мне идти обратно.
If only he had run two yards farther to the left, he might now be sitting in the trench over there and writing a fresh letter to his wife.	Если бы он пробежал на два метра левее, он сидел бы сейчас у себя в окопе и писал бы новое письмо своей жене.
But I will get no further that way; for that is the fate of all of us: if Kemmerich's leg had been six inches to the right: if Haie Westhus had bent his back three inches further forward—	Но что проку в этих рассуждениях, - ведь это наша общая судьба: если бы Кеммерих отставил свою ногу на десять сантиметров правее, если бы Хайе пригнулся на пять сантиметров ниже...
The silence spreads.	Молчание затянулось.
I talk and must talk.	Я начинаю говорить, потому что не могу иначе.
So I speak to him and say to him:	Я обращаюсь к нему и высказываю ему все:
"Comrade, I did not want to kill you.	- Товарищ, я не хотел убивать тебя.
If you jumped in here again, I would not do it, if you would be sensible too.	Если бы ты спрыгнул сюда еще раз, я не сделал бы того, что сделал, - конечно, если бы и ты вел себя благоразумно.
But you were only an idea to me before, an abstraction that lived in my mind and called forth its appropriate response.	Но раньше ты был для меня лишь отвлеченным понятием, комбинацией идей, жившей в моем мозгу и подсказавшей мне мое решение.
It was that abstraction I stabbed.	Вот эту-то комбинацию я и убил.
But now, for the first time, I see you are a man like me.	Теперь только я вижу, что ты такой же человек, как и я.
I thought of your hand-grenades, of your bayonet, of your rifle; now I see your wife and your face and our fellowship.	Я помнил только о том, что у тебя есть оружие: гранаты, штык; теперь же я смотрю на твое лицо, думаю о твоей жене и вижу то общее, что есть у нас обоих.
Forgive me, comrade.	Прости меня, товарищ!
We always see it too late.	Мы всегда слишком поздно прозреваем.