Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

When he felt his case unusually serious, and that he positively must find an opening, he would go on 'Change at a busy time, and walk in and out, in a kind of gloomy country dance figure, among the assembled magnates.	Когда он особенно остро сознавал, что положение его серьезно и счастливый случай насущно необходим, он шел на биржу в самое горячее время дня и вертелся там среди денежных заправил, в некоем мрачном подобии танца.
"For," says Herbert to me, coming home to dinner on one of those special occasions, "I find the truth to be, Handel, that an opening won't come to one, but one must go to it,-so I have been."	- Дело, видишь ли, в том, Гендель, - сказал мне как-то Герберт, вернувшись домой после одной из таких экспедиций, - что случай сам не приходит к человеку, а нужно его ловить. Вот я и ходил его ловить.
If we had been less attached to one another, I think we must have hated one another regularly every morning.	Не будь мы так привязаны друг к другу, мы наверняка ненавидели бы друг друга по утрам самой лютой ненавистью.
I detested the chambers beyond expression at that period of repentance, and could not endure the sight of the Avenger's livery; which had a more expensive and a less remunerative appearance then than at any other time in the four-and-twenty hours.	В этот час покаяния наша квартира казалась мне отвратительной, а от ливреи Мстителя меня прямо-таки бросало в дрожь, потому что ни в какое другое время суток я не сознавал столь ясно, как дорого она стоит и как мало от нее проку.
As we got more and more into debt, breakfast became a hollower and hollower form, and, being on one occasion at breakfast-time threatened (by letter) with legal proceedings, "not unwholly unconnected," as my local paper might put it, "with jewelery," I went so far as to seize the Avenger by his blue collar and shake him off his feet,-so that he was actually in the air, like a booted Cupid,-for presuming to suppose that we wanted a roll.	По мере того как мы все больше залезали в долги, утренний завтрак все больше превращался в пустую формальность; и однажды, получив рано утром извещение о грозящем мне судебном преследовании, "в некотором роде связанном", как написали бы в нашей провинциальной газете, "с ювелирными изделиями", я дошел до того, что в ответ на дерзкое предположение Мстителя, будто нам нужна свежая булка, схватил его за голубой воротник и задал ему такую трепку, от которой он взлетел в воздух, как обутый в сапоги купидон.
At certain times-meaning at uncertain times, for they depended on our humor-I would say to Herbert, as if it were a remarkable discovery,-	Через определенные промежутки времени -вернее, не определенные, а смотря по настроению - я сообщал Герберту, как бы делясь с ним великим открытием:
"My dear Herbert, we are getting on badly."	- Мой милый Герберт, дела наши из рук вон плохи.
"My dear Handel," Herbert would say to me, in all sincerity, "if you will believe me, those very words were on my lips, by a strange coincidence."	- Мой милый Г ендель, - простосердечно отвечал в таких случаях Герберт, - какое совпадение! Верь или нет, но я только что хотел сказать тебе то же самое.
"Then, Herbert," I would respond, "let us look into our affairs."	- В таком случае, Г ерберт, - говорил я, -попробуем разобраться в наших финансах.
We always derived profound satisfaction from making an appointment for this purpose.	Назначая день и час для этих занятий, мы всегда испытывали величайшее удовлетворение.
I always thought this was business, this was the way to confront the thing, this was the way to take the foe by the throat.	Вот она, деловая хватка, думал я, вот как нужно бороться с превратностями судьбы, вот как нужно брать врага за горло!

And I know Herbert thought so too.	И я знаю, что Г ерберт полностью разделял мои чувства.
We ordered something rather special for dinner, with a bottle of something similarly out of the common way, in order that our minds might be fortified for the occasion, and we might come well up to the mark.	Чтобы подкрепить свои силы и достойно справиться с трудной задачей, мы заказывали на обед что-нибудь из ряда вон выходящее и в придачу - бутылку чего-нибудь столь же экстраординарного.
Dinner over, we produced a bundle of pens, a copious supply of ink, and a goodly show of writing and blotting paper. For there was something very comfortable in having plenty of stationery.	После обеда на столе появлялся пучок перьев, полная до краев чернильница и внушительное количество бумаги - писчей и пропускной: в обильном запасе письменных принадлежностей было что-то чрезвычайно успокоительное.
I would then take a sheet of paper, and write across the top of it, in a neat hand, the heading,	Затем я брал лист бумаги и аккуратно выводил на нем заголовок:
"Memorandum of Pip's debts"; with Barnard's Inn and the date very carefully added.	"Реестр долгов Пипа", не забывая проставить дату и адрес - "Подворье Барнарда".
Herbert would also take a sheet of paper, and write across it with similar formalities,	Г ерберт тоже брал лист бумаги и так же тщательно выводил на нем:
"Memorandum of Herbert's debts."	"Реестр долгов Герберта".
Each of us would then refer to a confused heap of papers at his side, which had been thrown into drawers, worn into holes in pockets, half burnt in lighting candles, stuck for weeks into the looking-glass, and otherwise damaged.	После этого каждый из нас обращался к лежащей перед ним растрепанной куче бумажек, брошенных в свое время в ящик, или стершихся до дыр от пребывания в карманах, или обгоревших, когда ими зажигали свечи, или неделями торчавших за зеркалом.
The sound of our pens going refreshed us exceedingly, insomuch that I sometimes found it difficult to distinguish between this edifying business proceeding and actually paying the money.	Скрип наших перьев чрезвычайно нас подбадривал, так что порою я уже переставал отличать эту высоконравственную деловую процедуру от самой уплаты долгов.
In point of meritorious character, the two things seemed about equal.	То и другое, во всяком случае, казалось мне одинаково похвальным.
When we had written a little while, I would ask Herbert how he got on?	Потрудившись немного, я спрашивал Герберта, как у него подвигается работа.
Herbert probably would have been scratching his head in a most rueful manner at the sight of his accumulating figures.	Обычно к этому времени Герберт уже чесал в затылке при виде все удлиняющегося столбика цифр.
"They are mounting up, Handel," Herbert would say; "upon my life, they are mounting up."	- Им конца нет, Гендель, - говорил Герберт. -Честное слово, просто конца нет.
"Be firm, Herbert," I would retort, plying my own pen with great assiduity.	- Будь тверд, Герберт, - отвечал я ему.
"Look the thing in the face.	- Не отступай перед трудностями.
Look into your affairs.	Смотри им прямо в лицо.
Stare them out of countenance."	Смотри, пока не одолеешь их.
"So I would, Handel, only they are staring me out of countenance."	- Я бы с удовольствием, Гендель, только боюсь, что скорее они меня одолеют.

However, my determined manner would have its effect, and Herbert would fall to work again.	Все же мой решительный тон оказывал кое-какое действие, и Герберт снова принимался писать.
After a time he would give up once more, on the plea that he had not got Cobbs's bill, or Lobbs's, or Nobbs's, as the case might be.	Через некоторое время он опять откладывал перо под тем предлогом, что не может найти счет Кобса, или Лобса, или Нобса - смотря по обстоятельствам.
"Then, Herbert, estimate; estimate it in round numbers, and put it down."	- Так ты прикинь, Герберт; прикинь, округли и запиши.
"What a fellow of resource you are!" my friend would reply, with admiration.	- Ты просто чудо как находчив! - восхищенно говорил мой друг.
"Really your business powers are very remarkable."	- Право же, у тебя редкостные деловые способности.
I thought so too.	Я и сам так считал.
I established with myself, on these occasions, the reputation of a first-rate man of business,-prompt, decisive, energetic, clear, cool-headed.	В такие дни мне представлялось, что я -первоклассный делец: быстрый, энергичный, решительный, расчетливый, хладнокровный.
When I had got all my responsibilities down upon my list, I compared each with the bill, and ticked it off.	Составив полный перечень своих долгов, я сверял каждую запись со счетом и отмечал ее птичкой.
My self-approval when I ticked an entry was quite a luxurious sensation.	Это еще поднимало меня в собственных глазах, а потому было необычайно приятно.
When I had no more ticks to make, I folded all my bills up uniformly, docketed each on the back, and tied the whole into a symmetrical bundle.	Когда ставить птички было уже негде, я складывал все счета стопкой, на каждом делал пометку с оборотной стороны и связывал их в аккуратную пачку.
Then I did the same for Herbert (who modestly said he had not my administrative genius), and felt that I had brought his affairs into a focus for him.	Затем я проделывал то же самое для Герберта (который скромно замечал, что не обладает моей распорядительностью) и чувствовал, что привел его дела в некоторый порядок.
My business habits had one other bright feature, which I called "leaving a Margin."	В своих деловых операциях я пользовался и еще одним остроумным приемом, который называл -"оставлять резерв".
For example; supposing Herbert's debts to be one hundred and sixty-four pounds four-and-twopence, I would say,	Предположим, например, что долги Г ерберта достигали суммы в сто шестьдесят четыре фунта, четыре шиллинга и два пенса; тогда я говорил:
"Leave a margin, and put them down at two hundred."	"Оставь резерв - запиши двести фунтов".
Or, supposing my own to be four times as much, I would leave a margin, and put them down at seven hundred.	Или, если мои собственные долги достигали цифры вчетверо большей, я тоже оставлял резерв и записывал семьсот.
I had the highest opinion of the wisdom of this same Margin, but I am bound to acknowledge that on looking back, I deem it to have been an expensive device. For, we always ran into new debt immediately, to the full extent of the margin, and sometimes, in the sense of freedom and solvency it imparted, got pretty far on into another margin.	Этот пресловутый резерв казался мне чрезвычайно мудрым изобретением, но сейчас, оглядываясь назад, я вынужден признать, что обходился он не дешево, поскольку мы сразу же делали новые долги на всю сумму резерва, а иногда, почувствовав себя свободными и платежеспособными, заимствовали на радостях и от следующей сотни фунтов.