Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Большие надежды - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Чарльз Диккенс (1812–1870) — английский писатель, завоевавший мировую славу и необычайно популярный в России. Сложные сюжетные переплетения и глубокая эмоциональность присущи созданным Диккенсом произведениям. Роман "Большие надежды" — одна из жемчужин его творчества.

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Большие надежды - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

If I had never known him out of Little Britain, and had never enjoyed the privilege of being on a familiar footing at the Castle, I might have doubted him; not so for a moment, knowing him as I did.	Если бы я никогда не видел его за пределами Литл-Бритен и никогда не удостаивался чести быть запросто принятым в замке, я мог бы в нем усомниться; но я знал его хорошо и не сомневался в нем ни минуты.
My worldly affairs began to wear a gloomy appearance, and I was pressed for money by more than one creditor.	Тем временем денежные мои дела приняли совсем плохой оборот, кредиторы один за другим торопили с уплатой.
Even I myself began to know the want of money (I mean of ready money in my own pocket), and to relieve it by converting some easily spared articles of jewelery into cash.	Я даже начал ощущать недостаток наличных денег (попросту говоря, в кармане бывало пусто) и восполнял его продажей всяких безделушек и драгоценностей, без которых легко мог обойтись.
But I had quite determined that it would be a heartless fraud to take more money from my patron in the existing state of my uncertain thoughts and plans.	Но во мне жило твердое убеждение, что, пока мои планы и намерения столь неопределенны, брать деньги у моего покровителя было бы бессердечно и подло.
Therefore, I had sent him the unopened pocket-book by Herbert, to hold in his own keeping, and I felt a kind of satisfaction-whether it was a false kind or a true, I hardly know-in not having profited by his generosity since his revelation of himself.	Поэтому я отослал ему с Гербертом непочатый бумажник, чтобы он хранил его у себя, и испытывал своеобразное удовлетворение -искреннее или нет, судить не берусь - оттого, что не пользовался его великодушием с тех пор, как узнал, с кем имею дело.
As the time wore on, an impression settled heavily upon me that Estella was married.	Прошло сколько-то времени, и мною овладело тягостное чувство, что Эстелла замужем.
Fearful of having it confirmed, though it was all but a conviction, I avoided the newspapers, and begged Herbert (to whom I had confided the circumstances of our last interview) never to speak of her to me.	Страшась подтверждения моей догадки, хотя она и так уже граничила с уверенностью, я не читал газет и попросил Г ерберта (которому поведал о нашем последнем свидании) никогда не говорить о ней со мною.
Why I hoarded up this last wretched little rag of the robe of hope that was rent and given to the winds, how do I know?	Зачем я берег этот последний лоскуток от покрывала надежды, разодранного, развеянного по ветру? Разве я знаю?
Why did you who read this, commit that not dissimilar inconsistency of your own last year, last month, last week?	Зачем вы, читатель, проявили такую же непоследовательность в прошлом году, в прошлом месяце, на прошлой неделе?
It was an unhappy life that I lived; and its one dominant anxiety, towering over all its other anxieties, like a high mountain above a range of mountains, never disappeared from my view.	Очень печально мне жилось в то время, и надо всей моей тревожной жизнью, ни на минуту не исчезая из виду, как горная вершина над цепью более низких гор, маячила главная, неотступная тревога.
Still, no new cause for fear arose.	А между тем новых причин для опасений не возникало.
Let me start from my bed as I would, with the terror fresh upon me that he was discovered; let me sit listening, as I would with dread, for Herbert's returning step at night, lest it should be fleeter than ordinary, and winged with evil news,-for all that, and much more to like purpose, the round of things went on.	Сколько бы я ни вскакивал по ночам с постели, охваченный леденящим предчувствием, что Провиса нашли; сколько бы ни прислушивался вечерами, поджидая Герберта и воображая, что шаги его торопливее обычного и он несет худые вести; как бы ни терзался и ни безумствовал, а жизнь шла своим чередом.

Condemned to inaction and a state of constant restlessness and suspense, I rowed about in my boat, and waited, waited, waited, as I best could.	Обреченный бездействовать и пребывать в постоянном напряжении и страхе, я только катался по реке в своей лодке и ждал, ждал, ждал без конца.
There were states of the tide when, having been down the river, I could not get back through the eddy-chafed arches and starlings of old London Bridge; then, I left my boat at a wharf near the Custom House, to be brought up afterwards to the Temple stairs.	Бывало, что, спустившись далеко по реке, я не мог пробиться обратно через водовороты, бурлившие у быков и арок старого Лондонского моста; в таких случаях я оставлял лодку у пристани близ Таможни, с тем чтобы позднее ее доставили к лестнице Тэмпла.
I was not averse to doing this, as it served to make me and my boat a commoner incident among the water-side people there.	Я делал это охотно, - было очень важно, чтобы я и моя лодка примелькались здешнему люду.
From this slight occasion sprang two meetings that I have now to tell of.	Из этого незначительного обстоятельства воспоследовали две встречи, о которых я сейчас и хочу рассказать.
One afternoon, late in the month of February, I came ashore at the wharf at dusk.	Однажды в конце февраля я сошел на пристань у Таможни уже в сумерки.
I had pulled down as far as Greenwich with the ebb tide, and had turned with the tide.	В тот день я спустился с отливом до самого Гринвича и повернул, когда начался прилив.
It had been a fine bright day, but had become foggy as the sun dropped, and I had had to feel my way back among the shipping, pretty carefully.	Днем было ясно, но к заходу солнца пал туман, и мне пришлось с большой осторожностью лавировать среди судов и лодок.
Both in going and returning, I had seen the signal in his window, All well.	И на пути туда и на пути обратно я видел в знакомом окне сигнал "Все спокойно".
As it was a raw evening, and I was cold, I thought I would comfort myself with dinner at once; and as I had hours of dejection and solitude before me if I went home to the Temple, I thought I would afterwards go to the play.	Вечер был холодный, я озяб и решил сейчас же подкрепиться обедом; а так как по возвращении домой в Тэмпл мне предстояли долгие часы унылого одиночества, я подумал - не сходить ли после обеда в театр.
The theatre where Mr. Wopsle had achieved his questionable triumph was in that water-side neighborhood (it is nowhere now), and to that theatre I resolved to go.	Тот театр, где мистер Уопсл некогда стяжал свои сомнительные лавры, находился поблизости, возле реки (сейчас он уже нигде не находится), и на нем-то я и остановил спой выбор.
I was aware that Mr. Wopsle had not succeeded in reviving the Drama, but, on the contrary, had rather partaken of its decline.	Я знал, что мистеру Уопслу не удалось возродить английский театр, скорее он, напротив, катился вместе с ним вниз, к полному упадку.
He had been ominously heard of, through the play-bills, as a faithful Black, in connection with a little girl of noble birth, and a monkey.	Афиши как-то сообщали прискорбную весть об исполнении им роли Верного Арапа при девице знатного происхождения и ее обезьянке.
And Herbert had seen him as a predatory Tartar of comic propensities, with a face like a red brick, and an outrageous hat all over bells.	А Герберту случилось видеть, как он смешил публику, играя кровожадного восточного царька с кирпично-красной рожей и в нелепейшем колпаке, обшитом бубенцами.

I dined at what Herbert and I used to call a geographical chop-house, where there were maps of the world in porter-pot rims on every half-yard of the tablecloths, and charts of gravy on every one of the knives,-to this day there is scarcely a single chop-house within the Lord Mayor's dominions which is not geographical,-and wore out the time in dozing over crumbs, staring at gas, and baking in a hot blast of dinners.	Я пообедал в одном из тех трактиров, которые мы с Гербертом называли географическими - где каждая скатерть являла собою карту мира, столь много на ней отпечаталось следов от портерных кружек, а на каждом ноже застывшая подливка уподоблялась морским течениям (по сей день во всех владениях лорд-мэра едва ли найдется хоть один негеографический трактир!), - и кое-как скоротал время до театра, то и дело засыпая над хлебными крошками, щурясь на газовый рожок и парясь в запахе горячих обедов.
By and by, I roused myself, and went to the play.	Потом встряхнулся, встал и отправился в театр.
There, I found a virtuous boatswain in His Majesty's service,-a most excellent man, though I could have wished his trousers not quite so tight in some places, and not quite so loose in others,-who knocked all the little men's hats over their eyes, though he was very generous and brave, and who wouldn't hear of anybody's paying taxes, though he was very patriotic.	На сцене доблестный боцман королевской службы - герой героем, только штаны были ему тесноваты в одних местах, а в других висели слишком свободно - нахлобучивал всей сухопутной мелкоте шляпы на самые глаза, хотя был очень великодушен и храбр и подбивал окружающих не платить налоги, хотя был отменным патриотом.
He had a bag of money in his pocket, like a pudding in the cloth, and on that property married a young person in bed-furniture, with great rejoicings; the whole population of Portsmouth (nine in number at the last census) turning out on the beach to rub their own hands and shake everybody else's, and sing	В кармане у него был мешок с деньгами, похожий на пудинг в салфетке, и на эти деньги он при всеобщем ликовании справил свадьбу с молодой особой, дочерью почтенного торговца подушками, причем все жители Портсмута (числом девять по последней ревизии) высыпали на берег и, потирая собственные руки и пожимая чужие, запели
"Fill, fill!"	"Налей, налей!".
A certain dark-complexioned Swab, however, who wouldn't fill, or do anything else that was proposed to him, and whose heart was openly stated (by the boatswain) to be as black as his figure-head, proposed to two other Swabs to get all mankind into difficulties; which was so effectually done (the Swab family having considerable political influence) that it took half the evening to set things right, and then it was only brought about through an honest little grocer with a white hat, black gaiters, and red nose, getting into a clock, with a gridiron, and listening, and coming out, and knocking everybody down from behind with the gridiron whom he couldn't confute with what he had overheard.	Однако некий чумазый кочегар, который наотрез отказался наливать и вообще отказывался делать все, что бы ему ни предлагали, и чье сердце (как о том прямо сказал боцман) было столь же черно, как его физиономия, предложил двум другим кочегарам доставить всем на свете кучу неприятностей; это и было проделано с таким успехом (поскольку семейство кочегара пользовалось большим влиянием при дворе), что понадобилось полвечера, чтобы все опять уладить, да и то ничего бы не вышло, если бы честный маленький красноносый бакалейщик в белой шляпе и черных гетрах не залез в часы, предварительно вооружившись рашпером, и не подслушал бы чужой разговор, и не вылез бы наружу, и не пристукнул бы сзади рашпером тех, для кого подслушанные им сведения оказались недостаточно убедительными.