Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

She that day nearly formed the intention of begging his pardon on the very next occasion of their meeting.	Она в этот день уже почти решила, что при первом же удобном случае извинится перед ним.
The worst features of this arrangement were that, if he thought she ridiculed him, an apology would increase the offence by being disbelieved; and if he thought she wanted him to woo her, it would read like additional evidence of her forwardness.	Но ее пугала мысль, как бы не наделать хуже, -если он узнает, что она хотела посмеяться над ним, он не поверит ее извинениям и только еще больше обидится, а если он думает, что это попытка завлечь его, то он сочтет это новым домогательством с ее стороны.
CHAPTER XVIII	ГЛАВА XVIII
BOLDWOOD IN MEDITATION - REGRET	БОЛДВУД РАЗДУМЫВАЕТ. РАСКАЯНИЕ
BOLDWOOD was tenant of what was called Little Weatherbury Farm, and his person was the nearest approach to aristocracy that this remoter quarter of the parish could boast of.	Болдвуд был арендатором владения, носившего название Малое Уэзербери, и среди окрестных жителей в этом захолустном местечке считался чуть ли не аристократической особой.
Genteel strangers, whose god was their town, who might happen to be compelled to linger about this nook for a day, heard the sound of light wheels, and prayed to see good society, to the degree of a solitary lord, or squire at the very least, but it was only Mr. Boldwood going out for the day.	Приезжие горожане, люди светские, для которых город - это все, если им случалось задержаться на день, на два в этом захолустье, услыхав стук колес легкого экипажа, оживлялись, надеясь, что им повезет и они найдут здесь хорошее общество, может быть, скучающего в уединении лорда или, на худой конец, крупного помещика-сквайра, - но это оказывался всего только мистер Болдвуд, ехавший по своим делам.
They heard the sound of wheels yet once more, and were reanimated to expectancy: it was only Mr. Boldwood coming home again.	Потом они еще раз слышали стук тех же колес и снова загорались надеждой: и опять это был всего только мистер Болдвуд, возвращавшийся домой.
His house stood recessed from the road, and the stables, which are to a farm what a fireplace is to a room, were behind, their lower portions being lost amid bushes of laurel.	Его дом стоял особняком, отступя от дороги, а конюшни, которые для фермы то же, что очаг для жилья, находились за домом, скрытые снизу разросшимся лавровым кустарником.
Inside the blue door, open halfway down, were to be seen at this time the backs and tails of half-a-dozen warm and contented horses standing in their stalls; and as thus viewed, they presented alternations of roan and bay, in shapes like a Moorish arch, the tail being a streak down the midst of each. Over these, and lost to the eye gazing in from the outer light, the mouths of the same animals could be heard busily sustaining the above-named warmth and plumpness by quantities of oats and hay.	В полуоткрытую синюю дверь видны были сейчас крупы и хвосты полдюжины сытых, резвых лошадей, стоявших в стойлах. Человеку, глядевшему снаружи, они представлялись чередованием гнедых и пегих округлостей подковообразной формы наподобие мавританской арки, пересеченных в середине прямой линией хвоста; чуть подальше за этими округлостями, невидимые для человека, глядящего снаружи, были морды животных, громко размалывающие челюстями обильные порции овса и сена, необходимые для поддержания в должной норме вышеупомянутых округлостей и резвости.
The restless and shadowy figure of a colt wandered about a loose-box at the end, whilst the steady grind of all the eaters was occasionally diversified by the rattle of a rope or the stamp of a foot.	В самом конце конюшни, мелькая, как тень, метался в открытом стойле непривязанный жеребенок. Ровный шум жующих челюстей перебивался иногда шуршанием и скрипом веревки или стуком переступавших копыт.
Pacing up and down at the heels of the animals was Farmer Boldwood himself.	Посреди конюшни, между крупами животных, прохаживался взад и вперед сам фермер Болдвуд.

This place was his almonry and cloister in one: here, after looking to the feeding of his four-footed dependants, the celibate would walk and meditate of an evening till the moon's rays streamed in through the cobwebbed windows, or total darkness enveloped the scene.	Это место было его прибежищем - здесь он был деятелем и отшельником; позаботившись о накормлении своих четвероногих слуг, он иногда задерживался здесь допоздна, шагая в глубоком раздумье до тех пор, пока лунный свет не начинал струиться в затканные паутиной окна или все кругом не погружалось в темноту.
His square-framed perpendicularity showed more fully now than in the crowd and bustle of the market-house.	Здесь сейчас его рослая, широкоплечая фигура казалась более внушительной, чем среди толпы и сутолоки хлебного рынка.
In this meditative walk his foot met the floor with heel and toe simultaneously, and his fine reddish-fleshed face was bent downwards just enough to render obscure the still mouth and the well-rounded though rather prominent and broad chin.	Задумчиво шагая взад и вперед, он ступал уверенно, всей ступней; красивое, с бронзовым загаром, лицо было опущено, отчего стушевывалась резкая складка плотно сжатого рта и округлый, крутой подбородок.
A few clear and thread-like horizontal lines were the only interruption to the otherwise smooth surface of his large forehead.	На высоком, гладком лбу четко проступали две-три тонкие горизонтальные линии морщин.
The phases of Boldwood's life were ordinary enough, but his was not an ordinary nature.	Жизнь Болдвуда текла довольно обыденно, но сам он был далеко не обыденный человек.
That stillness, which struck casual observers more than anything else in his character and habit, and seemed so precisely like the rest of inanition, may have been the perfect balance of enormous antagonistic forces - positives and negatives in fine adjustment.	В этом невозмутимом спокойствии, проявлявшемся и в его характере, и в его манере держать себя, которое прежде всего поражало всякого, кто наблюдал его со стороны, было что-то очень похожее на оцепенение опустошенной души, но, возможно, это было редкое состояние равновесия скрытых в нем огромных противоположных сил -положительных и отрицательных, - пребывающих в полном покое.
His equilibrium disturbed, he was in extremity at once.	Но едва только равновесие нарушалось, он сразу впадал в крайность.
If an emotion possessed him at all, it ruled him; a feeling not mastering him was entirely latent.	Стоило ему только поддаться какому-то переживанию, оно завладевало им целиком. Чувство либо властвовало над ним, либо не проявлялось вовсе.
Stagnant or rapid, it was never slow.	Оно пребывало в полном застое или бурлило, ему была чужда постепенность переходов.
He was always hit mortally, or he was missed.	Оно могло ранить его смертельно или не задеть вовсе.
He had no light and careless touches in his constitution, either for good or for evil.	В его характере не было никаких полутеней или слабо проявляющихся наклонностей к дурному или хорошему.
Stern in the outlines of action, mild in the details, he was serious throughout all.	Строго последовательный в своих действиях, непридирчивый в мелочах, он ко всему относился с неизменной серьезностью.

He saw no absurd sides to the follies of life, and thus, though not quite companionable in the eyes of merry men and scoffers, and those to whom all things show life as a jest, he was not intolerable to the earnest and those acquainted with grief.	Он не замечал нелепых сторон людского безрассудства, и если среди весельчаков и зубоскалов, которым вся жизнь представляется шуткой, он считался не компанейским человеком, - люди серьезного склада, люди, изведавшие горе, не избегали его общества.
Being a man who read all the dramas of life seriously, if he failed to please when they were comedies, there was no frivolous treatment to reproach him for when they chanced to end tragically.	Он принимал всерьез все, с чем ему приходилось сталкиваться в жизни, но если он не проявлял интереса, когда что-либо совершавшееся на его глазах принимало комедийный характер, во всяком случае, он никогда не отмахивался, если дело принимало печальный или трагический оборот.
Bathsheba was far from dreaming that the dark and silent shape upon which she had so carelessly thrown a seed was a hotbed of tropic intensity.	Батшебе и не снилось, что этот застывший темный грунт, куда она так беспечно кинула зернышко, был такой благодатной почвой, насыщенной тропическим зноем.
Had she known Boldwood's moods, her blame would have been fearful, and the stain upon her heart ineradicable.	Знай она, что сейчас переживает Болдвуд, она чувствовала бы себя страшно виноватой и это навсегда осталось бы пятном на ее совести.
Moreover, had she known her present power for good or evil over this man, she would have trembled at her responsibility.	А если бы она еще сознавала, какова сейчас ее власть над этим человеком, - что от нее одной зависит повернуть его судьбу к добру или злу, она пришла бы в ужас от такой ответственности.
Luckily for her present, unluckily for her future tranquillity, her understanding had not yet told her what Boldwood was.	К счастью для ее спокойствия в настоящее время и к несчастью для будущего, она понятия не имела о том, что представляет собою Болдвуд.
Nobody knew entirely; for though it was possible to form guesses concerning his wild capabilities from old floodmarks faintly visible, he had never been seen at the high tides which caused them.	Да, по правде сказать, никто этого не знал; потому что, если и можно было строить какие-то догадки о его необузданности по старым едва заметным следам, никто никогда не видел его в таком состоянии, которое могло оставить такие следы.
Farmer Boldwood came to the stable-door and looked forth across the level fields.	Фермер Болдвуд подошел к двери конюшни и устремил взгляд на расстилавшиеся вдали луга.
Beyond the first enclosure was a hedge, and on the other side of this a meadow belonging to Bathsheba's farm.	За первым огороженным участком тянулась изгородь, и за нею лежал луг, принадлежавший к ферме Батшебы.
It was now early spring - the time of going to grass with the sheep, when they have the first feed of the meadows, before these are laid up for mowing.	Стояла ранняя весна - время, когда овец выпускают на подножный корм, когда они впервые лакомятся свежей зеленью и пасутся на лугу до тех пор, пока его не скосят.
The wind, which had been blowing east for several weeks, had veered to the southward, and the middle of spring had come abruptly - almost without a beginning.	Ветер, который в течение нескольких недель дул с востока, внезапно переметнулся на юг; весна наступила сразу и сейчас была в самом разгаре.
It was that period in the vernal quarter when we map suppose the Dryads to be waking for the season.	Это были вешние дни, когда, может быть, и впрямь пробуждаются дриады.