Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Томас Гарди
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Томас Гарди - Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Томас Гарди, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Романтическая драма, первый литературный успех английского писателя Томаса Гарди, одна из первых книг о героине с чертами феминистки — независимой хозяйке фермы, внимания которой добиваются трое: богатый джентльмен, отчаянный сержант и рассудительный фермер. Нелегкая проблема женского выбора и все «прелести» сельской жизни — в романе «Вдали от обезумевшей толпы».

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Вдали от обезумевшей толпы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Томас Гарди

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Bathsheba, after throwing a glance here, a caution there, and lecturing one of the younger operators who had allowed his last finished sheep to go off among the flock without re-stamping it with her initials, came again to Gabriel, as he put down the luncheon to drag a frightened ewe to his shear-station, flinging it over upon its back with a dexterous twist of the arm He lopped off the tresses about its head, and opened up the neck and collar, his mistress quietly looking on:	Батшеба, окинув взглядом стригачей, подошла к одному из них, сказала, чтобы он стриг осторожнее, пожурила мальчишку-подручного за то, что он отпустил в стадо только что остриженную овцу, не поставив на нее клейма, а затем вернулась к Г абриэлю, который, только что отложив завтрак, подтащил к себе испуганную овцу и ловким движением руки перевернул ее на спину. Он обкорнал ей длинные космы вокруг головы и обнажил шею и дужку, в то время как хозяйка молча следила за его работой.
"She blushes at the insult." murmured Bathsheba, watching the pink flush which arose and overspread the neck and shoulders of the ewe where they were left bare by the clicking shears - a flush which was enviable, for its delicacy, by many queens of coteries, and would have been creditable, for its promptness, to any woman in the world.	- Она краснеет от униженья, - прошептала Батшеба, глядя, как алая краска заливает у овцы шею и грудь, оголившуюся под звонко постукивающими ножницами; не одна салонная красотка позавидовала бы такому нежному румянцу, и любой женщине было бы к лицу вспыхнуть так мгновенно и естественно.
Poor Gabriel's soul was fed with a luxury of content by having her over him, her eyes critically regarding his skilful shears, which apparently were going to gather up a piece of the flesh at every close, and yet never did so.	Сердце бедняги Габриэля таяло от блаженства, что она здесь, около него, что ее глаза с интересом следят за его искусными ножницами, которые, кажется, вот-вот отхватят кусок живого тела, но никогда не отхватывают.
Like Guildenstern, Oak was happy in that he was not over happy.	Подобно Гильденштерну, он был счастлив тем, что не чрезмерно счастлив.
He had no wish to converse with her: that his bright lady and himself formed one group, exclusively their own, and containing no others in the world, was enough.	У него не было желания говорить; достаточно было того, что его прекрасная дама и он, они вдвоем, составляют одну группу, они одни, отдельно от всего мира.
So the chatter was all on her side. There is a loquacity that tells nothing, which was Bathsheba's; and there is a silence which says much: that was Gabriel's.	Итак, разговор вела главным образом она; бывает такая болтовня, которая ничего не говорит, - вот так болтала Батшеба, а бывает молчание, которое говорит многое, - таково было молчание Габриэля.
Full of this dim and temperate bliss, he went on to fling the ewe over upon her other side, covering her head with his knee, gradually running the shears line after line round her dewlap; thence about her flank and back, and finishing over the tail.	Полный смутного скрытого блаженства, он продолжал делать свое дело: постепенно поворачивая овцу, он придерживал ее голову коленом и, быстро строча ножницами, снимал шерсть кромками с подгрудка, с одного бока, с другого, со спины и закончил хвостом.
"Well done, and done quickly!" said Bathsheba, looking at her watch as the last snip resounded.	- Здорово, - сказала Батшеба, взглянув на часы, когда ножницы хрустнули в последний раз, - и как быстро!
"How long, miss?" said Gabriel, wiping his brow.	- За сколько время, мисс? - спросил Г абриэль, утирая потный лоб.
"Three-and-twenty minutes and a half since you took the first lock from its forehead.	- С тех пор как вы отхватили первую прядь, прошло двадцать три с половиной минуты.
It is the first time that I have ever seen one done in less than half an hour."	Первый раз вижу, чтобы на всю стрижку ушло меньше получаса.

The clean, sleek creature arose from its fleece - how perfectly like Aphrodite rising from the foam should have been seen to be realized - looking startled and shy at the loss of its garment, which lay on the floor in one soft cloud, united throughout, the portion visible being the inner surface only, which, never before exposed, was white as snow, and without flaw or blemish of the minutest kind.	Гладкая, чистенькая овечка поднялась из своего руна - глядя на нее, невольно вспоминалась Афродита, вышедшая из пены морской, -изумленная, оробевшая без привычного своего одеяния, которое лежало на полу, словно пушистое облачко; нежный подшерсток сверху, до сих пор скрытый внутри, был без единого пятнышка, белый, как снег.
"Cain Ball!"	- Каин Болл!
"Yes, Mister Oak; here I be!"	- Да, мистер Оук, я тут!
Cainy now runs forward with the tar-pot.	Кэйни подбежал с горшком смолы.
"B.	Буквы "Б.
E." is newly stamped upon the shorn skin, and away the simple dam leaps, panting, over the board into the shirtless flock outside.	Э." отпечатались на оголенной коже, и бедная глупышка, дрожа всем телом, ринулась через загородку в стадо своих раздетых подруг.
Then up comes Maryann; throws the loose locks into the middle of the fleece, rolls it up, and carries it into the background as three-and-a-half pounds of unadulterated warmth for the winter enjoyment of persons unknown and far away, who will, however, never experience the superlative comfort derivable from the wool as it here exists, new and pure - before the unctuousness of its nature whilst in a living state has dried, stiffened, and been washed out - rendering it just now as superior to anything woollen as cream is superior to milk-and-water.	Затем подошла Мэрией, подобрала отлетевшие в сторону клочки, бросила их в середину кучки, скатала всю шерсть и унесла в глубь риги три с половиной фунта беспримесного тепла на радость в зимнюю стужу далеким незнакомым людям, которые так никогда и не узнают, какой несказанно приятной бывает шерсть вот такая, как она сейчас, здесь, нетронутая, девственно чистая, пока еще в ней живы питающие ее природные жировые соки, пока она не высохла, не омертвела и ее не вымыли и не превратили в некий сорт "шерсти", которая по сравнению с тем, что она сейчас, это снятое разбавленное молоко по сравнению со сливками.
But heartless circumstance could not leave entire Gabriel's happiness of this morning.	Однако жестокая судьба не дала Габриэлю спокойно наслаждаться своим счастьем в это утро.
The rams, old ewes, and two-shear ewes had duly undergone their stripping, and the men were proceeding with the shearlings and hogs, when Oak's belief that she was going to stand pleasantly by and time him through another performance was painfully interrupted by Farmer Boldwood's appearance in the extremest corner of the barn.	Уже покончили со стрижкой баранов, старых и двухлетних маток, настала очередь ярок и годовалых овечек и он уже готовился снова приступить к операции, надеясь, что Батшеба и на этот раз будет стоять около него и следить по часам за его проворной работой, как вдруг его постигло горькое разочарование - в дальнем углу риги появился фермер Болдвуд.
Nobody seemed to have perceived his entry, but there he certainly was.	Никто как будто и не заметил, как он вошел, но его присутствие было несомненно.
Boldwood always carried with him a social atmosphere of his own, which everybody felt who came near him; and the talk, which Bathsheba's presence had somewhat suppressed, was now totally suspended.	Болдвуд всегда вносил с собой особую атмосферу, которую мгновенно ощущали все окружающие. Разговоры, которые до сих пор только чуть-чуть сдерживало присутствие Батшебы, сразу прекратились.
He crossed over towards Bathsheba, who turned to greet him with a carriage of perfect ease.	Он прошел через всю ригу к Батшебе, она обернулась и поздоровалась с ним с самым непринужденным видом.

He spoke to her in low tones, and she instinctively modulated her own to the same pitch, and her voice ultimately even caught the inflection of his.	Он заговорил с ней, сильно понизив голос, и она тоже невольно понизила голос, сначала немножко, а потом стала говорить так же тихо, как он.
She was far from having a wish to appear mysteriously connected with him; but woman at the impressionable age gravitates to the larger body not only in her choice of words, which is apparent every day, but even in her shades of tone and humour, when the influence is great.	Ей вовсе не хотелось, чтобы кругом думали, будто у нее какие-то секреты с ним, но женщины в этом возрасте так восприимчивы, что невольно поддаются влиянию сильного пола и перенимают не только их язык, что можно наблюдать из дня в день, но и манеру говорить, и интонацию.
What they conversed about was not audible to Gabriel, who was too independent to get near, though too concerned to disregard.	О чем они говорили - Г абриэлю не было слышно, и хотя он не мог этим не интересоваться, не в его характере было подойти поближе.
The issue of their dialogue was the taking of her hand by the courteous farmer to help her over the spreading-board into the bright June sunlight outside.	Разговор кончился тем, что фермер протянул Батшебе руку и с присущей ему учтивостью помог ей перебраться через доску, загораживающую вход в ригу, и выйти наружу, на яркий солнечный свет.
Standing beside the sheep already shorn, they went on talking again.	Здесь, стоя возле жмущихся друг к дружке уже остриженных овец, они продолжали разговор.
Concerning the flock?	О чем они говорили, об овцах?
Apparently not.	Нет, не похоже.
Gabriel theorized, not without truth, that in quiet discussion of any matter within reach of the speakers' eyes, these are usually fixed upon it.	Габриэль умозаключил и не без основания, что, когда люди спокойно беседуют о чем-то, что находится в поле их зрения, взгляд их невольно устремляется к предмету их обсуждения.
Bathsheba demurely regarded a contemptible straw lying upon the ground, in a way which suggested less ovine criticism than womanly embarrassment.	Но Батшеба, не поднимая глаз, смотрела на солому у себя под ногами, и это скорее свидетельствовало о ее смущении, чем о деловом разговоре насчет овец.
She became more or less red in the cheek, the blood wavering in uncertain flux and reflux over the sensitive space between ebb and flood.	Щеки ее заалелись, кровь прилила к нежной коже, отхлынула и снова прилила.
Gabriel sheared on, constrained and sad.	Г абриэль продолжал стричь, расстроенный, удрученный.
She left Boldwood's side, and he walked up and down alone for nearly a quarter of an hour.	Она отошла от Болдвуда, и он, оставшись один, с четверть часа прогуливался взад и вперед.
Then she reappeared in her new riding-habit of myrtle-green, which fitted her to the waist as a rind fits its fruit; and young Bob Coggan led on her mare, Boldwood fetching his own horse from the tree under which it had been tied.	Затем она появилась в своей новенькой зеленой амазонке, так плотно облегавшей ее фигуру до талии, как кожура облегает плод, а юный Боб Когген вел за нею ее гнедую кобылу. Болдвуд подошел к дереву, где была привязана его лошадь.
Oak's eyes could not forsake them; and in endeavouring to continue his shearing at the same time that he watched Boldwood's manner, he snipped the sheep in the groin.	Габриэль был не в силах оторвать от них глаз, но так как он в то же время пытался продолжать стричь, то неосторожно задел ножницами пах овцы.
The animal plunged; Bathsheba instantly gazed towards it, and saw the blood.	Животное рванулось. Батшеба мигом обернулась и увидела кровь.