Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джозеф Конрад
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Джозеф Конрад - Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джозеф Конрад, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Сердце тьмы» – путешествие английского моряка в глубь Африки, психологическое изображение борьбы цивилизации и природы, исследование «тьмы человеческого сердца», созданное Джозефом Конрадом после восьми лет пребывания в Конго. По мотивам повести «Сердце тьмы» был написан сценарий знаменитого фильма Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня».

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Сердце тьмы - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джозеф Конрад

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I sat generally on the floor, while, of faultless appearance (and even slightly scented), perching on a high stool, he wrote, he wrote.	Обычно я усаживался на пол, а бухгалтер в своем безупречном костюме (и даже слегка надушенный) сидел на высоком табурете и писал без устали.
Sometimes he stood up for exercise.	Иногда он вставал, чтобы размять ноги.
When a truckle-bed with a sick man (some invalid agent from upcountry) was put in there, he exhibited a gentle annoyance.	Когда однажды в комнату внесли на раскладной кровати больного (какого-то агента, занемогшего и доставленного сюда из глубины страны), бухгалтер выразил слабое неудовольствие.
'The groans of this sick person,' he said, 'distract my attention.	- Стоны больного, - говорил он, - отвлекают мое внимание.
And without that it is extremely difficult to guard against clerical errors in this climate.'	В этом климате очень трудно сосредоточиться и не наделать ошибок.
"One day he remarked, without lifting his head,	Однажды он заметил, не поднимая головы:
'In the interior you will no doubt meet Mr. Kurtz.'	- В глубине страны вы, несомненно, встретите мистера Куртца.
On my asking who Mr. Kurtz was, he said he was a first-class agent; and seeing my disappointment at this information, he added slowly, laying down his pen,	На мой вопрос, кто такой мистер Куртц, он ответил, что это один из первоклассных агентов, а заметив мой разочарованный вид, медленно произнес, кладя ручку на стол:
'He is a very remarkable person.'	- Это замечательная личность.
Further questions elicited from him that Mr. Kurtz was at present in charge of a trading-post, a very important one, in the true ivory-country, at 'the very bottom of there.	Я стал задавать вопросы и выяснил, что мистер Куртц заведует одной из очень важных торговых станций в самом сердце страны слоновой кости.
Sends in as much ivory as all the others put together...'	- Он присылает сюда слоновой кости больше, чем все остальные станции, вместе взятые.
He began to write again.	Бухгалтер снова взялся за перо.
The sick man was too ill to groan.	Больной чувствовал себя так скверно, что даже не стонал.
The flies buzzed in a great peace.	Мирно жужжали мухи.
"Suddenly there was a growing murmur of voices and a great tramping of feet.	Вдруг послышался все нарастающий гул голосов и топот.
A caravan had come in.	Только что пришел караван.
A violent babble of uncouth sounds burst out on the other side of the planks.	За дощатой стеной громко тараторили хриплые голоса.
All the carriers were speaking together, and in the midst of the uproar the lamentable voice of the chief agent was heard 'giving it up' tearfully for the twentieth time that day.... He rose slowly.	Все носильщики говорили одновременно, а из этого гула вырывался жалобный голос главного агента, который - в двадцатый раз за этот день -плаксиво повторял, что он умывает руки... Бухгалтер медленно встал.
'What a frightful row,' he said.	- Какой шум! - сказал он.
He crossed the room gently to look at the sick man, and returning, said to me, 'He does not hear.'	Тихонько прошел он по комнате, чтобы взглянуть на больного, и, возвращаясь на свое место, сообщил мне: - Он не слышит.

'What!	- Как!
Dead?' I asked, startled.	Умер? - спросил я, вздрогнув.
'No, not yet,' he answered, with great composure. Then, alluding with a toss of the head to the tumult in the station-yard,	- Нет еще, - ответил он с величайшим спокойствием и мотнул головой, давая понять, что шум во дворе ему мешает.
'When one has got to make correct entries, one comes to hate those savages-hate them to the death.'	- Когда приходится вести бухгалтерские книги, доходишь до того, что начинаешь ненавидеть этих дикарей - смертельно ненавидеть.
He remained thoughtful for a moment.	На секунду он задумался, потом продолжал:
'When you see Mr. Kurtz' he went on, 'tell him from me that everything here'-he glanced at the deck-' is very satisfactory.	- Когда увидите мистера Куртца, передайте ему от меня, что здесь, - тут он бросил взгляд на свою конторку, - все идет прекрасно.
I don't like to write to him-with those messengers of ours you never know who may get hold of your letter-at that Central Station.'	Я не хочу ему писать: давая письмо нашим курьерам, вы никогда не знаете, в чьи руки оно попадет... на этой Центральной станции.
He stared at me for a moment with his mild, bulging eyes. 'Oh, he will go far, very far,' he began again.	- Он посмотрел на меня своими кроткими выпуклыми глазами и снова заговорил: - О, он далеко пойдет.
'He will be a somebody in the Administration before long.	Он скоро будет шишкой среди администраторов.
They, above-the Council in Europe, you know-mean him to be.'	Эти господа - я имею в виду правление в Европе -намерены его продвинуть.
"He turned to his work.	Он вернулся к своей работе.
The noise outside had ceased, and presently in going out I stopped at the door.	Шум снаружи затих. Собираясь уйти, я приостановился в дверях.
In the steady buzz of flies the homeward-bound agent was lying finished and insensible; the other, bent over his books, was making correct entries of perfectly correct transactions; and fifty feet below the doorstep I could see the still tree-tops of the grove of death.	В комнате, где слышалось неумолчное жужжание мух, агент, которого собирались отправить на родину, лежал в жару и без сознания; бухгалтер, склонившись над столом, вносил в свои точные отчеты точные записи, а на расстоянии пятидесяти футов от двери виднелись неподвижные деревья рощи смерти.
"Next day I left that station at last, with a caravan of sixty men, for a two-hundred-mile tramp.	На следующий день я наконец покинул станцию с караваном - с отрядом в шестьдесят человек. Нам предстояло пройти пешком двести миль.
"No use telling you much about that.	Не стоит распространяться об этом путешествии.
Paths, paths, everywhere; a stamped-in network of paths spreading over the empty land, through the long grass, through burnt grass, through thickets, down and up chilly ravines, up and down stony hills ablaze with heat; and a solitude, a solitude, nobody, not a hut.	Тропинки, тропинки повсюду; сеть тропинок, раскинувшаяся по пустынной стране; тропинки в высокой траве и в траве, опаленной солнцем; тропинки, пробивающиеся сквозь заросли, сбегающие в прохладные ущелья, поднимающиеся на каменистые холмы, раскаленные от жары. И безлюдье: ни одного человека, ни одной хижины.
The population had cleared out a long time ago.	Население давно разбежалось.

Well, if a lot of mysterious niggers armed with all kinds of fearful weapons suddenly took to travelling on the road between Deal and Gravesend, catching the yokels right and left to carry heavy loads for them, I fancy every farm and cottage thereabouts would get empty very soon.	Ну что ж... если б толпа таинственных негров, носителей смертоносного оружия, вздумала странствовать по дороге между Дилем и Грейвсэндом, хватая за шиворот поселян и заставляя их тащить тяжелую ношу, я думаю, понадобилось бы немного времени, чтобы опустели все окрестные фермы и коттеджи.
Only here the dwellings were gone, too.	Но здесь и жилища тоже исчезли.
Still I passed through several abandoned villages.	Все-таки мы прошли через несколько покинутых деревень.
There's something pathetically childish in the ruins of grass walls.	Есть что-то трогательно-детское в развалинах стен из травы.
Day after day, with the stamp and shuffle of sixty pair of bare feet behind me, each pair under a 60-lb. load.	День проходил за днем; за моей спиной раздавался топот шестидесяти босоногих негров, и каждый тащил на себе шестидесятифунтовую ношу.
Camp, cook, sleep, strike camp, march.	Лагерь, стряпня, сон; потом снова поход.
Now and then a carrier dead in harness, at rest in the long grass near the path, with an empty water-gourd and his long staff lying by his side.	Иногда нам попадался носильщик, умерший в дороге и лежавший в высокой траве, а рядом с ним валялась его палка и пустой сосуд из тыквы.
A great silence around and above.	Вокруг и над нами великое молчание.
Perhaps on some quiet night the tremor of far-off drums, sinking, swelling, a tremor vast, faint; a sound weird, appealing, suggestive, and wild-and perhaps with as profound a meaning as the sound of bells in a Christian country.	Часто в тихие ночи слышался далекий бой барабанов, то затихающий, то нарастающий, -звуки жуткие, манящие, призывные, дикие и, быть может, исполненные такого же глубокого значения, как звон колоколов в христианской стране.
Once a white man in an unbuttoned uniform, camping on the path with an armed escort of lank Zanzibaris, very hospitable and festive-not to say drunk.	Однажды нам повстречался белый человек в расстегнутом форменном кителе, расположившийся на тропинке со своей вооруженной свитой - тощими занзибарами, -парень очень гостеприимный и веселый, чтобы не сказать - пьяный.
Was looking after the upkeep of the road, he declared.	Он объявил, что следит за ремонтом дорог.
Can't say I saw any road or any upkeep, unless the body of a middle-aged negro, with a bullet-hole in the forehead, upon which I absolutely stumbled three miles farther on, may be considered as a permanent improvement. I had a white companion, too, not a bad chap, but rather too fleshy and with the exasperating habit of fainting on the hot hillsides, miles away from the least bit of shade and water.	Не могу сказать, чтобы я видел хоть какую-нибудь дорогу или какой-нибудь ремонт, но, пройдя три мили, я буквально наткнулся на тело пожилого негра, убитого пулей, попавшей ему в лоб; быть может, это и свидетельствовало о мерах, предпринятых для улучшения дорог; Со мной был спутник - белый; неплохой парень, но слишком жирный и обнаруживший досадную привычку падать в обморок всякий раз, когда мы поднимались по склону раскаленного холма и несколько миль отделяли нас от воды и тени.
Annoying, you know, to hold your own coat like a parasol over a man's head while he is coming to.	Раздражает, знаете ли, держать на манер зонтика вашу собственную куртку над головой человека, пока он не придет в чувство.